Призраки безучастно наблюдали за ее метаниями, сопровождая по бокам едва заметным «живым коридором».
– Что вам нужно? – с отчаянием спросила Деми, ненадолго остановившись, чтобы отдышаться. – Показали бы лучше, где выход…
Жители острова едва заметно кивнули и сделали легкое движение влево.
С сомнением посмотрев на них, Деметра свернула в указанный переулок. Призраки летели следом. Скоро дорога расширилась, и открывшийся вид заставил ее на время забыть последний взгляд умирающего.
Дорога вела в пустоту – впереди виднелась лишь мостовая и проплывающие за ней облака в темно-синем небе. Это был край острова.
Небольшая площадь с высохшим фонтаном в центре резко заканчивалась серебристой оградой. Подойдя к ней, Деми крепко ухватилась за перила и посмотрела вниз. Там чернели воды Мелиора – ядовитого моря, окружавшего острова Нью-Авалона, а с правой стороны, вдалеке, сквозь кровавые облака можно было различить горы и огни Эмайна.
Остров парил прямо над миром магов, но сам находился в другом. Это казалось невероятным.
Легкий шелест напомнил Деметре, что она не одна. Призраки за ее спиной вновь повернули головы влево. Она проследила за их взглядами и увидела круглую открытую беседку, висящую в воздухе над морем. От площади к ней вели кованые белоснежные ступени.
В беседке кто-то стоял. Кто-то материальный.
Он был облачен в белую мантию с черными вставками, а волосы его были седыми. Мужчина задумчиво смотрел вдаль, опершись на окружающий беседку ажурный бортик.
Стараясь оставаться незаметной, Деми осторожно подошла ближе, бесшумно поднялась по ступенькам и спряталась за одной из колонн, поддерживающих прозрачную купольную крышу. В центре беседки находилась какая-то скульптура, напоминающая причудливый бутон цветка, составленный из кристаллов всех цветов, форм и размеров.
Выглядывая, Деметра неотрывно смотрела на незнакомого ей мужчину, не решаясь подойти и заговорить с ним. Он был единственным живым на этом острове. Кто знает, чего от него можно ожидать?
Впрочем, когда мужчина обернулся, Деми поняла, что ошиблась.
Перед ней стоял магистр Нью-Авалона Винсент Ларивьер.
– Ты можешь больше не прятаться, – сказал он ей, подходя к скульптуре неторопливым шагом.
Магистр выглядел спокойно и непринужденно, как человек, приехавший в Эйрин на отдых. Наконец Деми поняла, для чего Коул совершал все эти убийства. Для своего отца.
Когда они были в горах, Дориан предположил, что убийц может быть несколько, в коттедже сказал, что Коул не смог бы организовать дворцовый переворот в одиночку, а в особняке – о том, что Коул всегда хотел угодить отцу. И во всех случаях он оказался прав.
Она посмотрела на магистра с нескрываемой злостью и не двинулась с места.
– Ты убила моего сына? – спросил Ларивьер.
Этот вопрос, заданный будничным тоном, заставил Деметру растеряться. Вновь ощущая острую жалость, она проговорила:
– Коул потерял много крови… Он остался на одной из улиц…
– Спасибо, что довели дело до конца, – тихо сказал мужчина, вдруг обращаясь к призракам за ее спиной. – Теперь я попрошу вас о еще одной услуге.
Оглянувшись, Деми увидела, как духи кивнули и поплыли вниз по ступеням.
– Только не говорите, что все эти призраки были с вами заодно, – пробормотала она.
Магистр щелкнул пальцами, и Деметра вмиг отлетела к ближайшей колонне, ударившись о твердый мрамор спиной и затылком. Голубой шарф соскользнул с шеи и змеей обвился вокруг ее запястья, затем обогнул колонну сзади и сомкнулся на запястье другой руки, накрепко связав их.
– Я поняла… Вы, Коул и жители Эйрина задумали что-то вместе, – поморщилась она, поднимая глаза на магистра. – Что именно? Для чего нужно было приводить меня сюда? Уж не для того ли, чтобы принести светляка в жертву? Это было бы слишком банально…
Винсент Ларивьер подошел не спеша и смерил ее равнодушным взглядом.
Деметра старалась сохранять спокойствие, чтобы не выдать своего страха. И все же испуганно дернулась, когда он сорвал с ее шеи амулет.
– Ты похожа на нее, – бросил он, отворачиваясь и направляясь к скульптуре в центре беседки.
– Вы это серьезно? – выдохнула она. – Просто будете меня игнорировать?
Винсент Ларивьер даже не посмотрел на нее. Он прикоснулся рукой к одному кристаллу и что-то тихо проговорил себе под нос.
– Вы же все равно собираетесь меня убить! – со злостью крикнула Деми. – Могу я хотя бы узнать, из-за чего?! У меня должно быть предсмертное желание!
Плечи мужчины на секунду поднялись и опустились – он вздохнул. А затем повернулся к ней.
– Что ты знаешь о легенде про Людвига и Антуанетту? – спросил он.
– Все! – выпалила Деми. – Какое это имеет значение? Я знаю все! Знаю, что Антуанетта виновата в проклятии, знаю, что Воронов было два, и знаю, кто украл Первого!
– И кто же? – приподнял брови Винсент.
– Стефания Райнер!
Губы магистра дернулись в едва заметной усмешке.
– Нет. Это был я.
– Вы-то здесь при чем?.. – спросила Деметра. – Вы не имеете никакого отношения к этой истории, ведь иначе вам должно быть около двухсот лет…
И осеклась, вспомнив. В дневнике Людвига, найденном в заброшенном замке, они прочитали, что Ларивьер был избран магистром в 1888 году. Перед ней стоял еще один человек из девятнадцатого века. Живший почти так же долго, как Ортруна.
– Значит, вы украли Ворона? А как же Стефания?
– Глупышка Райнер украла Ворона, чтобы стать сильнее. Он был готов к работе и снабжен топливом – сложнейшими, невероятно мощными зельями. Конечно, три из четырех требовали некоей доработки, но… Итог один – выпивший эти зелья получил бы невиданную силу.
– Мы читали об этом, – сказала Деметра, догадавшись, к чему он клонит. – Значит, это вы выследили Стефанию, убили ее, забрали Ворона. А потом подкинули кинжал с гербом Далгартов, чтобы все подумали на Ортруну. Дальше вы выпили зелья, обрели всемогущество и стали магистром. Но для чего мы сейчас здесь? Жить стало скучно? И что вы сделали с Белым Вороном?
– Играть в детектива может быть интересно, не правда ли, Деметра? – спросил он. – Ворона я сохранил как символ своего бессмертия. Использовать его было ни к чему, а разрушать – жалко. Уильям Далгарт был мне как отец, – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Я нуждался только в зельях и рецептах для них. Благодаря им я стал магистром в девятнадцать лет. И повел магов на войну. Противоречия, накопленные к тому времени между темными и светлыми, стали настолько велики, что война была неизбежна. Все получилось просто, ведь волшебники ослабли от чар Черного Ворона.
– Вы собрались пересказывать мне всю историю магического мира? – ухмыльнулась Деметра. – Окей, я готова послушать.
Ее связанные руки уже начали затекать.
– Я полагал, что ты хочешь знать правду. К тому же, пока я рассказываю – ты живешь. Предсмертное желание, – напомнил Ларивьер.
Порывшись во внутреннем кармане, он достал трубку и запалил ее пламенем, возникшем на указательном пальце. Затянувшись и выдохнув дым, он продолжил:
– Как Ортруна и Людвиг, я скоро сообразил, к чему все это привело. И начал искать решение. Я не собирался возвращать светлых на пьедестал, я хотел сделать темных еще сильнее. Но наш род начал вымирать, с каждым годом проклятие набирало силу. Ответ пришел ко мне из неожиданного источника. В своем кабинете – кабинете магистра – я нашел записи Антуанетты, моей предшественницы. Она писала о том, что обнаружила портал на Эйрин. И не только. Перед тем как инсценировать самоубийство, она неоднократно перемещалась сюда и написала о некоторых любопытных фактах.
– Антуанетта была здесь несколько раз и никому об этом не сказала? – спросила Деметра, неприятно удивившись.
– Вот именно. Великая светлая волшебница являлась еще и великой обманщицей. В ее записях я нашел подтверждение того, что на парящем острове проживали не только Тринадцать Первых, но и сотни других магов и волшебников, нашедших путь на Эйрин тем или иным способом. Все они звали себя «богами». К девятнадцатому веку каждый из них стал призраком.
– Я не понимаю, – перебила Деми. – Как боги стали призраками?
– Когда-то давно они уединились от людей, чтобы продолжать свои исследования и совершенствовать магию. Но они даже не предполагали, куда их это заведет. Впитывая все больше знаний, формул и чар, они отдалялись от своей физической оболочки с ее страстями, потребностями и желаниями. В конце концов настал день, когда они утратили материальность.
– И потом им стало даже не нужно разговаривать друг с другом…
– Все верно. Они начали общаться при помощи телепатии. Так остров богов превратился в остров призраков. И понятно, почему они перестали отвечать на молитвы в храмах. Но интереснее всего то, как именно «боги» переместили этот остров в другой мир. Я давно подозревал, что им помогло какое-то изобретение, способное изменять миры и открывать порталы. В заметках Антуанетты я обнаружил его описание.
– И решили захватить другие миры?
– Нет, – мягко возразил Ларивьер, выпуская новые клубы дыма. – Проклятие, как известно, имеет власть над темными лишь в нескольких мирах – в магических городах и на Земле. Но миров-то – миллиарды. Поэтому я обратился к Верховному Ковену с предложением открыть все порталы разом. Земля стала бы перекрестком. И когда грань между мирами разрушилась бы, проклятие бы исчезло. Даже у Антуанетты не хватило бы сил поддерживать его во всех мирах сразу.
– И тогда Антуанетте ничего не оставалось бы, кроме как отменить чары, ведь иначе она бы умерла, растратив все свои магические силы разом, – задумчиво проговорила Деметра. – Черт, а ведь это умно. Это действительно умно! Но тогда вы бы фактически уничтожили Землю…
– Нам пришлось бы принести такую жертву, – кивнул магистр. – Ради спокойной и безопасной жизни тысяч темных магов, ведьм и колдунов.
– А разве не проще было убить Антуанетту?
– Убить ту, которая находилась под защитой Тринадцати Первых? – усмехнулся Винсент. – Добраться до устройства и активировать его было куда легче.