ся. И мне тоже. Я собиралась сказать ему, что он совсем не толстый, но у него и в самом деле лишний вес, и медсестра не должна подслащивать пилюлю, даже когда хочется утешить. Так что я посоветовала ему ничего не есть после шести – это главное средство от диабета, – и он меня поблагодарил.
Потом встрял Ибрагим, он посоветовал старшему инспектору Хадсону попробовать пилатес, а Донна сказала, что она бы дорого дала, чтобы на это посмотреть. Ян Вентам не пожелал присоединиться к приятной беседе, а заявил Донне и старшему инспектору Хадсону, что он платит им жалованье. Донна спросила, нельзя ли в таком случае попросить прибавки, и тогда Ян Вентам разорался, много чего наговорил. Люди без чувства юмора никогда не прощают шуток. Но это между прочим.
Так вот, Ибрагим – он очень хорошо умеет улаживать конфликты, обращаться с неадекватными людьми и выбираться из тупиков – вмешался и предложил «немножко проредить толпу», чтобы всем легче дышалось. Решили так и сделать.
Ибрагим подошел к пикнику у баррикады – там веселье было в разгаре – и предложил всем, кто не хочет попасть под арест, убрать с дороги свои кресла. Тут кое-кто из любителей свежего воздуха рассосался. Колин Клеменс первым. А когда Ибрагим сказал, что им только нужно освободить дорогу, а смотреть никто не запрещает, начался настоящий исход. Хотя и не быстрый, потому что в нашем возрасте подняться с шезлонга – это целая войсковая операция. Раз сел, так сиди целый день.
В конце концов образовалась следующая расстановка сил. Баррикада и крепко запертые ворота за ней – сцена, а удобно расположившаяся в креслах толпа – зрительный зал. А кто был на сцене? Там была Морин Гэдд, та, что играет в бридж с Дереком Арчером (подозреваю, там не только бридж, но вслух не скажу), Барбара Келли из Рёскина, которая однажды вынесла из «Вайтроз» целую форель и сослалась на деменцию (вы не поверите, сработало!), и Брона, фамилии не помню, она у нас недавно, и я ничего о ней не знаю. По воскресеньям я вижу, как все три спешат к католической обедне, а час спустя плетутся обратно. Они приковались к воротам велосипедными замками.
А перед ними? От баррикады остался всего один человек. Он проснулся, но сидел неподвижно, прямой и строгий, ужасно торжественный: Бернард. Мне казалось, это на него не похоже, но у него, должно быть, очень эмоциональное отношение к этому кладбищу. Вы бы его видели! Последний часовой, как Генри Форд, или Мартин Лютер Кинг, или царь Мидас. Этого уж Рон не вытерпел, схватил кресло и уселся с ним рядом. Из солидарности или чтобы урвать долю внимания, кто знает. Но я рада, что он это сделал. Я очень гордилась обоими – моими упрямыми мальчиками.
(Я, кстати, имела в виду не царя Мидаса, а короля Кнуда.)
Вентам тем временем отошел к своей машине вместе с Донной и Крисом.
Я налила Бернарду и Рону по чашечке чая и сама уселась, решив, что веселье подходит к концу.
Но тут подъехало такси, и началось самое веселье.
Простите, звонят в дверь. Через минуту вернусь.
Глава 50
Отец Мэттью Макки всегда любил поболтать с таксистами. Они теперь чаще всего мусульмане, даже и в Кенте, и ему приятно ощущать родство душ. Кроме того, они хорошо относятся к воротничку священника. Но сегодня Макки молчал всю дорогу.
Он с облегчением видит, что ворота к Саду еще заперты, а экскаваторы простаивают на прицепе. Как раз на такой случай он оставил номер своего телефона на церковной доске объявлений, и по этому-то номеру позвонила с утра какая-то Морин Гэдд, пообещавшая также «поднять войска по тревоге».
Насколько понимает Макки, войска эти – три женщины в черном, столбами стоящие у ворот. Перед ними в креслах женщина и двое мужчин, на вид не подходящие к обстановке. Присмотревшись, Макки узнает в одном из мужчин джентльмена, так горячо высказывавшегося на собрании. А тот, что посередине, – не его ли каждое утро можно видеть на скамье? Но, кем бы они ни были и что бы ими ни двигало, он очень рад такой пастве. По сторонам от ворот толпятся человек пятьдесят жителей поселка – сидят, смотрят, ждут представления. Отлично, будет им представление. Отец Макки полагает, что это его последний и единственный шанс.
Выходя из такси и щедро расплачиваясь с шофером, отец Макки замечает в «Форде Фокусе» Яна Вентама, беседующего с парой полицейских. Один из них – крупный мужчина, запарившийся в своем пиджаке, вторая – молодая чернокожая женщина в форме. Богдана не видно, нет его и в кабине трейлера. А ведь должен быть где-то поблизости?
Макки подходит к воротам – Вентам его еще не заметил. Воспользовавшись минутой, он заговаривает с тремя часовыми и благословляет их. Одна из женщин, таинственная Морин Гэдд, предлагает ему пока выпить чаю, а Макки обещает, что попробует что-то сделать. Прежде чем встать лицом к лицу с Вентамом, он задерживается рядом с сидящими и представляется им.
Глава 51
Простите, звонок – это принесли посылку для жильцов наверху, а мы всегда расписываемся друг за друга, вот я и задержалась. Иногда, если знаю, что Джоанна послала мне цветы, я притворяюсь, будто меня нет дома, чтобы соседи открыли и увидели. Ужасно, конечно, но ручаюсь, бывают грехи и похуже.
Так или иначе, Бернард сказал, что не потерпит приказов от полиции. Будет сидеть, где сидит, и конец делу.
Рон стал рассказывать, как однажды на сорок восемь часов приковался к шахтной клети в Гласс-Хаутоне, и ему пришлось испражняться в пакеты из-под сэндвичей, только он сказал не «испражняться», и тут-то подошел знакомиться отец Макки.
Я его видела на собрании. Он сидел в заднем ряду, тихонький такой, и когда думал, что никто не видит, пихал себе в карман печенье. Я же говорила, никто не замечает, что я смотрю. Я сливаюсь с толпой.
Должна сказать, он держался очень вежливо и поблагодарил нас за защиту Сада. Бернард ему сказал, что Сад – это только начало, и стоит уступить кому-нибудь дюйм, оттяпают сами знаете сколько. Тут и Рон не упустил случая высказаться и объяснил отцу Макки, что «их братия» (католики) не сказать чтобы без пятнышка по части кладбищ, но все равно свобода есть свобода и он не позволит никому ее ущемлять. Отец Макки заверил, что «этого не будет, пока он на посту», и все это сильно походило на ковбойский фильм, и мне очень нравилось. Я люблю, когда мужчины ведут себя как мужчины – до определенной степени.
Потом Вентам, как видно, заметил отца Макки и рванул к нам, а Крис, Донна и Ибрагим погнались за ним. Итак, все было готово для представления.
Глава 52
Богдан все копает и копает. Почему бы и нет? Надо же что-то делать. Он начал с верхней части Сада вечного покоя, где самые старые могилы всегда в тени выросших за оградой раскидистых деревьев. Земля здесь мягче, она много лет не видела солнца, и Богдан понимает, что самые древние, солидные гробы должны были сохраниться. Они ведь из толстого дуба. Такие не треснут и не сгниют. Здесь не будет выеденных черепов, с надеждой глядящих на него пустыми глазницами.
До него доносится шум от подножия холма, но рокота тяжелых машин не слышно, поэтому он продолжает копать. Экскаваторы могли бы разом вскрыть целый ряд могил, особенно если не слишком осторожничать, а Богдан знает, что так и будет. А он предпочитает сделать все чисто и аккуратно, пока здесь только он со своей лопатой.
Следующая выбранная им могила забилась в самый верхний угол ограды. Копая, он вспоминает Марину, встреченную на тропинке к кладбищу. Он и раньше видел ее в поселке, но люди там редко с ним заговаривают, его даже не замечают, и это к лучшему. Он не уверен, можно ли посещать проживающих в поселке, но вдруг он когда-нибудь с ней столкнется? Это было бы хорошо. Он иногда скучает по матери.
Наконец лопата натыкается на что-то твердое, но это не крышка гроба. Здесь много камней и древесных корней. Работа от этого тяжелее, но для Богдана и интереснее. Он нагибается, чтобы смахнуть с препятствия слой земли.
Под землей что-то белое. Даже красиво, успевает подумать Богдан до того, как понимает, что видит.
Этого его план не предусматривал. Он оттого и начал раскопки отсюда, что не ждал гнилых гробов и костей. Однако же вот они. Неужели и полтора века назад люди мошенничали? Подсунуть гроб подешевле, кто узнает-то?
Не засыпать ли могилу обратно? Сделать вид, будто ничего не было, и дождаться экскаваторов. От этой мысли ему почему-то не по себе. Богдан обнаружил кости, значит, ему их и стеречь. При нем нет тонких инструментов, только лопата, поэтому он становится коленями на притоптанную землю и действует руками. Копает как можно бережнее. Он переступает коленями, чтобы нагнуться поудобнее и лучше расчистить кости, и под коленом оказывается уже не земля, а что-то твердое. Вот теперь он стоит коленями на надежной дубовой крышке надежного дубового гроба. Но этого быть не может. Тело не могло сбежать из гроба. А если, ужасается Богдан, кого-то похоронили заживо? И мертвец сумел выбраться из гроба, да тут и остался?
Богдан спешит, ему уже не до церемоний и суеверий. Ему попадается много костей, а потом и череп, хотя он старается его не потревожить. Раскопав гроб настолько, чтобы можно было вставить лопату под крышку, он с усилием вскрывает нижнюю треть гроба. Внутри другой скелет.
Два скелета. Один в гробу, другой снаружи. Один маленький, другой большой. Один серый и желтый, другой белее облачка.
Что делать? Надо кому-то показать, это ясно. Хотя на это уйдет много времени. Раскапывать будут крошечными лопатками, Богдан видел такое по телевизору. И раскопают не одну могилу, а все. И чего ради, соображает Богдан. Выяснится, что просто в этих местах так хоронили, или в тот год был мор и хоронили в общих могилах, или миллион других объяснений. Тем временем застройку придется отложить, а он будет сидеть без работы. И снова тот же вопрос: что делать?
Богдану требуется время на размышление, но этой роскоши ему, к сожалению, не дано. Вдали завывает сирена. Он прислушивается – вой приближается. По звуку похоже на скорую помощь, но, логически рассуждая, это должна быть полиция. А значит, баррикаду скоро снесут и начнется цирк. Выбравшись из могилы, Богдан принимается засыпать ее землей.