С трудом выправив яхту, господин Петрушкин снова опасливо покосился на коробочку в руках Леси и произнес:
— Ничего не понимаю. О чем вы говорите?
— Мы должны вас убить.
— Но зачем?
— Сами не знаем.
— Что за чушь?! — вспыхнул господин Петрушкин, но тут же в его глазах плеснулся страх. — Вы что, заманили меня на озеро специально? Хотите утопить, да?
— Нет.
— Хотите, хотите! — настаивал Петрушкин. — Вы же сами сказали, что хотите меня убить!
— Мы сказали, не хотим, а нам поручили! — тоже рассердилась на него Кира. — А это, согласитесь, две большие разницы!
— И не утопить нам вас поручили, если уж на то пошло, а отравить! — добавила Леся.
— Вот! Вы сами сказали!
— Да вы не мечите икру раньше времени! — неожиданно резко произнесла Галочка. — Мы все четверо в одинаково дурацком положении. Вы не хотите умирать… Ведь не хотите же?
Господин Петрушкин нашел в себе силы только на то, чтобы отрицательно помотать головой.
— Не хочу!
— Вот видите! А мы не хотим вас убивать!
— Не хотите?! — Петрушкин обрадовался словно дитя. — Правда, не хотите?!
— Честное слово!
— В самом деле? — все еще не верил он им.
— Если бы хотели, то уже давно подсыпали бы вам яд в пиво или квас.
— А вы этого не сделали?! Спасибо вам, дорогие мои! Как я рад, что не ошибся в вас. Вы мне сразу понравились. Все три.
Петрушкин снова расчувствовался. На этот раз его переполняли теплые чувства. И он даже полез обниматься к подругам. Впрочем, пообниматься он любил. И пользовался любым поводом. Даже таким страшным и ужасным.
Немного успокоившись, господин Петрушкин все же начал задавать вопросы:
— Но я все-таки не понял, как же так получилось, что вы мне все рассказали? Ведь у вас теперь могут возникнуть с вашими нанимателями проблемы, не так ли?
— Проблемы у нас уже и так возникли, — тяжело вздохнув, произнесла Кира. — И прибавлять к ним еще и вашу жизнь мы не собираемся.
— Очень вам за это благодарен! Но все же интересно было бы послушать, в чем тут дело?
— Мы вам расскажем.
Петрушкин кивнул. И молча направил яхту к берегу.
— Куда мы плывем?
— Тут есть одна уединенная бухточка, — важно произнес Петрушкин. — Там редко кто бывает. Думаю, она будет идеальным местом для разговоров, которые лучше держать в тайне от остального мира. Ведь так?
Подруги были целиком и полностью согласны, что их разговор должен остаться тайной. Не хватало еще, чтобы «союзники» пронюхали о том, что подруги вступили в переговоры с их врагом. Арнольда они преследовали только за отказ от выполнения задания. А что уж «союзники» сделают с переметнувшимися на сторону Петрушкина подругами, тем было страшно даже себе представить.
Бухточка, куда привез их капитан, оказалась в самом деле весьма уединенной. Сойти на берег тут было невозможно из-за густых зарослей камыша. Но встать на якорь — запросто. Что Петрушкин и сделал.
— А теперь, — произнес он, выжидательно глядя на подруг. — Я вас внимательно слушаю!
И не соврал. Слушал он очень внимательно и не перебивая. И когда подруги закончили свой рассказ, Петрушкин еще долгое время молчал, обдумывая слова девушек. Они не утаили от него ничего. Потому что чувствовали: если и есть человек, который будет всецело на их стороне и, спасая себя, может статься, спасет и их, то это только весельчак и любитель прекрасного пола господин Петрушкин, он же — преследуемая жертва зловредных «союзников».
И подруги говорили, говорили и говорили.
Закончив свою исповедь, они преданно уставились на Валентина Ивановича. А тот все медлил. Задумчиво полуприкрыв глаза, он смотрел вдаль. Но, похоже, ничего не видел. Наконец мужчина вздохнул и пошевелил толстыми, более похожими на свиные окорока ручками.
— Не скрою, — произнес он, — кое в чем ваш рассказ совпадает с моими собственными ощущениями.
— Вы тоже слышали про «союзников»?
— Никогда в жизни не слышал про этих бандитов!
— Тогда что же?
— С некоторых пор я стал наблюдать возле себя непонятную и не вполне приятную активность, — признался господин Петрушкин. — Активность, мягко говоря, направленную на мое благополучие, здоровье и, как я теперь ясно понимаю, даже и жизнь!
— На вас были совершены и другие покушения?
— Были.
— О-о-о!
Подруги были разочарованы — так они все-таки не первые.
— Но пока что вы единственные, кто решился признаться мне лично в том, что им поручено меня убить, — утешил их господин Петрушкин.
Подруги молчали. Кира молчала, потому что ее совершенно внезапно поразила ужасная мысль. А что, если Петрарке и Вовику, как и Арнольду, поручили убить Петрушкина? А тот, защищаясь сам, убил их. При мысли о том, что они находятся на одной яхте с убийцей ее дорогого Вовика, Кира ощутила головокружение и нечто близкое к обмороку.
Видимо, похожие мысли крутились и в головах у ее подруг.
— А можно узнать, — робко произнесла Галочка, — можно узнать, кто были наши предшественники?
— Был один парнишка. Рыжий такой, вихрастый. Лет тридцати, но выглядит моложе, потому что больно щуплый.
Кира вздрогнула. В описании господина Петрушкина, какое он дал неизвестному киллеру, она точно узнала своего Вовика. Ну да, рыжий, с веснушками и тощий. Он это! Он! Больше некому быть!
— И что?.. — произнесла она срывающимся голосом. — И что с ним случилось?
— С кем?
— С тем рыжим парнем.
— А ничего! Мои люди поговорили с ним, объяснили доходчиво, что нечего под ногами у солидных людей путаться и своим видом смущать, да и отпустили.
И видя, что подруги ему не поверили, он добавил:
— Парень представился журналистом. И даже удостоверение показал. Липовое, как я теперь понимаю.
— Но вы его отпустили? — продолжала допытываться Кира. — Целым и невредимым?
— Насчет невредимости не скажу. Моя охрана пару раз приложила его по мордасам. Но не сильно! Только для острастки. И ушел он, клянусь вам, на своих двоих. Никаких особых повреждений мои ребята ему нанести не могли. Даже пальцы не ломали, не дошло у них до того.
Кира побледнела. Просто бандитское гнездо какое-то, а не курортный поселок. Сначала Валера этот распсиховался из-за пяти тысяч баксов. А теперь и господин Петрушкин признался в не слишком красящих его действиях. Что за поселок такой?! В каждом доме если хозяин и не бандит, то охрана у него с самыми что ни на есть бандитскими замашками.
— И когда это было? — спросила Кира.
— Когда что?
— Когда ваша охрана сцапала того рыжего?
— М-м-м, — замешкался с ответом Петрушкин. — Дайте подумать. Но точно до того, как я познакомился с вами. За неделю или около того.
И сроки совпадали! Подруги принялись разыскивать Вовика только после его двухнедельного отсутствия. И приехав в курортный поселок, почти сразу же попались на глаза толстяка Петрушкина. Верней, сначала его охраны, а потом уж и его самого. Воспоминания о той незабываемой их первой встрече, когда охрана миллионера тащила их вместе с удочками и крючками к дому Петрушкина, навели Киру на еще одну интересную мысль.
— А вам удалось узнать, кто была та девушка, с которой вы познакомились на берегу озера и которая нашпиговала ваш дом «жучками» и подслушивающей аппаратурой?
— Нет, — хмуро покачал головой Петрушкин. — Но могу вам сказать, если бы не последующее за ее визитом в мой дом ограбление, то худо бы мне пришлось.
— А почему?
— Да так, — уклонился от прямого ответа Петрушкин.
Но подруги настаивали:
— Нет уж, нет уж, говорите все!
— Честное слово, это не имеет к нашей истории никакого отношения.
— Все равно.
— Это личное!
— Тем более рассказывайте!
Видя, что девушки от него не отстанут, господин Петрушкин покорился неизбежности. И заговорил:
— Ну, видите ли, я не безгрешен.
— Понимаем.
— Бывает, что ко мне приходят гости. Женского пола в том числе.
— Верно ли мы поняли? — переспросила у него Леся. — Вы имеете в виду своих любовниц?
— Ну да. Бывает, что я привожу домой гостью или даже двух. И на ночь девушки у меня остаются.
Подруги переглянулись. Если со всеми господин Петрушкин ведет себя так же, как вел себя с ними, то ничего безгрешней и невинней просто придумать невозможно. Подумаешь, напился мужик да и завалился спать. А они прилегли в соседней комнате. Но оказалось, что не со всеми господин Петрушкин был так галантен.
— А так как мы с моей женой еще пока что состоим в законном браке, адвокаты только готовят бумаги к бракоразводному процессу, то мне бы на суде, пронюхай моя жена об этих визитах, пришлось туго.
— Окажись пленка с записями, где вы и ваши гостьи развлекаетесь, в руках у судьи? — совершенно верно догадалась Кира.
— Ну да. Супружеская измена — это вам не фунт изюму. Тут уж судьи могут иначе взглянуть на дело. И тогда не меня, а мою жену признают потерпевшей стороной.
— А ваша жена вам тоже изменяла?
— С чего вы это взяли? — изумился Петрушкин. — Нет, конечно!
— Вы так уверены?
— Кто бы на ее высохшие мослы захотел глядеть!
— Но вы сказали, что она потерпевшая сторона.
— Это я в том смысле, что первый на развод подал, — сказал Петрушкин и, немного помявшись, добавил: — И еще из моего дома я ее выставил.
— Куда?
— Почему?
Подруги были неприятно изумлены. Все-таки есть в господине Петрушкине какая-то червоточина. Вот и жену из дома выставил. Некрасиво это.
— Почему вы так поступили с ней?
— А потому! — неожиданно взорвался Петрушкин. — Потому что накипело! Засела тут, понимаете ли! Оккупантка! И ладно бы только тут сидела и не рыпалась. Так нет же! Моду взяла в городскую квартиру чуть ли не каждый вечер с проверкой заявляться. Ну, я терпел, терпел, а потом и заявил этой дуре! Раз приехала в город, то тут и оставайся. А я на озере жить стану! И чтобы твоей ноги там больше не было! Не хочу скандалов. Устал. Всю жизнь она меня поедом ела! Туда не ходи! С тем не дружи! Это не делай, а вот это делай! Надоело! Хочу хотя бы на пятом десятке счастливо и в свое удовольствие пожить.