Рулевой на борту галиота, навалившись на штурвал, отрапортовал капитану:
– На румбе 225 градусов!
Шквальный ветер налетал на корму. «Секрет» шел полным ветром под всеми парусами вдогонку за ураганом. Судно зарывалось носом в волну, пропадая из виду, затем взлетало на пенный гребень, давая значительный крен. Издали могло показаться, что над Индийским океаном летит огромный альбатрос с алыми крыльями, раненный шальной пулей.
Временами между клочьями облаков показывалась луна. В эти короткие мгновенья Грэй, Немо и марсовый в «вороньем гнезде» с тревожным чувством, торопливо оглядывали океанский простор, боясь увидеть на поверхности масляное пятно от какого-нибудь погибшего судна, обломок реи, за который судорожно цеплялся несчастный с обезумевшим лицом, или же остатки Лапуты, всплывшие из пучины после трагической катастрофы.
К счастью, ничего не было видно, кроме пенящихся барашков и мелькнувшего над водой острого плавника белой акулы.
Луна скрылась за клубящейся тучей. Во мраке, окутавшем океан, прозвучали частые удары в судовой колокол и пронзительный вой сирены. Несколько ракет взлетели с борта галиота в небо. Грэй распорядился давать эти сигналы на всякий случай, если кто-нибудь терпел бедствие среди волн, встретившись с неистовой «Аидой».
Вдали полыхали молнии.
…Лапута летела на свидание с чудовищем экваториальной зоны. Ученые из Академии прожектеров после ожесточенных дебатов все-таки направили летучий остров прямо в «глаз» тропического циклона, надеясь через него проникнуть внутрь урагана для научных наблюдений, изысканий и изучения этого кошмарного явления природы.
Но прежде всего надо было избежать прямого столкновения Лапуты с «Аидой». Встречные потоки воздуха, умноженные на массу урагана и острова, уничтожили бы его в воздухе. Поэтому лапутяне, находясь уже на близком расстоянии от циклона, внезапно замедлили ход… На одно мгновение Лапута неподвижно повисла над океаном и сразу же полетела назад с точным расчетом скорости – чуть потише ураганной. Секунд через двадцать тропический циклон должен был подхватить остров на лету… Если внутри урагана существовала зона относительного спокойствия – рискованный эксперимент состоялся бы. Если же внутри «Аиды» царили только вихревые потоки, то от Лапуты ничего бы не осталось. Ее остатки стали бы добычей Индийского океана.
Гулливер уже не думал о своем спасении. Предпринять что-либо было невозможно. Оставалось вспомнить, что все его путешествия в отдаленные страны были связаны с риском для жизни. Сколько раз подвергался он смертельной опасности в стране лилипутов!..
Единственно, о чем он сожалел в эти роковые секунды, это то, что никогда уже больше не услышит боя часов в уютной кают-компании Клуба знаменитых капитанов; не увидит веселого толстяка из Тараскона; не улыбнется, слушая «правдивые» рассказы Карла Фридриха Иеронима Мюнхаузена; не увидит за штурвалом брига «Пилигрим» юного Дика Сэнда; не поговорит на капитанском мостике галиота «Секрет» с Артуром Грэем; не полюбуется в иллюминатор «Наутилуса» флорой и фауной подводных глубин, будучи гостем капитана Немо…
«А как бы хотелось…» – подумал Лемюэль. Но в чем именно состояло его последнее желание, так и осталось неизвестным. В этот момент летучий остров был поглощен свирепым «глазом» бури… Лапута исчезла в кромешном аде тропического циклона…
Лунная ночь. Серебряная дорожка искрилась до горизонта. Корвет «Коршун», залечив раны, нанесенные «живой торпедой», шел курсом бакштаг левого галса.
Василий Федорович и Робинзон Крузо должны были быть благодарны меч-рыбе. Если бы она не атаковала судно, кто бы поручился за судьбу корвета в Индийском океане во время урагана?! Вынужденная задержка и долгий дрейф судна спасли его и весь экипаж от страшной опасности. Но шансов на победу в кругосветных соревнованиях не оставалось.
– Стоит ли продолжать гонки? – пробурчал Робинзон. – Вряд ли можно рассчитывать на призовое место.
– Вы меня удивили, капитан Крузо, – ответил Василий Федорович. – Не ожидал… Не в традициях Клуба знаменитых капитанов убирать паруса раньше времени. Что вы предлагаете? Взять курс к библиотечному пирсу? Вернуться на книжные полки?
– Конечно, нет… Меня вдруг охватила минутная слабость… Будем продолжать гонки!
– Отдать рифы! – скомандовал капитан корвета.
– Есть отдать рифы!
Паруса теперь полностью набирали ветер. «Коршун» заметно прибавил в скорости, держась западных берегов Африки. Эта мера предосторожности была не случайно принята Василием Федоровичем. Ведь судно шло с пластырем на пробоине. В случае аварии можно будет стать на якорь в какой-нибудь бухте или же в ближайшем порту.
Если бы капитан корвета «Коршун» знал, что галиот «Секрет» сошел с голубой дорожки кругосветных гонок и устремился по следам тропического циклона в поисках Лапуты, несомненно, корвет «Коршун» тотчас последовал бы за ним.
Никакие хрустальные кубки не изменили бы этого решения, продиктованного голосом чистой совести, долга и чести русских моряков.
Но капитан корвета не знал истинного курса галиота «Секрет», и только поэтому «Коршун» шел под всеми парусами к еще далекому финишу на Галапагосском архипелаге…
«Глаз» тропического циклона, наводящий беспредельный ужас на всех, кто только мог увидеть его, подхватил Лапуту… Но случилось не столь желаемое, а неожиданное! Здесь царило относительное безветрие. Зато вокруг бушевали мощные вихревые потоки. Громоздящиеся облака стояли стеной – до десяти километров высоты, а может быть, и более того… И как это не удивительно, где-то в просвете сияли звезды в черном небе.
Летучий остров находился как бы в гигантском воздушном колодце – в центре урагана, окруженный взбесившейся стихией.
Стояла нестерпимая духота. Обливаясь потом, Гулливер, еле дыша, писал на страницах вахтенного журнала: «…алмазное основание летучего острова дало трещину. Вероятно, от резкой смены температур. Обследование было поручено Альфомбрасу Джою Игреку Пи Квадрату, но ученый сорвался с трапа…
Пи Квадрат словно предвидел свою трагическую гибель, когда говорил: «Искусство нуждается в аплодисментах, а наука требует жертв!»
«Твой правый глаз, – писал Гулливер, – всегда был устремлен в зенит, словно задумывался о том, что тебя когда-нибудь унесет в поднебесье на веки веков».
Лемюэль перевернул страницу, и снова заскрипело гусиное перо:
«Мои наблюдения над участниками гонок прекратились. Лапута летит с «Аидой». Индийский океан позади. Мы сейчас в Атлантике. А возможно, уже в Тихом океане. Определить координаты затрудняюсь. Обсервации никакой. Видимость – ноль. Воздушное путешествие на «борту» тропического циклона продолжается. Курс – неизвестность!»
Ураган пересек южный тропик в Атлантическом океане. Его закрученный «глаз», занимавший около шестидесяти километров, сверкал необыкновенным «зрачком» – это был летучий остров Лапута в огнях. Два огромных оранжевых луча – противотуманных прожектора, словно пар из ноздрей летящего дракона, чертили путь над океаном.
Алые паруса маячили на почтительном расстоянии от «Аиды». Неожиданно циклон метнулся в сторону…
– Что это там… в «глазе» урагана? – спросил Грэй.
– Огни города?! – тревожно отозвался капитан Немо.
– Лапута!.. – радостно вскрикнул Артур. – Внутри урагана?.. Не может быть…
«Аида», совершив головокружительный вираж не менее трехсот миль, скрылась в северном направлении.
– Это невероятно! – довольно категорично заявил Немо.
– А вам что-нибудь известно об охотниках за ураганами? В наше время!
– Впервые слышу, – удивился создатель легендарного «Наутилуса».
– Я, видите ли, не знаток этого вопроса, – продолжил Грэй. – Но кое-что слыхал… Представьте себе тропический циклон… В «глаз» этого чудовища врезается самолет, а возможно, догоняет его со стороны хвоста… А затем, расположившись внутри урагана, летит вместе с ним… На борту бесстрашного воздушного охотника за ураганами находится группа исследователей со специальной аппаратурой для изучения этого сокрушительного явления природы.
– Неужели эти смельчаки остаются в живых?
– К сожалению, не всегда, – покачал головой капитан галиота. – Если случалась катастрофа, то никаких следов ее обнаружить не удавалось. Циклон беспощадно расправлялся со своими жертвами.
К счастью, на этот раз силы «Аиды» иссякли… Она угасла в районе острова Святой Елены. Здесь Лапута совершила вынужденную посадку.
Сто двадцать ювелиров-виртуозов гранильного искусства под наблюдением главного шефа механиков принялись за ремонт алмазного основания летучего города.
Капитан Немо принял огни Лапуты за неизвестный ему доселе маяк.
– Мы на траверзе…
– Это не огни маяка, – перебил его Грэй. – Да не Лапута ли там на скале?..
С борта галиота запустили ракету. Прошипев над океаном, она с треском разорвалась в ночном небе. Паруса «Секрета» вспыхнули алым цветом…
В ожидании медленно тянулась томительная минута – одна, не больше… Над летучим островом взлетел огненный шарик сигнального фейерверка и разразился ослепительным зеленым дождем.
Галиот, сделав поворот оверштаг, пошел на огни Лапуты к острову Святой Елены…
Этот маленький клочок суши, затерявшийся в южной части Атлантического океана, в восточном полушарии, был открыт португальскими мореплавателями в самом начале шестнадцатого века. Первым ссыльным здесь был португалец Фернан Лопеш. Он прожил на острове в одиночестве тридцать четыре года! Но остров Святой Елены вошел в историю с именем другого ссыльного – Наполеона Бонапарта.
Жан-Альберт Фоэкс в своей книге «История людей под водой» писал: «…с именем Бонапарта связано еще одно подводное предприятие. В 1821 году американский капитан Джонсон решил вызволить Бонапарта с острова Святой Елены с помощью подводной лодки, построенной по модели фультоновского «Наутилуса». Дело было затеяно всерьез. Трехмачтовый барк, экипаж которого имел за плечами опыт океанских переходов, должен был доставить к острову, где томился Наполеон, подводную лодку, а та – скрытно подойти к берегу. На американской верфи спешно покрывали медью корпус подводного судна, когда пришла весть, сделавшая бессмысленным это дерзкое предприятие: развенчанный император умер». Это было в тысяча восемьсот двадцать первом году.