– Ну и что же такого случилось? Где и с кем ты была?! Кто наговорил тебе все это?! – прокричал Колин, с каждой секундой распаляясь все больше. – Вы только послушайте ее! В Хэксбридже небезопасно!.. Да вот именно здесь, как раз таки…
– Тише, Колин, мы еще успеем во всем разобраться, – почти взмолилась Хелена, подходя к мужу и успокаивающе поглаживая его по плечу. – Соседи услышат! Деметра, прими свои таблетки и живо иди наверх! Мы звонили тебе сотни раз…
Покачав головой, Деметра достала из кармана смартфон, желая показать, что не пропускала от них звонков. Но аккумулятор все-таки сел, и телефон не включался.
– Вы что, только что приехали? – спросила Деметра как можно спокойнее, стараясь перевести тему. Кто бы мог подумать, что ее слова о переезде так разозлят отца.
Колин только фыркнул и махнул рукой куда-то в сторону. Деми проследила за его жестом. В углу, под лестницей, были свалены в кучу три родительских чемодана, дорожный саквояж, портфель для ноутбука и… ее синяя спортивная сумка.
– Что это значит? Там и мои вещи! – изумленно воскликнула Деметра, совершенно позабыв про то, что не хотела ссориться.
– Наверх, я сказала, – повторила Хелена. – Мы поговорим с тобой завтра. И не забудь принять таблетки! Это приказ!
– Да пожалуйста! – потеряла терпение Деми. – И вы туда же!
Опекуны, как и Кэрри, как и Дрейк, скрывали от нее что-то. И точно так же пытались увильнуть от ответов на вопросы. Как же за последние сутки это достало!
Чувствуя, что сердце начинает биться быстрее от нарастающей злости и обиды, она направилась к лестнице, нарочито громко стуча маленькими каблуками босоножек по паркету. Не прошло и минуты, как она оказалась в своей комнате. Но стоило только закрыть за собой дверь, и она услышала, что ручку придержали с той стороны, а затем несколько раз повернули в замке ключ.
– Поверить не могу, – сквозь зубы процедила она, изо всех сил дергая ручку. Ее заперли в собственной спальне! Как маленькую девочку, как сумасшедшую, как гребаную Рапунцель!..
Она с трудом подавила жгучее желание схватить с комода антикварную лампу с зеленым мозаичным плафоном и запустить ее в ближайшую стену.
– Я выпрыгну в окно, если понадобится! – в отчаянии прокричала Деми в сторону двери. Ее частенько оставляли без ужина, без карманных денег и интернета, но без свободы – никогда.
Под звук колотящегося в груди сердца она бросилась к письменному столу – ноутбука на нем не оказалось, как не оказалось на своем месте у тумбочки и зарядки для телефона.
Без связи! Заперли без связи с внешним миром!.. И это произошло именно тогда, когда она узнала о существовании дьявольской секты в Хэксбридже!
Рухнув на кровать, Деметра вполголоса цедила ругательства и до боли впивалась ногтями в ладони.
Происходило что-то из ряда вон выходящее.
Опекуны словно сидели на чемоданах и выжидали чего-то, готовые сорваться в любую минуту. Они не забрали, они собрали вещи дочери. И никто не хотел ничего объяснять.
Куда пропала Кэрри, когда она так нужна? Деметре хотелось разрыдаться от собственного бессилия. Ей снова казалось, что она начинает сходить с ума.
Она спрыгнула с матраса и подошла к запотевшему окну. Дотянулась до шпингалета и рывком распахнула рамы, заполняя комнату холодным ночным ветром.
Высунувшись наружу, Деми тщательно обследовала взглядом стены дома, с горечью отмечая, что на них не нашлось ни плюща, ни выступов, чтобы можно было спуститься вниз. У самой земли клубилась туманная дымка.
Да и куда бы она отправилась сейчас без денег и телефона? К неожиданно пропавшей Кэрри? К Дрейку с его ненормальной сектантской семейкой? В Лондон автостопом?
В животе заурчало от голода. Адреналин, пульсирующий в висках, уступал место более насущным потребностям. Деметра закрыла окно и принялась разыскивать в неприбранной комнате хоть что-нибудь съестное.
Спустя пару минут она нашла в тумбочке половинку подтаявшей шоколадки и проглотила ее, почти не жуя. Затем забралась под одеяло, решив полежать и все обдумать, но сама не заметила, как за тревожными мыслями пришел не менее тревожный сон.
Разбудил ее настойчивый стук в дверь. С неохотой разлепив глаза, Деми обнаружила, что уже наступило утро. Причем, судя по положению солнца за окном, довольно позднее.
Дверь распахнулась – на пороге стояла Хелена. Она прошла на середину комнаты.
– Завтрак на столе, – сказала она и, сообразив, что Деметра смотрит на нее непонимающим взглядом, добавила: – Спускайся.
– Мой домашний арест уже окончен? – спросила Деми, поджав губы. – Что-то быстро вы передумали.
– Нам нужно серьезно поговорить, юная леди, – строго выговорила Хелена. – Сарказм здесь неуместен. Жду тебя через пять минут внизу. И постарайся никуда не свернуть по пути.
Деметре показалась, что, сказав это, мама немного улыбнулась, но секунду спустя ее лицо приобрело привычное каменное выражение. Она вышла из комнаты, захватив по пути валяющийся на полу халат.
На сборы не потребовалось много времени. Деми откопала в комоде джинсы и черный топ, а затем стянула волосы в высокий хвост. Уже перед самым выходом машинально сунула в карман разрядившийся телефон и надела на шею оба украшения – любимый кулон и медальон Антуанетты. Родители наверняка станут возмущаться из-за очередного нарушения их чудных правил, но все равно – через пару дней ее здесь уже не будет.
На кухне сидел Колин, попивая кофе с круассаном, а Хелена перекладывала завтрак из контейнеров на тарелки. Опекуны были одеты точно так же, как вчера ночью. Они будто бы не ложились.
Деметра подавила вздох, узнав пакеты из «Шеффердс Пая». В холодильнике было достаточно еды, чтобы приготовить вкусный завтрак, но Хелена, как обычно, не утруждала себя этим занятием.
– С утром всех, – пробурчала Деми, залезая на один из барных стульев.
– С добрым утром, ты хотела сказать, – поправил отец. Он все еще выглядел недовольным.
– Нет. Вряд ли это утро будет добрым, – покачала головой Деметра, принимая из рук мамы тарелку. На белом фарфоре лежали четвертинка багета с сыром, ветчиной и листком салата и два панкейка, политых джемом.
– Я смотрю, ты носишь украшения, – тихо начала Хелена. – Несмотря на наш запрет, и все-таки носишь.
Неторопливо прожевав и отложив багет, Деметра посмотрела на маму. Она хотела сказать ей, что в украшениях не было ничего такого и что никто еще из-за этого не пострадал… Но толку от этих слов не было бы никакого.
Кто бы знал, как она от всего этого устала…
– Так откуда у тебя этот кулон? – спросила мама, до сих пор не притронувшись к еде на собственной тарелке.
– Я потеряла его в Лондоне, а нашла здесь. Вот так странно, – протянула Деми.
– Это вовсе не странно, Деметра, – серьезно проговорил Колин. – Ты знаешь, что это за украшение?
Деми посмотрела на отца с удивлением. Неужели он действительно собирался начать этот разговор?
Сама виновата. Хотела проявить характер, а спровоцировала драматический диалог об усыновлении. Что ж… Возможно, время для него действительно пришло. Учитывая, что задерживаться в Хэксбридже она не планировала.
– Да, пап… Я знаю, что это за кулон, – сказала она. – Кулон, конверт, письмо и бумаги из приюта. Они лежали в маминой тумбочке, когда мы жили в Манчестере. Мне тогда было лет семь вроде бы.
– Выходит, ты знаешь… – пробормотала Хелена, протягивая руку и хватая мужа за рукав голубого кардигана.
– Да знаю я, что вы меня удочерили. И очень давно, – перебила ее Деметра, желая покончить с этим поскорее. – Я понимаю, почему вы это скрывали, и не сержусь на вас. Но этот кулон принадлежал моей настоящей матери – об этом было написано в письме. Поэтому я его взяла.
– Не думаю, что ты понимаешь все, – покачал головой Колин и отпил немного кофе, словно для того, чтобы набраться сил перед тем, как говорить дальше. – Что именно ты помнишь о пожаре, произошедшем четыре года назад в притоне гадалки?
Не успела Деметра удивиться его вопросу, как из холла послышался громкий стук во входную дверь, а затем и звонок.
Хелена тихо вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Колин медленно поднялся.
– Не ходи, пожалуйста, не ходи, – вдруг запричитала женщина, не отпуская его рукав. – Мы еще можем выбежать через заднюю дверь…
– Они не стали бы ни стучать, ни звонить. Поверь, милая, – твердым голосом произнес отец, отцепляя ее пальцы от ткани. Под всхлипывания жены он направился к парадному входу особняка.
– Кто «они», мам? – пораженно выдавила Деметра. Она никогда не видела родителей в таком состоянии. Они были не просто испуганы, они казались загнанными в угол. – Ты можешь мне рассказать…
– Полиция, мистер Лоренс! Мы бы хотели поговорить с вашей дочерью, Деметрой, – раздался зычный мужской голос из холла. Теперь уже Деми захотелось исчезнуть самой.
Она прикидывала, сколько времени потребуется, чтобы добежать до черного хода, располагавшегося за библиотекой, когда на кухню вошел высокий офицер в темной форме.
Подперев голову ладонью, она разглядывала пустую, выкрашенную в белый цвет комнату для допросов. Хорошо, что наручники с нее сняли, едва пришла инспектор Бэлл. Деметра даже не успела прочувствовать, каково это – быть преступницей.
В камеру ее сажать тоже не стали. Как выразился констебль Робинсон, Деми привели сюда «просто поговорить». Зачем нужно было привозить ее на патрульной машине с включенной мигалкой, никто уточнять не стал.
Впрочем, проведя здесь весь день, Деметра все прекрасно понимала. Они либо пытались ее запугать, либо действительно считали, что это она убила Хлою Уолтер, ту девушку в клубе.
Родителям не разрешили поехать вместе с дочерью, сухо сообщив, что уведомят их, когда закончится допрос.
Сам же допрос длился уже целую вечность. Инспектор раз за разом спрашивала Деми о вечеринке в Рейвене и о том, что связывало ее с Хлоей. Единственными доказательствами ее причастности были показания таксиста, запомнившего Деметру в наряде убитой.