Руки Светловой тряслись, а перед глазами расплывались темные круги. Она даже не глядела в сторону Абашевой. Та сидела в стороне абсолютно голая и ошалело пялилась перед собой, не обращая внимания на повизгивающего рядом Бонго. Пес отчаянно скулил и метался то к ней, то к недвижно лежащему парню.
– Живой он, – раздался за спиной Хоуп не к месту спокойный голос Иши; старик устало вздохнул и свалил рядом с Белым одеревеневшего Эйба. – И этот тоже.
– Что с ними такое? – Хоуп попыталась взять себя в руки, но волнение пересилило, и голос предательски дрогнул.
– Это монстр. Он Эйба заморозил и с Белым видимо тоже что-то сделал, – вмешалась в разговор Алсу; она хотела подняться на ноги, но, вспомнив, наконец, про наготу, уселась обратно и скрестила руки на груди. – Хоуп, дай мне что-нибудь, а?
Пока Иша внимательно осматривал обе жертвы Это, Хоуп скинула с плеч тонкую шаль, которую захватила вечером, и передала Абашевой. Та обмоталась этим жалким куском ткани, как полотенцем после бани и сразу почувствовала себя комфортнее.
– Мастер, – обратилась к старику, – что с ними? Они ведь очнутся?
– Этот очнется, – ответил старик, кивая на «йоркширского терьера», – а с этим что, не знаю. Его демон не касался.
– Так что же, он умрет? – хором выкрикнули Алсу и Хоуп, а Белый зашевелился и медленно открыл глаза.
– Да не умру я, нормально все, сказал же.
Он тяжело сел, сдавив руками голову, помотал ей.
– Ты чего тут устроил, а? – взъелась на него Хоуп. – Я чуть с ума не сошла…
Парень в очередной раз собрался ответить «нормально», но гневный окрик Алсу не дал ему совершить задуманного:
– Так, еще раз попытаешься отмазаться, я тебя побью! Один кандидат у меня уже есть, – она кивнула на Эйба, – так что получите оптом!
– Напугала, – хмуро фыркнул Белый.
– Серьезно, тут какая-то чертовщина творится, а у тебя тайны. Нашел время секретничать, – Хоуп взглянула на него строго, но решающее слово осталось за Ишей.
– Все дело в подземелье, – сказал он.
Абашева в суть комментария само собой не вникла, а Хоуп, кажется, начала понимать и тут же уточнила:
– У тебя что, клаустрофобия?
– Нет, – неохотно буркнул Белый, но по его реакции девушка поняла, что почти «попала». – Я в лифтах ездить не боюсь…
– А подземелий боишься, – сделала неукоснительный вывод Хоуп.
– Не боюсь, – Белый вновь принялся отчаянно отпираться, но потом сдался, – само как-то выходит…
«Живой. Все живые» – мысль лисой мелькнула в голове Хоуп, обмахнула, опалила огнем длинного хвоста до самого сердца и исчезла. На душе стало спокойно и тепло, и все будто исчезло, отошло на второй план – поплыл в изумрудной дымке древний город, слились в единый гул вопли бегущих из катакомб обезьян, растворились среди стволов голоса приближающихся людей, рык тигров и стрекотание силовых колец на айтманах. Даже суетящаяся рядом Абашева растеряла четкость. Остался только Белый.
Хоуп смотрела, как он, недовольный, усталый, сидит на траве, и в душу ей закралась страшная мысль – что было бы, если он и вправду погиб? В груди тут же похолодело, даже дыхание сбилось от ужаса подобной мысли. Нет – Хоуп яростно тряхнула головой, отгоняя прочь пугающие предположения.
Слава богу, все закончилось более-менее хорошо. Люди Царя пришли и прочесали катакомбы. Там они отыскали нескольких приспешников Это – тех, кому удалось спастись от затопления, и Амбис. Хоуп было плевать на это, но вот Абашева посему-то дико обрадовалась, и когда она успела забыть о «клубной» вражде?
Первым делом гордая дэви подошла к бездыханному Эйбу и злобно ударила его ногой в бок:
– Одни беды от тебя, чертов выродок!
– Эй, он же не в своем уме был, – попыталась урезонить ее Алсу, – и он твой брат.
– Не родной, слава богу, – зло прошипела Амбис, но пинать окоченевшего родственника больше не стала. – Не жди от него добра и не веди никаких дел, – суровая дэви мрачно взглянула на Алсу, сводя к переносице темные брови, – то, что творится у него в башке, лишь демонам ведомо…
Снисходительно приняв от одного из царских солдат легкий плащ, Амбис закуталась в него и с важным видом удалилась. Хоуп проводила заносчивую девицу задумчивым взглядом. С сочувствием оглядела «йоркширского терьера». Чего он там, интересно, натворил и за что получил «заморозку». Надо будет выяснить подробности у Алсу. Потом…
В тот миг «переживательная» очередь дошла и до Абашевой. Хоуп подошла к ней и требовательно встряхнула за плечи:
– А теперь рассказывай, как тебе угораздило попасть в подземелье?
Абашева рассказала, только от этого рассказа Хоуп не стало спокойнее. Стало понятнее. Не то чтобы совсем понятнее, но ответ на вопрос про критерии царского выбора завертелся где-то рядом, похожий на ловкую муху, нагло мозолящую глаза, но только никак не дающую себя схватить. Мурги, Абашева и Амбис. Только вот Амбис ли предназначалась та таблетка, заботливо подложенная в Клубе? А еще, кто подложил ее? Узел недоговорок и загадок стягивался все туже, и Хоуп билась в нем, как запутавшаяся в сетке рыба. Нужно было срочно прекращать ментальную суету и начинать мыслись поступательно и неспешно…
Домой Хоуп вернулась совершенно разбитая, вымотанная морально. Она сама от себя не ожидала подобной эмпатии к землякам. Безусловно, в чужом мире они оказались самыми близкими людьми, но прежняя жизнь Хоуп давно научила думать и заботиться прежде всего о себе. Да, здесь, в Четвертом Царстве, здравый смысл подсказал ей держаться вместе со своими и поддерживать их, но поддержка – это одно, а то, что она чуть с ума не сошла, переживая за Белого и Абашеву, чувствуя свою беспомощность там, у входа в проклятущее подземелье – совершенно иное!
Лежа в теплой ванне Хоуп устало прикрыла глаза, в тщетной попытке расслабиться. Мужской голос вытянул ее из небытия:
– Ты мне спину не посмотришь? Кажется, зацепил чем-то.
Хоуп резко открыла глаза. Упершись ладонями в край купели, над ней навис Белый.
– Дай мне халат, пожалуйста, – тут же заявила ему девушка, и непроизвольно прикрыла рукой грудь.
– Ты вроде раньше без халата обходилась? – в глазах Белого мелькнуло недоумение; усмехнувшись, он принес то, что просили и протянул землячке.
– Отвернись, дай мне одеться, – потребовала та, напросившись на закономерный вопрос.
– Ты меня, что, стесняешься?
– Нет, – раздраженно парировала Хоуп, ловя себя на лукавстве, – прохладно тут.
– Ага, свежо, – издевательски фыркнул Белый и тут же поинтересовался. – Я тебе, кажется, нравлюсь, да?
– Вот еще придумал! – вспыхнула Хоуп, умело маскируя ложь возмущением. – То, что я за тебя волновалась, еще не значит… – она свирепо выдохнула, – я за Абашеву, между прочим, волновалась еще больше!
– Да, я за мелкую сам переживал, – понимающе закивал собеседник, – только речь-то о другом.
– Давай, показывай свою спину, – не дала договорить ему Хоуп, моментально сменив тему. – И сядь уже, а то мне не дотянуться.
Белый послушно уселся на нижнюю ступень купели. На его широкой, рельефной спине алели две резаные раны с расходящимися краями.
– Ого, кто тебя так? – Хоуп с тревогой обглядела повреждения.
– Да не знаю я, не помню, не в себе был, даже вспоминать не хочу это гребаное подземелье, – отмахнулся парень.
Хоуп понимающе замолчала. Со вздохом нежно погладила его по плечу, проникаясь к нему уважением. Наверное, непросто преодолеть свой страх, даже ради чего-то важного. Какой же он… Решительный, сильный, надежный, а еще молодой и красивый. А ведь все ее последние пассии (если можно их так назвать) были старше его раза в два. Зажравшиеся, капризные денежные мешки, жадные, скучные и самодовольные, словно кроты из «Дюймовочки». По мнению Марго Санны – достойнейшие из клиентов, так сказать, элита.
Хоуп впилась пальцами в бледную кожу, в очередной раз ловя себя на предательской мысли: «И все-таки, каково это – быть с ним?», и тут же встряхнулась, выбрасывая из головы сомнительный романтический флер. Теперь все по-другому! Клуб – не сомнительная авантюра Марго Санны, а серьезное и многообещающее заведение, где ведется крупная игра с большими ставками. Приз не идет ни в какое сравнение со всеми ее прошлыми целями. Значит, нельзя поддаваться глупому романтическому порыву, надо играть дальше! Играть до полной победы, иначе не было смысла попадать в этот странный мир. И вообще, уж она-то не глупышка Алсу – девушка опытная! Она, Хоуп, прекрасно знает, что сердечные глупости никого еще не привели к достатку и стабильности, а что, кроме этого, можно поставить на первое место в перечне жизненных приоритетов? Ничего! А любовь – развлечение для старшеклассников, не более того…
Сеанс мгновенного самовнушения дал плоды, и Хоуп взяла себя в руки. Потребовав у служанки полукруглую иголку и спирт, в раздумьях уставилась на страшные раны.
– Шей, – поторопил Белый. – Или не умеешь?
– Теоретически представляю, но за качественный результат не ручаюсь, – честно пообещала девушка.
Несмотря на сомнения, все вышло вполне себе неплохо. Хоуп выглядела сосредоточенной. Белый понимающе молчал, не желая отвлекать ее от работы. Теплый свет лился из узорных оконных арок, играл бликами в воде, рассыпался искрами на шелке лазурных простыней, украшенных рисунками лотосов, терялся в матовой зелени комнатных растений.
Когда Хоуп наложила последний шов, парень попытался заглянуть себе за спину.
– Надеюсь, не разойдутся. Спасибо тебе, – поблагодарил, глядя в глаза, будто пытаясь отыскать в них что-то определенное.
– Не обещаю, – Хоуп отвела взгляд, – но я старалась, как могла.
– Приятно слышать, что ты обо мне заботишься, – Белый вновь подловил ее на слове.
– Только не надумывай там себе ничего, пожалуйста, – строго уточнила Хоуп.
– Я и не думаю, – Белый попытался сыграть равнодушие, но все же не удержался от язвительного продолжения. – Куда уж мне до твоих богатых старикашек.
– Тебе далеко, – сердито фыркнула Хоуп и зло прищурилась.