В аэропорт Крис попал с большим запасом времени и с удовольствием взял в «Старбаксе» тройной шоколадный маффин. Не надо бы, конечно, чистые калории, но эта мысль пришла в голову, только когда он уже надкусил маффин. Кто-то обращается к Крису по-английски.
– У вас свободно?
Крис жестом показывает, что место не занято. Взгляда он не поднимает – пока до него не доходит, что голос ему знаком. Ну конечно. Конечно. Подняв голову, Крис кивает.
– Добрый день, Рон.
– Добрый, Крис, – отвечает, усаживаясь, Рон. – В одном маффине четыреста пятьдесят калорий, представляете?
– Вы за мной следите, Рон? – спрашивает Крис. – Надеетесь что-то высмотреть?
– Нет, мы еще вчера прилетели, сынок, – отвечает Рон.
– Мы?..
Подходит Ибрагим с подносом. Он кивает Крису.
– Какая удачная встреча, старший инспектор! Нам говорили, что вы здесь. Рон, я не знал, как попросить растворимый кофе, поэтому взял нам по карамельному фраппучино.
– Спасибочки, Айб, – говорит Рон и берет свою чашку.
– Не знаю, стоит ли спрашивать, что вы оба здесь делаете, – говорит Крис. – Это если вас двое. Может быть, Джойс обходит дьюти-фри?
– Одни мы, парни, – заверяет его Рон. – Решили протряхнуться на Кипр.
– Прекрасный способ сдружиться, – поясняет Ибрагим. – У меня никогда особо не бывало близких друзей среди мужчин. Да и женщин тоже. И на Кипре я не бывал.
– Элизабет дала нам инструкции, – говорит Рон. – У нее есть здесь знакомый знакомого знакомого, вот мы и прилетели. Может, узнали то же, что и вы.
– Очень влиятельное семейство, – подхватывает Ибрагим. – Джонни очень легко было скрыться. Сменить личность. Пропал без следа.
– Как призрак, – добавляет Рон.
– Зубастый призрак, – уточняет Крис. Он отодвигает от себя маффин. Уже отъел половину, это сколько? Двести двадцать пять калорий. Если выход на посадку далеко от «Старбакса», он часть растрясет по дороге. И в самолете есть не будет.
– Мы слышали, вы видались с папашей Джонни, – подает голос Рон. – Что-нибудь узнали?
– От кого слыхали? – интересуется Крис.
– А это важно? – спрашивает Рон.
Крис пожимает плечами. Неважно.
– Он знает, где Джонни. Но даже Элизабет этого из него не выжмет.
Мужчины кивают.
– Вот Джойс могла бы, – добавляет Крис, и все снова кивают, на этот раз с улыбками.
– Вы нечасто улыбаетесь, старший инспектор, – говорит Ибрагим. – Ничего, что я об этом говорю? Просто отметил.
– Позволите и мне кое-что отметить? – спрашивает Крис, соображая про себя, что Ибрагим прав, и не желая об этом думать – не здесь и не сейчас. – Если у Элизабет имеется знакомый знакомого знакомого, почему ее здесь нет? Зачем посылать Старски и Хатча, когда с той же работой могли справиться Кегни и Лейси?[16]
– Старски и Хатч, отлично! – радуется Ибрагим. – Я буду Хатч, он более методичен.
Объявляют посадку, и все трое собирают свои вещи. Крис видит, что Рон взял с собой трость.
– Впервые вижу вас с тростью, Рон.
Рон пожимает плечами.
– С клюкой без очереди пропускают на посадку.
– Так где же Элизабет и Джойс? – спрашивает Крис. – Или мне лучше не знать?
– Лучше вам не знать, – соглашается Ибрагим.
– Потрясающе! – ворчит Крис.
Глава 97
В часовне мерцают свечи. Элизабет с Мэттью Макки в исповедальне, в нескольких дюймах друг от друга.
– Не вижу смысла скрывать. И не прошу прощения, ни у вас, ни у Господа. Просто хочу, чтобы это сохранилось, чтобы кто-то засвидетельствовал это, пока я жива и все не стало прахом. Я знаю, что даже для исповеди существуют законы, так что вы поступите с этими сведениями, как сочтете нужным. Я убила человека. В прошлой жизни и защищаясь от нападения, да. Но я его убила.
– Продолжайте.
– Я жила в Файрхэвене. Не знаю, из тех ли вы, кто меня осудит, но я пригласила его к себе. Глупо, наверное, но и вы в те годы, может быть, делали глупости. А он на меня напал. Подробности отвратительны, но это не оправдание. Я отбивалась и убила его. Я так испугалась – я прекрасно представляла, как это будет выглядеть. Нападения никто не видел, и кто бы мне поверил? Времена тогда были другие, вы же знаете, помните?
– Помню.
– Я завернула труп в занавеску. Отволокла к своей машине. И там оставила, пока думала, что делать. Вы вот что должны понять: все произошло так быстро. С утра я проснулась как все люди, а теперь вот что. Так нелепо это казалось.
– Как вы его убили? Можно спросить?
– Застрелила. Стреляла в бедро. Я не думала, что он умрет, но кровь все текла, текла, текла. Так много крови и так быстро. Может, если бы он кричал, сложилось бы иначе. Но он только поскуливал. Шок, наверное. А я смотрела, как он умирает, рядом, вот как вы теперь.
В исповедальне тишина. Тихо в часовне. Элизабет заперла дверь и заложила засов. Никто не войдет. И конечно, никто не выйдет, если этим кончится.
– Потом… Ну, я сидела и плакала, что мне еще оставалось? Я ждала, что меня возьмут за плечо, уведут. Так чудовищно это было. Но я сидела, сидела, сидела, и ничего не происходило. Никто не постучал, не завизжал. Света не было. Тогда я заварила себе чая. И вот чайник кипит, исходит паром, а труп в занавеске так и лежит в багажнике. Это было летним вечером, так что я включила радио и дождалась темноты. Потом поехала сюда.
– Сюда?
– Да, в часовню Святого Михаила. Я здесь работала одно время. Вы не знали?
– Не знал.
– Так вот, я въехала в ворота, выключила фары и поднялась на холм. Сестры всегда рано ложились. Я поехала дальше, мимо часовни, мимо больницы, и заехала на дорожку Сада вечного покоя. Знаете?
– Знаю.
– Конечно. И я взяла лопату, и не хотелось бы, чтобы на нас обрушились стены, но я выбрала могилу одной из сестер. На самом верху, где земля помягче, и стала копать. Копала, пока не наткнулась на дерево гроба. Потом вернулась в машину. Вывалила тело из багажника и из занавески. Одежду мне снимать не пришлось, он, понимаете, был голый, когда на меня набросился. И вот я потащила труп по дорожке между надгробиями. Помню, как тяжело было. Один раз я выругалась и попросила прощения за брань. Я дотянула тело до ямы и свалила в могилу. Поверх гроба. Потом снова взялась за лопату, засыпала могилу и помолилась. Потом вернулась к машине, убрала лопату в багажник и поехала домой. Все так просто, как я рассказываю.
– Понимаю.
– А в дверь мне так и не постучали. Наверное, потому я вам сейчас и рассказываю. Потому что никто за мной не пришел, а ведь должны были? Во сне я каждую ночь слышала стук в дверь. Я должна была ответить за то, что сделала. Так что вы думаете? Пожалуйста, скажите честно.
– Честно? – Мэттью Макки медленно, протяжно вздыхает. – Скажу честно. Я не верю ни единому слову, Элизабет.
– Ни единому слову? – удивляется Элизабет. – Я привела столько подробностей, отец Макки. Дата, пулевое ранение в бедро, точно назвала могилу. Зачем бы я стала все это выдумывать?
– Элизабет, в семидесятых годах вы здесь не работали.
– М-м. А вот вы работали. Я видела снимки.
– Да, я работал. Я уже бывал в этих местах. И на вашем месте тоже.
Элизабет полагает, что пора закручивать гайки.
– У вас голос человека, которому хочется поговорить. Мой рассказ расшевелил воспоминания? Убедил вас, что я что-то знаю?
Мэттью Макки отвечает ей грустным смешком. Элизабет не оставляет его в покое.
– Позвольте сказать, отец Макки, вы чуть не подскочили, когда я упомянула Сад вечного покоя.
– Я бы рад не позволить, Элизабет, но мне и в самом деле хочется поговорить. И раз уж мы оба здесь, почему бы вам не выложить карты на стол и не довести игру до конца?
– Вы точно этого хотите?
– Я здесь дома, Элизабет. В доме Господа. Давайте еще немножко поговорим, ладно? Два старых дурня. Вы начните с чего хотите, а я подхвачу, когда смогу.
– Не начать ли с Яна Вентама? Поговорим о нем?
– Ян Вентам?
– Да, хотя бы для начала. Всегда можно будет вернуться. Я начала бы с вопроса, отец Макки, если не возражаете?
– Спрашивайте и, пожалуйста, называйте меня Мэттью.
– Спасибо, хорошо. Итак, начнем с главного, Мэттью. Зачем вы убили Яна Вентама?
Глава 98
Я получила точные инструкции, а Элизабет слишком долго не было. Жаль, что со мной нет Рона и Ибрагима. Я пишу это, дожидаюсь приезда Донны, и надеюсь, она не задержится.
Мне начинает казаться, что не такая уж это веселая игра. Не загадка, которая решится сама собой, чтобы на следующей неделе мы занялись новой. Элизабет сказала: «два часа», и вот уже два часа ее нет, даже немножко больше. О чем я вообще думала, когда соглашалась? Мы много чего скрывали от Донны и Криса, но это самое опасное. Я по натуре не врунья. Я умею молчать о секретах, но только пока меня кто-нибудь прямо не спросит.
И я позвонила Донне, рассказала, куда пошла Элизабет, и сказала, что она не вернулась.
Донна очень рассердилась, и это понятно. Я извинилась за обман, а она сказала, что обманщица – Элизабет, а я просто трусиха. И еще кое-что обо мне сказала, чего я не стану повторять, но признаю, что это было справедливо.
Мне так хочется нравиться людям, что я не нашла лучшего времени, чтобы сказать, какие у нее красивые тени для век, и спросить, где она их покупает. Но она уже положила трубку.
Донна едет. Наверняка она очень встревожена, и я тоже. Элизабет всегда казалась мне непробиваемой. Надеюсь, я не ошиблась.
Глава 99
Элизабет не раз гуляла по этой извилистой лесной дорожке к Саду вечного покоя на холме. Она ощущает на спине направляющую ее ладонь Мэттью Макки.
Здесь всегда тихо, но такой тишины она не упомнит. Даже птицы молчат. Что они понимают? Похоже, собирается дождь. Солнце старается пробить облачное покрывало, но все же она дрожит. До последних дней здесь была навешана предупреждающая лента полиции. На молодом деревце остался обрывок, виляет на ветру бело-голубым хвостиком.