— Звонили по городскому телефону или по мобильному?
— В том-то и дело, что по городскому. Меня это вообще взбесило. А зачем же тогда ему три мобильных?! Вы знаете, Юра, что у этого сумасшедшего — три мобильных телефона?!
— Знаю, — кивнул адвокат. — Один — для семьи, один — для Грязнова и Меркулова и еще один — для остального человечества, как он говорит.
— Вот именно — для остального человечества! Пижон несчастный.
— Так что там с этим ночным звонком?
— У нас есть правило: домашний телефон всегда на ночь отключается, просто чтобы никто ночью нас не дергал. На всякий случай один из мобильников он кладет в карман пижамы и включает вместо звонка режим вибрации. Извращенец, — не без нежности добавила Турецкая.
— Понятно. И что случилось в тот раз?
— Я же говорю, почему-то зазвонил домашний! Долго звонил. Я проснулась. Нинка проснулась. Наконец даже Александр пришел в себя и снял трубку.
— Но вы же сказали, что он был отключен, я не понимаю, как он мог звонить?
— Я сказала: обычно отключен. Но не в этот раз.
— Почему?
— Потому что его просто не выключили! — воскликнула Турецкая.
— Так, — умиротворяюще поднял руки адвокат. — Давайте успокоимся, сосредоточимся и все, не торопясь, вспомним. Хорошо?
— Ладно, ладно!
— Ирина, посмотрите на меня.
Она подняла голову, и тут только Гордеев увидел, что глаза женщины наполнены слезами. Надо отвлечь ее, заставить говорить и что-нибудь делать, подумал он.
— Ирина, сделайте еще кофе, пожалуйста.
Турецкая встала, и они снова перешли на кухню.
— Кто обычно отключает телефон?
— Я, конечно…
— Понятно.
— Но если Саша дома, то он, потому что он позже всех ложится.
— Ага! Но ведь он был дома?
— Вот именно, — подтвердила женщина. — А я о чем говорю?
— И он не выключил телефон?
— Выходит, так.
— Наверно, обычно он вообще забывал это сделать, верно? — сказал Гордеев, в глубине души надеясь на противоположный ответ.
— Я бы так не сказала.
— Хорошо. Можете припомнить подобные случаи?
Турецкая подумала.
— Ну хотя бы раз или два забывал?
— Пожалуй, нет…
— Значит ли это, что телефон им не был отключен намеренно?
— Вот уж не знаю. Вы юрист, сами делайте выводы.
— Хорошо. Тогда вернемся к звонку. Вы сказали, что проснулись все, прежде чем Александр Борисович подошел к телефону?
Турецкая покусала губы, задумалась.
— Ну так что же? — поторопил ее Гордеев.
— Не совсем так.
— Объясните.
— Я припоминаю, что мы лежали, телефон звонил, и я требовала, чтобы он взял трубку, а он все этого не делал.
— Почему? Что он говорил?
— Говорил… говорил, что, наверно, не туда попали и сейчас звонить перестанут и нечего вообще вставать.
— Но телефон звонил, верно?
— Нет, — вспомнила Турецкая. — Он действительно перестал. А потом опять начал. И опять перестал. И опять позвонил. И тогда Саша наконец подошел.
— Выходит, через два звонка на третий, — уточнил Гордеев.
— Вы думаете… это было так условлено? — сообразила Турецкая.
— Пока не знаю, но очень вероятно. Турецкий должен был телефон отключить, но этого не сделал. К первому звонку не подошел, хотя аппарат недалеко от постели, насколько я понимаю…
— Да.
— О чем был разговор, вы слышали? Или, может быть, он выходил в другую комнату?
— Нет, не выходил. Он же видел, что я не сплю. Только Саша вообще ничего, по-моему, не говорил. Он сказал «алло», потом что-то уточнил и положил трубку.
— Что именно уточнил, попытайтесь вспомнить.
— Кажется, время…
Турецкий уточнил время за сутки до истории в «Распутине», подумал Гордеев. Это что-нибудь да значит.
— И какое же время он назвал?
— Он ничего не назвал. Он переспросил: «Во сколько?» И все. Понимаете?
Гордеев кивнул. Это могло значить многое, а могло и не значить ничего. Его кофе давно остыл, но Юрий Петрович все рассеянно водил в нем ложечкой.
— Юра, — с сожалением сказала Турецкая, — я боюсь, вы придаете много значения этому пустяку. Может, Грязнов ему звонил, договаривался о какой-нибудь пьянке. Слава часто себе позволяет поздние звонки.
— Я проверю, — кивнул Гордеев.
Это мог быть и Грязнов, но все же едва ли звонок был случайным, Турецкий его явно ждал. И при этом не воспользовался мобильным, оставил включенным городской телефон. Почему? Ответ прост. Мобильный телефон легко прослушивать. При наличии определенных навыков это не составит для специалиста особого труда. Допустим, Турецкий действительно договаривался о встрече со своим информатором и хотел оставить это в тайне. А значит, перестраховывался и не воспользовался своими многочисленными мобильниками. Между прочим, не так давно разразился скандал, выяснилось, что базы московских номеров сотовой связи находятся в свободной продаже на черном рынке. А вот городской телефон крупного работника Генпрокуратуры вообще защищен от посягательств, его, конечно, тоже можно поставить на прослушку, но об этом неминуемо стало бы известно начальству Турецкого. А кто начальство Турецкого? Меркулов.
Гордеев посмотрел на часы: начало двенадцатого. Он извинился, вышел в другую комнату и позвонил сперва Грязнову, потом Меркулову. Оба разговора уложились в пару минут. Что и требовалось доказать: начальник МУРа своему приятелю ночью не звонил, а заместитель Генерального прокурора с большой долей уверенности заявил, что до того, как Турецкий был арестован, его телефон не прослушивался. Почему он был в этом уверен? А потому, что после ареста Турецкого его, Меркулова, уведомили господа из ФСБ, что телефон на прослушку теперь будет поставлен, если, конечно, он, Константин Дмитриевич, не возражает. Константин Дмитриевич счел это сущим идиотизмом (Турецкий в камере, кого слушать-то, жену, что ли, или дочку?!) и поэтому не возражал. Вреда никакого. Меркулов справился, как идут дела, и предложил обращаться по малейшему поводу, касающемуся Турецкого. Ответив на вопрос Гордеева, Грязнов поинтересовался, «заехал ли он в репу Игнатьеву», и удовлетворенно хмыкнул в ответ на слова адвоката о том, что он не может сейчас об этом говорить. А Меркулов предложил завтра встретиться.
Гордеев вернулся на кухню и посмотрел прямо в синие глаза хозяйке.
— Ирина, пожалуйста, ответьте мне еще на один вопрос, только говорите правду, даже если Александр Борисович просил вас этого не делать. Понимаете, что касается вопросов его защиты, он сейчас не может быть полностью адекватен, он, конечно, блестящий следователь, но в том, как вытащить его из Лефортова, я разбираюсь лучше его.
— Мне плевать, какой он следователь, — не мигая, сказала Ирина. — Прежде всего, он мой муж. Говорите, я скажу все, что знаю.
— Вы знаете, с кем Турецкий встречался в клубе «Распутин» в ночь на двадцатое апреля?
— Нет.
— Жаль, — вздохнул Гордеев, — жаль. Ну что ж, мне пора.
Уже в передней Ирина спохватилась:
— Так что же, Юра, познакомить вас с красивой женщиной?
— Валяйте.
Когда он вышел из подъезда и направился к своему «форду», то снова прошел мимо «Нивы» Турецких. Остановился и с досадой хлопнул себя по лбу. Он же ничего не спросил про машину. Так она, оказывается, жива и здорова? А Турецкий сказал, что пересел на служебную «Волгу», потому что тачка сломалась.
Гордеев вытащил мобильник и позвонил Ирине, но телефон не отвечал. Он поднял голову и посмотрел на окна: свет не горел. Легли спать и телефон отключили. Ну не будить же их теперь. Вот ведь, в самом деле, дурацкая у них семейная привычка!
Но свой телефон Гордеев все же использовал, только в этот раз звонил не он сам — звонили ему, это был Федор Аксентьев, начальник смены секьюрити из «Распутина».
— Юрий Петрович, надеюсь, я не поздно…
— Если адвокат подходит к телефону, значит, не поздно, Федор.
— У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Прямо как в анекдоте про индейцев, знаете, едут два…
— Тогда начинайте с хорошей.
— Мы вычислили этого типа, который…
— Я понял, — оборвал Гордеев, — ничего конкретного по мобильному. Вы меня порадовали, Федя, вот уж спасибо так спасибо! Да, а плохая новость какая? — спохватился Гордеев.
— Он исчез.
Глава 3Сыщики частные, и не только
В офисе детективного агентства «Глория» было пустынно. Компьютерный монстр Макс сидел в своем углу, скрывшись за огромным монитором. С первого взгляда Денис не смог определить, дурака он валяет, режется в игрушки или оттачивает свое хакерское мастерство. Все остальные сотрудники «Глории» были на заданиях и в командировках. Последним отчалил Николай Щербак, ему досталось расследовать похождения дочери-подростка одной богатенькой дамочки. Тетка была самоуверенная и какая-то душная, а дело и выеденного яйца не стоило: девица нафантазировала, что попала в аварию рядом с Большим театром и провела пару ночей в больнице. Видимо, девчонке и в голову не могло прийти, что все ДТП, тем более в центре города, регистрируются, равно как и пострадавшие, которых по «скорой» привезли в больницу. Денег на такой семейной «драме» много не заработаешь, а выслушивать вопли расстроенной мамаши о том, какая у нее хорошая девочка и какие у нее подлые друзья, сбившие доченьку с пути истинного, Денису совершенно не улыбалось.
— Зачем вам детектив? Вот справочные телефоны — о госпитализации больных и о несчастных случаях. Позвоните сами, и все узнаете.
— Но… Никакого ДТП рядом с Большим театром в тот день не было… — растерянно пролепетала мамаша.
— Вот видите, — обрадовался Денис, — возвращайтесь домой и заставьте свою дочь рассказать правду. Наверняка завалилась куда-нибудь с компанией на пару суток, а теперь сказки придумывает.
— Но как она могла?!
— Это уж вам виднее, дело домашнее — разберетесь.
Тем не менее клиентка, от которой Денис всеми силами пытался избавиться, настояла на том, чтобы ей выдали опытного сыщика и они убедились во всем на месте — съездили в больницу, в которой якобы лежала девушка, и проверили все архивные записи. Пришлось отправить Щербака. Грязнов-младший про себя чертыхнулся и подумал, не уйти ли им совсем в подполье, чтобы всякие «левые» клиенты не беспокоили? Надо было заниматься настоящими делами. Но надо же и деньги зарабатывать.