Питер смотрит на него еще раз и отвечает:
– Никогда не видел.
– Это не вы его прислали? – спрашивает Джойс, смакуя капучино.
Питер мотает головой.
– Ну, это к лучшему для вас, или к лучшему для нас, – отмечает Элизабет.
Питер Вард вопросительно поднимает бровь.
– Ну, для вас хорошо, если убийца Тони Каррана не в курсе, где вас искать. А для нас хорошо, если вы сами убили Тони Каррана, и значит, мы не зря тащились в Фолкстон.
Питер Вард отвечает ей легкой улыбкой и еще раз смотрит на фото.
– Ну, ездили мы в любом случае не зря, – вставляет Джойс. – Прекрасно провели день.
– Полиция подозревает в убийстве Джейсона, – начинает Элизабет. – Возможно, так и есть. Но у нас есть причины желать, чтобы это был не он. У вас есть свое мнение на этот счет, Бобби?
Питер Вард поднимает ладонь.
– Прошу вас, здесь я Питер.
– Как вы на это смотрите, Питер? – спрашивает Элизабет.
– Не представляю, – отвечает Питер Вард. – Джейсон и близко к таким делам не подходил. Вид у него грозный, но он плюшевый мишка.
Джойс на секунду отрывается от блокнота.
– Плюшевый мишка организовал крупную сеть наркоторговли.
Питер кивком соглашается с ней.
Элизабет кладет фото обратно на столик.
– Так если не Джейсон, тогда, может быть, вы? Или, может быть, Турок Джонни?
– Турок Джонни? – переспрашивает Питер.
– Это он снимал.
Питер Вард задумывается.
– Он? Не помню, но очень похоже на правду. Вы, как я понимаю, уже знаете всю историю? Про мальчишку, которого Тони подстрелил в «Блэкбридже». А Джонни застрелил таксиста, который вывозил тело.
– Да, это нам известно, – подтверждает Элизабет. – А потом Джонни скрылся на Кипре.
– Не так все просто, – поправляет Питер Вард.
– Я вся обратилась в слух, – говорит ему Элизабет.
– Кто-то навел на Джонни копов. Те вломились к нему на квартиру, только его там уже не было.
– А кто навел? – интересуется Элизабет.
– Откуда мне знать? Не я.
– Стукачей никто не любит, – отмечает Джойс.
– Не важно кто, – качает головой Питер Вард. – Главное, когда Джонни сделал ноги, то прихватил с собой сотню кусков, принадлежавших Тони.
– Да ну?
– Денежки лежали у него на квартире. Деньги Тони. Все пропали. Тони взбеленился. Сотня кусков для него в те времена была большими деньгами.
– Он пытался разыскать Джонни? – спрашивает Элизабет.
– А то как же! Пару раз мотался на Кипр. Ни черта не нашел.
– На чужой территории это непросто, – кивает Элизабет.
– Я так понял, вы Джонни тоже не нашли? – спрашивает Питер Вард.
Элизабет качает головой.
– Кстати, а меня вы как отыскали? – продолжает Питер. – Если вы позволите мне спросить. Мне что-то не нравится, когда меня отыскивают, притом что Джонни в городе и оставляет при трупах фотку с моим лицом.
Элизабет делает глоточек кофе.
– Ваш брат Трой похоронен на Вудвейлском кладбище?
Питер Вард кивает.
– Я просмотрела записи видеонаблюдения – помог один могильщик, я однажды спасла его дядю, – объясняет Элизабет. – Там я вас и нашла.
Питер Вард недоверчиво смотрит на нее.
– Элизабет, я там бываю дважды в год. На записи меня невозможно найти. Иголка в стоге сена.
– Да, дважды, – соглашается Элизабет. – Но в какие дни?
Питер Вард откидывается, скрестив руки на груди, потом кивает и улыбается. Он понял.
– Двенадцатого марта и семнадцатого сентября, – продолжает Элизабет. – День рождения Троя и день его смерти. Я надеялась высмотреть появлявшуюся оба раза машину и попросить знакомого знакомых пробить для меня номер. Однако двенадцатого марта я увидела цветочный фургон из Фолкстона и подумала, что странно видеть его на брайтонском кладбище. Бывает, но все же стоит отметить. И я очень-очень заинтересовалась, увидев тот же фургон семнадцатого сентября. Решила, что это очень даже стоит отметить. Понимаете?
– Что уж тут не понять, – кивает Питер Вард. – И номер пробивать не пришлось.
– Потому что у вас на борту имя, адрес и телефонный номер крупными буквами, – говорит Элизабет.
Питер, не удержавшись, беззвучно аплодирует ей, а она в ответ отвешивает легкий поклон.
– Прекрасно, Элизабет, – восхищается Джойс. – Она замечательная, Питер.
– Вижу, – говорит Питер. – Так никто, кроме вас, не знает, где я есть? Никто другой меня не найдет?
– Если я не скажу, – подтверждает Элизабет.
Питер Вард наклоняется к ней.
– А вы не скажете?
Элизабет наклоняется ему навстречу.
– Не расскажу, если вы заглянете завтра к нам, посидите вместе с Джейсоном и полицией и расскажете им то же, что сейчас рассказали нам.
Глава 81
– Хотите орешек? – предлагает Ибрагим.
Бернард Коттл смотрит на него, потом опускает взгляд на открытый пакетик с орешками.
– Нет, спасибо.
Ибрагим убирает пакет.
– Они почти без углеводов, орехи. При умеренном употреблении очень полезны. Только не кешью, кешью – исключение. Я вам мешаю, Бернард?
– Нет-нет, – отвечает Бернард.
– Просто любуетесь видом? – спрашивает Ибрагим. Он чувствует, что его соседство на скамье неприятно Бернарду.
– Просто сгоняю вес, – отвечает Бернард.
– Какое место для могилы! – говорит Ибрагим. – Вы так не считаете?
– Если уж ложиться в могилу, – отвечает Бернард.
– Печально, но это ждет каждого. Сколько бы мы ни ели орехов.
– Не в обиду вам, но мне было бы очень приятно посидеть в тишине, – говорит Бернард.
– В этом есть свой резон, – кивает Ибрагим. И ест орешки.
Двое мужчин любуются видом. Потом Ибрагим оборачивается и видит Рона, который, стараясь не хромать, поднимается по тропинке. Трость при нем, но Рон на нее не опирается.
– О, хорошо-то как, – говорит Ибрагим. – Вот и Рон.
Бернард смотрит и чуть заметно поджимает губы.
Рон добирается до скамьи. И садится по другую сторону от Бернарда.
– Доброго денечка, джентльмены, – здоровается он.
– Добрый день, Рон, – отзывается Ибрагим.
– Ну что, Бернард, старина, – говорит Рон, – все сторожишь?
Бернард смотрит на него.
– Сторожу?
– Кладбище. Сидишь здесь, как гномик. «Никто не пройдет» и все такое. Что за дела?
– Бернарду хочется тишины, Рон, – говорит Ибрагим. – Так он мне сказал.
– Какая там тишина, когда я тут! – заявляет Рон. – Ну, давай колись, дружище. Что ты там запрятал?
– Запрятал? – повторяет Бернард.
– На эти штучки со скорбью меня, сынок, не купишь. Все мы скучаем по женам, со всем к ним почтением. Но тут что-то другое.
– Я думаю, горе сказывается на людях по-разному, Рон, – говорит Ибрагим. – Поведение Бернарда не так уж необычно.
– Не знаю, Айб, – отвечает Рон и, покачав головой, обводит взглядом холмы. – Тут одного прикончили, когда он просто хотел срыть кладбище. Бернард что ни день сидит у этого кладбища. По мне, это другое.
– Так вот в чем дело? – ровным, спокойным голосом произносит Бернард, отказываясь взглянуть на Рона. – Разговор об убийстве?
– Ага, Бернард, в этом самом и дело, – подтверждает Рон. – Кто-то вколол тому парню яд, смертельный. Мы все его хватали, помнишь? Это мог сделать любой из нас.
– Нам просто требуется исключить кое-кого из расследования, – говорит Ибрагим.
– Может, у тебя были на то веские причины? – говорит Рон.
– Какие могут быть причины для убийства, Рон? – возражает Бернард.
Рон пожимает плечами.
– Может, ты что-то запрятал там, на кладбище. Ты диабетик? Со шприцем ловко управляешься?
– Как все мы, Рон, – напоминает Бернард.
– Где ты был в семидесятых, дружище? Ты из местных?
– Какой странный вопрос, Рон, – отвечает Бернард. – Извини, конечно.
– А все-таки? – настаивает Рон.
– Мы просто изучаем версии, – говорит Ибрагим. – Всех расспрашиваем.
Бернард оборачивается к нему.
– Это такая игра? В доброго полицейского и злого полицейского?
Ибрагим размышляет над вопросом.
– Ну да, это идея. Психологически это бывает очень действенно. Если вам интересно, могу дать почитать одну книгу.
Бернард протяжно выдыхает и оборачивается к Рону.
– Рон, ты знал мою жену. Асиму.
Рон кивает.
– И всегда был к ней добр. Ты ей нравился.
– И она мне нравилась, Бернард. Хорошая у тебя была жена.
– Ее все любили, Рон, – говорит Бернард. – И ты еще спрашиваешь, почему я здесь сижу? Кладбище тут ни при чем, и шприцы тоже. И где я жил полвека назад – тоже. Я просто старик, тоскующий по жене. Так что вы пощадили бы меня.
Бернард встает.
– Джентльмены, вы испортили мне утро. Вам обоим должно быть стыдно.
Ибрагим смотрит на Бернарда.
– Бернард, боюсь, я вам не верю. Хотел бы, но не верю. Вам есть что рассказать, и отчаянно хочется рассказать. Так вот, когда решитесь поговорить, вы знаете, где меня искать.
Бернард с улыбкой качает головой.
– Поговорить? С вами?
– Да, со мной, Бернард, – кивает Ибрагим. – Или с Роном. Что бы там ни было, молчать для вас – хуже всего.
Бернард сует газету под мышку.
– Со всем уважением, Ибрагим, Рон, вы понятия не имеете, что для меня хуже всего.
С этими словами Бернард медленно уходит вниз по дорожке.
Глава 82
Это было здорово и интересно. Для начала, я еще не бывала в Фолкстоне.
Бобби Таннера теперь зовут Питер Вард, но мы поклялись никому не говорить. У него цветочный магазин.
Теперь, наверное, надо написать о двух вещах. Почему Питер Вард торгует цветами. И, чем бы ни торговал, кого он считает убийцей Тони Каррана.
Я и о Бернарде могла бы написать, но это оставлю под конец, потому что хочу немножко подумать, пока пишу остальное.
Питер Вард – я буду называть его Питером – уехал из Файрхэвена вскоре после смерти брата, а о причинах вы сами догадаетесь. Он раздобыл новый паспорт. Если послушать Элизабет и Питера, это плевое дело, но я даже не знала бы, как за него взяться, а вы? Он попал в Амстердам, брался за всякую подработку. Не такую подработку, как мы с вами подумали бы, вроде прочистки канализации или покраски заборов, – он возил кокаин через пролив. Или, думаю, запугивал людей. В нем это просвечивает, несмотря ни на что.