Выбравшись из хижины на улицу, я полной грудью вдохнула ночной воздух. Как назло, кругом стояла тишина. Абсолютная. Ночные создания приумолкли, будто сговорившись с коварным соседом, и ничем не выдавали его близкого присутствия.
– Попадись мне только, Эйб, – ворчала я себе под нос, – в твоих интересах сбежать подальше, иначе я буду колотить тебя до мозолей на кулаках, а потом посажу на цепь, как… как безмозглого «йоркширского терьера»…
Слава богу, моим злым мыслям не удалось свершиться. Эйб обнаружился неподалеку на окраине леса. Его выдал Бонго после недолгих уговоров взять след пропавшего товарища.
Всю дорогу, продираясь сквозь колючие кусты, я одобряла поведение Амбис, когда она пинала замороженного Эйба возле тайного града. Эх, надо было его тоже пнуть авансом! Злоба мешалась с любопытством, я жалела, что не отковыряла штукатурку с его лица – было бы полезно знать своего друга в лицо.
Парень сидел на поляне в густой осоке и снова что-то плел. Я ничего не сказала, остановилась, скрестив руки на груди.
– Думал, ты не проснешься, хотел вернуться затемно, – с ходу признался Эйб, одаривая меня какой-то особенной, настоящей улыбкой.
– Мог бы предупредить, – наставительным тоном произнесла я. – Я думала…
– Что сбежал?
– Да.
– Тогда странно получается, – Эйб отложил работу в сторону и поднялся на ноги.
– Что конкретно? То, что я беспокоилась?
– Нет, то, что ты за меня поручилась, хоть и не доверяешь.
– А что мне оставалось делать? – поймав Эйбов моновзгляд, устало выдохнула. Предрассветные часы – не самые лучшие для показательного красноречия.
– Не нахожу логики в твоих словах, – в голосе парня прозвучали веселые нотки, – ты мне не доверяешь, но и спровадить не хочешь.
– Не путай меня, – недовольно насупилась я, – а вообще, это ничего не значит.
– Верно. Потому что суть в другом, – Эйб улыбнулся загадочнее обычного, – когда в силу вступают эмоции, логика становится не нужна.
Последняя фраза соседа почему-то вызвала у меня дикое волнение, мне захотелось немедленно перевести тему, потому что от нее веяло какой-то загадочной необъяснимостью, пугающей двусмысленностью… Лучшая защита – нападение. Так я и поступила, не желая, чтобы Эйб и дальше говорил в начатом ключе, чтобы не договорил чего-то, что пытался втолковать мне с какой-то новой улыбкой, одновременно притягательной и опасной…
– Да! Эмоции у меня зашкаливают, и я еле сдерживаюсь, чтобы не стукнуть тебя за все твои проделки. А еще мне кажется, что ты специально надо мной сейчас издеваешься. Все твои недомолвки мне не по вкусу, и если думаешь, что оригинально пошутил, заставив меня ночью искать тебя по всей округе…
Я не договорила, в груди кончился воздух. От гневной тирады дыхание сбилось, дав соседу возможность ответить на предъявленное обвинение.
– Я не собирался тебя обижать, наоборот, – он наклонился, чтобы поднять из травы свое «рукоделие». – Вот. Ты просила.
Это была шляпа. Та самая шляпа Райдена, о которой я в шутку заикнулась, валяясь в кровати с обезьяньим укусом.
– Мне?
– Тебе.
Я заворожено приняла дар, покрутила в руках, погладила плотно стянутые травяные стяжки. Не обработанный край топорщился острыми травинами. Почувствовав, как по шее потянулись горячие всполохи стыда, вернула шляпу парню.
– Ты ее, кажется, не доделал?
– Немного осталось. Успел бы до утра, – он миролюбиво развел руками, принимая незаконченное изделие.
– Прости. Я волновалась и бог знает чего себе напридумывала.
– Ты все верно сделала, – успокоил Эйб, – время теперь такое, доверие стало роскошью, а шляпу я потом доделаю, без спешки. Пошли домой.
– Пошли.
Мы вернулись к дому Иши и сели на крыльце. Я никак не могла отойти от случившегося, а слова Эйба о том, что доверие стало роскошью, выглядели непоколебимой истиной. Это действительно так, а значит…
– Эйб, – я строго взглянула на парня, – тебе придется рассказать мне всю правду.
– О чем?
– О себе.
– Всю не могу.
– Ладно, все не рассказывай, – я напрягла извилины, стараясь по судебному верно сформулировать вопрос. – Ответь, как ты оказался среди приспешников Это?
– Он обещал дать мне силу.
– И как, дал?
– Да, – парень не смотрел мне в глаза, отчего настроение у меня снова ушло в минус, а диалог начал вызывать раздражение.
– Ты что, глупый? Не знаешь про опасность темной стороны? Зачем тебе понадобился сговор с темной тварью? Хочешь силу – тренируйся, кто мешает?
– Ты много не знаешь, – голос соседа прозвенел сталью, – слишком многого обо мне.
– Так ты расскажи, – тут же настояла я. – Как твой поручитель я имею на это право!
– Хорошо, – согласился Эйб, и тон его не предвещал ничего хорошего. – Я тренируюсь, чтобы отомстить человеку, убившему мою мать. Я не помню ее – был новорожденным, когда она погибла, но точно знаю имя убийцы. А еще знаю, что он невероятно силен и могуч, именно поэтому обратился за помощью к демону.
– Хватило ума, – не удержалась от комментария я, за что Эйб зыркнул на меня недовольно единственным глазом и пробурчал.
– Тебе не понять. Мне нужна была эта сила.
Упрямый. Я с сожалением взглянул на соседа. Зато, честный. Это хорошо. Значит, есть шанс, что меня не предадут. Пока я думала да размышляла, Эйб перехватил инициативу в разговоре:
– Ответь теперь ты мне на один вопрос.
– Какой?
– Ты любишь Маду?
Вопрос сразу же поставил меня в тупик. Я пару раз нервно дернула губами, пытаясь ответить быстро и решительно, но быстро и решительно не вышло. Как ответить на вопрос Эйбу, если я себе на него ответить не могу? Да, я решила, что люблю, но это решение пришло не от сердца. Теперь я поняла это точно и ясно. Ну и пусть, что не от сердца! Зато такая любовь очень подходит под теорию Хоуп о неисправленных ошибках прошлой жизни. Гораздо удобнее любить Царя, чем какого-то Эйба… Стоп! Почему я вообще сейчас подумала про Эйба?
– Так что же, любишь? – настойчиво повторил парень.
– Да, – отводя глаза, громко брякнула я, пытаясь скрыть в повышенном тоне неуверенность.
– Врешь, – Эйб коварно прищурился. Улыбка превратилась в ухмылку, опасную и пугающую, как у маньяка. – Иди сюда.
В одну секунду он ухватил меня за оба запястья и резко притянул к себе. Этот жест получился столь быстрым и пылким, что я не то чтобы не успела – по необъяснимой причине не захотела сопротивляться. По хорошему конечно надо было немедленно дать «йоркширскому терьеру» сдачи с авансом в счет будущих концертов, но внутри проросло неожиданное, непреодолимое любопытство – что он сделает дальше? И он сделал…
Неожиданно сменил резкость на мягкость, отпустил одну мою руку и коснулся ладонью моей щеки.
– Если захочешь мне врезать, сделай это чуть позже, ладно?
– Ладно, – зачарованно повторила я, сама не понимая, что происходит со мной. Почему в этой щекотливой, опасной ситуации я, вместо того чтобы принять решительные меры по пресечению вольностей в свой адрес, плыву по течению, поддаюсь и наслаждаюсь происходящим. С чего вдруг?
Пальцы Эйба ласково скользнули по моей шее, пощекотали за ухом, как кошку, а потом надавили на затылок и настойчиво притянули. Это было чудо! Впервые в жизни я осознала, что мне нравится быть ведомой, подчиняться (страшно подумать) мужчине. Приятные ощущения, как ни странно, дарила мысль – что Эйб сильнее меня. В тот миг я отчетливо осознала и признала это. Поняла, что сила его вовсе не в кулаках, а в чем-то другом. Наверное, так факир покоряет змею, а дрессировщик приручает льва…
А потом случилось то, что случилось. Мы поцеловались. Этот «живой» поцелуй не шел ни в какое сравнение с послетаблеточными наркотическими грезами. Он просто был искренним и настоящим. От него тело покрылось испариной, и сердце заколотилось, как после часовой пробежки. Сначала Эйб целовался нежно, и я млела от него, вся растворялась в поцелуе. Когда он стал вести себя настойчивее, все обломала злосчастная штукатурка…
Я чихнула и пришла в себя. Мысль о содеянном так поразила меня, что даже слов не нашлось, чтобы как-то прокомментировать произошедшее. Буркнув невнятное «пойду спать», я встала и поспешила к себе, вообще не представляя, что буду делать, если соседушка сейчас пойдет за мной. Мы что, будем вот так вот запросто лежать на соседних кроватях и делать вид, что ничего не произошло?
Слава богу, Эйб следом не пошел. Он так и остался на крыльце. До подъема я уже заснуть не смогла, все думала о случившемся, раз за разом прогоняла в мыслях наш поцелуй, медленно, во всех деталях, по кадрам. И каждый раз сердце сжималось, по внутренностям прокатывались волны сладкой дрожи…
На тренировке я не смотрела на Эйба, старалась всячески абстрагироваться от его присутствия. Кое-как протянув время, с облегчением отправилась в Клуб.
Хоуп
Хоуп скинула капюшон накидки, оглядела дверь из темного дуба. Здесь, в далеком от центра рабочем квартале не было и намека на всю ту роскошь, что имелась в районе Мазудова жилища. Невидимые дома прятались за высокими стенами, которые неразрывно протягивались вдоль узких петляющих улиц, что перепадами уходили в предгорье. Зелени тут почти не было, вернее, вся она пряталась по ту сторону серых стен, в садах, от которых не шло привычного благоухания.
Перед тем, как постучаться, Хоуп еще раз прогнала в памяти рассказ Мазуда о царских женах и тех, кто привел их в Клуб. Ничего не забыла – все разложено в голове «по полочкам», словно документы в папке приготовившегося к суду адвоката.
Хоуп постучала настойчиво и громко. Дверь открыла пожилая служанка, вопросительно уставилась на гостью.
– Мне нужен ростовщик душ Рупайя, – строго потребовала та.
– Подождите, – потупилась женщина и спешно захлопнула дверь перед носом девушки.
Ждать долго не пришлось. Дверь вновь приоткрылась – в щель глянул мужчина. Быстро обежав глазами настойчивую незнакомку, кивнул – мол, заходи.