– И вы действуете? – спрашивает Стефан.
Богдан кивает и размышляет над слоном, прикидывая, не прячет ли Стефан чего в рукаве.
– Я сказал Джонни: надо поговорить. Не говори Тони, никому не говори. Я сказал: друг работает в Ньюхэвене в порту, и там можно делать деньги, может, тебе это интересно? Ему интересно, и мы встречаемся в порту часа в два ночи.
– А там нет охраны?
– Есть охрана, но охранник – кузен моего друга, Стива Эркана. Хороший человек. Он и правда работает в порту. Лгать правдой проще. И вот Стив подходит к нам. Стив знал Каза. Стив его любил, как и я. Так что мы идем к причалу и берем катерок, а Джонни, он дурак, он думает только о деньгах, и мы чух-чух-чух, заводим мотор, и я рассказываю ему план, как на этом катере будем возить контрабанду, а кузен Стива притворится слепым, и он видит только деньги. Потом я достаю пистолет и говорю ему, чтобы встал на колени, а Джонни принимает это за шутку, а я говорю: ты убил Казимира, чтобы он понимал, за что это, и тут он понимает, что я не шучу, и я стреляю в него.
Богдан наконец ходит слоном, и настает очередь Стефана чесать нос.
– Я взял его ключи и карточки. Мы нагрузили его кирпичами и скинули за борт, больше его никто не видел. Вернулись в Ньюхэвен, я сказал кузену Стива: спасибо, и забудем об этом. Потом мы со Стивом поехали домой к Джонни, открыли дверь ключом, набили чемодан одеждой, там, знаете, была груда денег, от наркотиков, мы и их взяли, и все ценное, что нашли. Бо́льшая часть денег принадлежала Тони, так что я рад был их забрать.
– Сколько денег? – спрашивает Стефан.
– Около сотни тысяч. Пятьдесят я отослал родным Казимира.
– Молодец.
– Остальное я отдал Стиву. Он хотел открыть фитнес-зал, и я решил, что в это дело стоит вложиться. Он хороший парень, без глупостей. Потом я отвез Стива в Гатвик, он улетел на Кипр по паспорту Джонни – никто и не смотрел. Запросто. Стив потом сразу вернулся в Англию по своему паспорту. Я позвонил в полицию – анонимный звонок, но сказал достаточно, чтобы они приняли меня всерьез. Сказал им, что Джонни убил Каза, и они обыскали его дом.
– И обнаружили пропажу паспорта и одежды?
– Вот именно.
– Тогда они проверили порты и аэропорты и обнаружили, что он свалил на Кипр?
Стефан атакует слона Богдана пешкой. Точно как рассчитывал Богдан.
– И они искали-искали Джонни на Кипре, но он исчез, и в конце концов они оставили это дело кипрской полиции. Доказательств, что Джонни кого-то убил, не было, грязных денег в его доме не нашли, так что все в конце концов забылось. Стали жить дальше.
– Однако с Карраном вам пришлось подождать?
– Всегда ждал удобного момента. Просто планировал. Я не хотел попадаться, понимаете?
– Да, полагаю, этого вам хотелось бы меньше всего, – соглашается Стефан.
– В общем, пару месяцев назад я устанавливал охранную систему: камеру, сигнализацию и все такое. И установил все не очень-то правильно. Запись не шла.
– Понятно.
– И я подумал – вот момент и настал. Я мог войти к нему в дом, ключи сделал, никто меня не увидит.
Богдан атакует пешку Стефана, открывая фронт, который Стефану совсем ни к чему.
Стефан кивает.
– Умно.
– Я только вошел – в дверь звонят, дзинь-дзинь, но я был спокоен, не волновался.
Стефан снова кивает и в тихом отчаянии двигает пешку.
– Удачно для вас. А если вас поймают?
Богдан пожимает плечами.
– Не знаю. Не думаю, что поймают.
– Элизабет вас вычислит, старина. Если уже не вычислила.
– Знаю, но она, думаю, поймет.
– Я тоже так думаю, – признаёт Стефан. – А вот с полицией дело другое. Их не так легко очаровать, как Элизабет.
Богдан кивает.
– Поймают – значит, поймают. Но я, думается, организовал неплохой ложный след.
– Ложный след? Как же это?
– Ну, когда мы в ту ночь пришли в дом Джонни, там среди прочего был фотоаппарат, так что…
Богдан прерывается, услышав, как в замке поворачивается ключ. Элизабет закончила свои поздние дела. Богдан прижимает палец к губам, и Стефан отвечает тем же. Она входит.
– Привет, мальчики!
Она целует Богдана в щеку, потом крепко обнимает Стефана. Тем временем Богдан ходом ферзя замыкает ловушку.
– Мат.
Элизабет отпускает Стефана. Тот улыбается, глядя на доску и на Богдана. И протягивает ему руку.
– Он хитрый лис, Элизабет. Первостатейный хитрый лис.
Элизабет смотрит на доску.
– Хорошая игра, Богдан.
– Спасибо, – отвечает Богдан и заново расставляет фигуры.
– У меня есть что рассказать вам обоим, – говорит Элизабет. – Хотите чашку чая, Богдан?
– Да, пожалуйста, – говорит Богдан. – С молоком и шесть ложечек сахара.
– А мне кофе, любимая, – просит Стефан. – Если не трудно.
Элизабет уходит на кухню. Она думает о Пенни – наверное, она уже умерла? Вот к чему в конечном счете приводит любовь. Потом она думает о Джоне, который ложится спать, чтобы не проснуться. Он позаботился о Пенни, но какой ценой? Спокойно ли у него на душе? Он больше не страдает? Она думает об Энни Мадли – как многого той не досталось. Всем настает время выходить из игры. Если уж вступил в нее, нет другого пути, кроме как на выход. Она тянется за темазепамом для Стефана, но удерживает руку, а потом убирает таблетки обратно в шкаф.
Элизабет возвращается к мужу. Она берет его за руку и целует в губы.
– По-моему, пора бы сократиться с кофе, Стефан. В нем столько кофеина. Наверняка тебе это не полезно.
– Как скажешь, – говорит Стефан. – Тебе лучше знать.
Стефан с Богданом начинают новую партию. Элизабет возвращается на кухню, и мужчины не видят ее слез.
Глава 115
Извините, я давно не писала, здесь столько событий. Я поставила крыжовенный пирог, и, думается, вам кое-что будет интересно.
В позапрошлый вторник похоронили Пенни и Джона. Очень тихие похороны, и дождь шел – мне кажется, подходящая погода. Пришли несколько старых коллег Пенни, даже больше, чем ожидалось, если подумать. О них писали в газетах – о Пенни и Джоне. Не совсем как было, но довольно близко к истине. Еще прошел слух, что Пенни дружила с Роном. «Кент сегодня» взял у него интервью, так что он попал в настоящую газету. Из «Сан» тоже хотели с ним поговорить, но об этих Рон и слышать не желал. Сказал им: «Подъезжайте к Ларкин-корт», чтобы им заблокировали машину за неправильную парковку.
Элизабет на похоронах не было. Мы этого не обсуждали, так что больше мне, боюсь, сказать нечего. Я думаю, может, она заранее попрощалась. Должна была, правда?
Я даже не знаю, простила ли она Пенни. Боюсь, у меня ветхозаветные взгляды, по-моему, Пенни правильно сделала. Вслух я этого не сказала бы, но я рада. Надеюсь, Питер Мерсер перед смертью успел понять, что с ним случилось.
Элизабет намного умнее меня и дольше об этом думала, но я не понимаю, как она может всерьез осуждать Пенни за ее поступок. Разве Элизабет не поступила бы так же? Я думаю, да. И думаю, Элизабет это сошло бы с рук.
Но все же я думаю, эта тайна огорчает Элизабет. Жили-были две девочки, Элизабет и Пенни, каждая со своими секретами, и секрет Пенни оказался больше, чем у Элизабет. Наверняка ей стало обидно. Может, когда-нибудь мы об этом поговорим.
Пенни убила Питера Мерсера и всю жизнь скрывала это от Джона. Пока ее не сломила деменция. А Джон, узнав, не мог ее не защитить. Это и есть любовь, верно ведь? Джерри сделал бы это для меня. За то, что Питер Мерсер убил Энни Мадли, Пенни убила Питера Мерсера. Из-за того, что Пенни убила Питера Мерсера, Джон убил Яна Вентама. Так оно и идет, мне кажется. Теперь, по крайней мере, этому конец. Я желаю покоя Пенни и Джону и желаю покоя бедной Энни Мадли. Питеру Мерсеру за все, что из-за него случилось, я желаю только гореть в аду.
Полиция, между прочим, так и не нашла Турка Джонни, но его ищут. Крис и Донна заглядывали сюда пару раз. У Криса новая подруга, но он пока стесняется, и Донну разговорить мы не сумели. Крис говорит, что до Джонни в конце концов доберутся, но на днях Богдан заходил починить мне душ и сказал, что Джонни для них слишком хитер.
Если вам интересно мое мнение, Джонни – слишком удобное объяснение. Взял и убил Тони за донос многолетней давности? А зачем Тони на него доносил? За его участие в совершенном Тони же убийстве? У меня в голове это не укладывается.
Нет, если здесь кто слишком умен, чтобы попасться, так это Богдан.
Вам не кажется, что это он убил Тони Каррана? Мне так кажется. Я уверена, у него была на то основательная причина, и я выберу время его спросить. Только после того, как он подгонит мне новую оконную раму, потому что вдруг он обидится. Хотелось бы знать, Элизабет его тоже подозревает? Об охоте на Джонни она в последнее время даже не заговаривает, так что, скорее всего, да.
Отойду проверить пирог. Не перейти ли к более приятным известиям?
«На вершине» уже строится, там на холме краны и экскаваторы. Говорят, Гордон Плейфейр получил за свою землю 42 миллиона, и «говорят» – это Элизабет говорит, так что можно верить как Святому Писанию. А он переехал на четыре сотни ярдов вниз по склону, разобрал вещи и живет теперь в славной квартирке на две спальни в Ларкин-корт.
«Холдинги» включили эту квартиру в договор о продаже. Что приводит на память еще одну новость.
«Холдинги Брамли». Яблоки действительно ни при чем. Помните, я писала, что это название мне что-то напоминает? Так вот в чем дело.
У Джоанны, когда она была совсем малышкой, был игрушечный слоник – розовый с белыми ушами. Она никогда не позволяла мне его постирать. Страшно подумать, сколько на нем было микробов, но детям это не всегда вредно. А как звали слоника? Брамли! Я совсем забыла. У нее было много игрушек, а я ужасная мать.
Может, вы уже поняли, к чему я веду, а?
Помните, мы отдали всю бухгалтерию Вентама Джоанне – конечно, еще тогда, когда Элизабет подозревала его в убийстве Тони Каррана?