Главной формой регулирования рождаемости на всей территории бывшего СССР был искусственный аборт. Общее ежегодное число абортов в СССР в конце 1980-х годов, по официальным данным, составляло 6—7 млн. Это была почти пятая часть или даже четверть всех производимых в мире абортов. К этому надо добавить внебольничные, нелегальные аборты. По официальным данным, они составляли 12%, а по некоторым экспертным оценкам – до 50% зарегистрированных. Такие аборты, особенно при первой беременности, часто сопровождаются осложнениями.
Прислушавшись к мнению специалистов, в 1994 г. государство начало специальную президентскую программу «Планирование семьи». Чтобы законодательно оформить эту социальную политику, фракция «Женщины России» внесла в Госдуму законопроект «О репродуктивных правах граждан и гарантиях их осуществления», который предусматривал: право свободно и без принуждения решать вопрос, когда и сколько иметь детей в семье, право на предупреждение аборта путем использования современных средств контрацепции, право на получение качественных услуг в области планирования семьи и охраны репродуктивного здоровья, право на получение грамотной и доступной информации о безопасном сексуальном поведении и охране репродуктивного здоровья, получение образования в этой области в учебных учреждениях.
Хотя Государственная дума, большинство в которой принадлежало коммунистам, этот законопроект отклонила, «Планирование семьи» оказалось едва ли не единственной относительно успешной государственной программой. В 1990-е годы впервые была практически создана национальная служба планирования семьи. В результате совместных усилий медиков и социальных работников значительно больше женщин в России стали применять контрацепцию.
С 1990 по 2007 г. абсолютное число абортов сократилось в 2,8 раза, а коэффициент абортов на 1 тыс. женщин репродуктивного возраста – в 3 раза (Население России…, 2009. С. 148). Уменьшение числа абортов было достигнуто за счет того, что российские женщины стали больше пользоваться контрацептивами.
Международный проект «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ) констатирует, что положительная тенденция снижения распространенности аборта, за которой стоит массовый переход к современным и эффективным контрацептивным средствам, в России продолжается. Доля женщин репродуктивного возраста, использующих гормональные и внутриматочные средства, приблизилась к 40%. И хотя достигнутый уровень их использования соответствует уровню западных стран двадцатилетней давности , прогресс налицо (Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации…, 2009. C. 52).
Запоздавшая на несколько десятилетий, по сравнению с развитыми странами Запада, контрацептивная революция – свершившийся факт. В 2007 г. число зарегистрированных абортов в РФ впервые стало меньше, чем число рождений.
Прерывание беременности (аборты) Годы «Господствовавшая в советское время “абортная культура” регулирования деторождения ныне разрушена. Молодые поколения в России по сравнению с поколениями их родителей избирают не только иную стратегию репродуктивного поведения – рождения детей в более позднем возрасте и с увеличенными интервалами между рождениями, все чаще в незарегистрированных союзах, но избирают и новую стратегию регулирования деторождения и планирования семьи. Увеличивается число пар, использующих надежные и безопасные для здоровья средства контрацепции. Рождение желанных детей в оптимальные сроки при снижающемся числе неэффективных беременностей, т. е. рациональное репродуктивное поведение становится доминирующей практикой для большинства» (Захаров, Сакевич, 2007. С. 163).Однако за положительными общими тенденциями и средними цифрами стоят громадные социально-групповые различия, которые особенно бросаются в глаза при сравнении России с Западом. Исследователи подчеркивают, что «переход к современному планированию семьи в России еще далек от завершения: пропорция использующих малоэффективные традиционные средства регулирования деторождения остается существенной, уровень провалов (неудач) при использовании разных методов контрацепции, вероятно, высок; в результате пропорция незапланированных беременностей все еще велика, что и сохраняет базу для высоких показателей абортов» (Там же).
По числу абортов Россия остается среди мировых лидеров. В 2007 г., по данным Росстата, было зарегистрировано почти 1,7 млн абортов. Явно недостаточно используется гормональная контрацепция. Очень велики региональные различия. По-прежнему значительно число абортов у первобеременных.
Больной темой остаются подростки. Высокая сексуальная активность и ранний дебют не влекут для юных французов нежелательных беременностей и абортов, потому что они умеют предохраняться. Если в середине 1980-х годов меньше 5% французских подростков использовали презервативы и больше половины первых сношений были незащищенными, то в 1999– 2001 гг. защищенными стали от 85 до 90% первых сношений. В Германии в 2006 г. «всегда осторожны» были 77% 14—17-летних девушек и 62% юношей, не пользовались контрацепцией при «первом разе» лишь 10% (Youth Sexuality, 2006).
У российских подростков дело обстоит иначе. По данным международного опроса студентов (2003 г.), при первом сношении предохранялись лишь около 60% российских юношей и меньше половины девушек. Отсюда – высокий процент незапланированных беременностей. Чтобы никто не узнал об этом, беременные девочки-подростки часто обращаются не в медицинские учреждения, а к «умельцам» или стараются прервать беременность собственными усилиями, с помощью варварских методов, воспользовавшись советами подружек. Помимо материальных факторов, на поведение подростков отрицательно влияют стереотипы старшего поколения о вредном влиянии контрацепции на здоровье. Многие юные девушки думают, что проще сделать аборт, чем в течение длительного времени регулярно использовать контрацепцию (Каткова, 2002).
Признания юных респонденток Татьяны Гурко (Гурко, 2003. С. 117—122) мало чем отличаются от рассказов двадцатилетней давности:«А о том, что я забеременею, мне просто, честно говоря, в голову не приходило. Нет, у меня были в жизни примеры, и подружки с этим мыкались, с этими абортами, но я как бы считала, что со мной этого произойти не может» (дебют в 16 лет).
В больнице «ужасно обращаются… Со мной девушка лежала, лет 16, как и мне…Они ей так и говорят, ну что, проститутка, пришла сюда. Вот если по знакомству, совсем по-другому» (аборт в 16 лет).
«Я уже не думала о ребенке, я думала об этом как об операции, как аппендицит. Мне же нужно было и в институт поступать, учиться» (аборт в 16 лет).
«В тот момент я боялась родителей больше, чем аборта. А рожать – нет, это такая ответственность» (аборт в 16 лет).Главный практический вывод проекта РиДМиЖ: «Основной путь снижения числа абортов – развитие службы планирования семьи и системы сексуального образования» (Захаров, Сакевич, 2007. С. 164).
Но его в России, увы, не существует.
Активную кампанию за полный запрет абортов ведет РПЦ, и в этом ее поддерживают, из популистских соображений, многие политики. Разумеется, их мнение противоречит общественному. Люди, которые помнят советские времена, понимают, как это было ужасно. При недавнем национальном опросе Левада-Центра был задан вопрос: «В последнее время и у нас, и за рубежом бурно обсуждается проблема абортов. Должна ли женщина иметь право на аборт?» 70% (в 1999 г. – 69%) опрошенных женщин определенно ответили «да» и лишь 16% (в 1999 г. – 21%) – «нет» (Волков, 2008). Но никаких гарантий, что запрета не будет, у народа нет. К тому же современная контрацепция требует определенных знаний, объем и содержание которых все время меняются. Это значит, что сексуальное образование должно быть обязательным, систематическим и постоянно обновляющимся. Без помощи государства это неосуществимо.
ЗППП И ВИЧОдин из важнейших показателей сексуальной безопасности общества – статистика заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП).
В советском публичном дискурсе, как и в XIX в., эти болезни считались постыдными и замалчивались. Это мешало санитарному просвещению, особенно когда речь шла о новых инфекциях, о которых люди ничего не знали. Однако бесплатная государственная медицина, сочетавшая лечение в специализированных кожно-венерологических диспансерах и клиниках с принуждением – все случаи венерических заболеваний официально регистрировались, больных брали на специальный учет, источники заражения выяснялись, и врачи, с помощью милиции, старались проследить всю цепочку опасных связей, лечение было принудительным, уклонение от него и заведомое заражение кого-либо венерической болезнью подлежало уголовной ответственности (статья 115 Уголовного кодекса РСФСР), – позволяла блокировать опасность, удерживая ее в определенных рамках.
Заболеваемость сифилисом и гонореей даже снижалась. По официальной статистике, в 1987 г. в СССР на 100 тыс. населения было 5,6 больных сифилисом (в 1985 г. – 9,6), в 2,2 раза меньше, чем в США, и 86 больных гонореей (в 1985 г. – 113), в 6 раз меньше, чем в США. В 1988—1989 гг. уровень заболеваемости сифилисом достиг наименьшего показателя – 4,3 на 100 тыс. населения. Даже с учетом ненадежности подобной статистики, это можно было считать достижением.
Тем не менее, уже в начале 1980-х годов врачи отмечали значительный рост среди молодежи и подростков так называемых малых венерических заболеваний, которые часто протекают бессимптомно и при неупорядоченных сексуальных связях образуют запущенный «букет», с которым потом трудно сладить. Никакой сколько-нибудь серьезной профилактической работы среди населения не велось. Например, о генитальном герпесе и хламидиозе люди практически ничего не знали, пока не сталкивались с ними на личном опыте. Особенно много проблем было у молодых людей, которые не знали, что они больны и чем именно. Вместо того чтобы сразу обратиться в вендиспансер, юноши занимались самолечением, наживая в результате новые болезни. У урологов даже появился новый диагноз «хронический юношеский простатит».