— Дай догадаюсь. Зеленую зажигалку?
— Если бы. Все гораздо интереснее. Там была такая же точно «клубная карта», какую я видела у Васильевой. Помните, ее визитки рассыпались по полу возле журнального столика, и я еще спросила, что это такое.
— Отсюда вывод — ты слишком порывистая, раз все везде рассыпаешь.
— Так вы помните, что ответила мне Васильева?
Да. Что состоит членом клуба любителей китайской поэзии, — подтвердил Сильвестр. — Так что было дальше? Ты прочитала новой знакомой пару строк из Ли Бо? «Гляжу я на горы, и горы глядят на меня… И долго глядим мы, Друг другу не надоедая»… Она расплакалась и предложила тебе прийти на следующее собрание?
— Восхищена вашей эрудицией, — ехидно заметила Майя, — но поэзия здесь совершенно ни при чем. Я сначала вообще ничего ей не сказала, просто растерялась, если честно. А потом выкатываюсь в холл — вижу, она берет под руку мужчину. И говорит: «Милый, купи программку, хочу посмотреть, кто играет Фредерика». И тут подхожу я.
Пара выглядела эффектной, вели они себя как хозяева жизни, и соваться к ним с вопросами было страшновато. Однако Майя находилась под впечатлением от увиденного, кроме того, ее разгорячило любопытство. И она решила сыграть ва‑банк.
— Здравствуйте, — сказала она, лучезарно улыбаясь. — Извините, просто я случайно увидела клубную карту… Ну, ту самую.
Мужчина и женщина смотрели на нее выжидательно. На их лицах была, написана заинтересованность. Особенно на его лице. Невысокий, но очень стройный, великолепно одет, усы щеточкой, глаза веселые.
— Так вы тоже коп?
— Конечно! Я же про то и говорю.
Майя знала только одно значение слова «коп» — американский полицейский. Все, кто смотрит боевики, знакомы с ним так же хорошо, как со словечком «мент». Чтобы скрыть удивление и растерянность, она стала улыбаться еще шире.
— И какой же у вас номер? — спросил новый знакомый, подняв одну бровь вверх.
Майя вспомнила, что у Васильевой на карточке был написан двенадцатый номер. Нельзя проколоться!
— Тридцать четвертый.
— Ого! — воскликнул мужчина и посмотрел на свою жену. — Лиза, кажется, нам везет.
Лиза засмеялась гортанным смехом и, немного бравируя, спросила:
— А где же ваш партнер?
— Отправился за мороженым. Ой, я даже не представилась. Меня зовут Майя.
— Я Лиза, а это мой муж Антон.
Майя не знала, о чем с ними еще говорить и как вытянуть что‑нибудь интересное для дела. Интуиция подсказывала ей, что о китайской поэзии лучше не заикаться. Однако пара не торопилась уйти. Оба как будто ждали чего‑то еще. «Может быть, я должна сказать пароль? — подумала про себя Майя. — Нет, это бред какой‑то».
— Вообще‑то странно встретиться вот так, в неформальной обстановке, — наконец сказал Антон, окидывая Майю заинтересованным взглядом. Обычно мы не знаем, кто и что, правда?
— Я просто случайно увидела клубную карту, — пожала плечами Майя. — Я в курсе, что копы не контактируют в обычной жизни…
Она ждала, что ее поймают на слове, но все прошло благополучно. Когда же появился Максимилиан с мороженым, новые знакомые заметно оживились.
— Боже, какая вы чудесная пара, — сказала Лиза, облизав губы. — И вам не жалко… друг друга?
— В каком смысле? — простодушно спросил Максимилиан.
— Дорогой, они копы, — Майя улыбнулась, потрепав его по руке. — Ты же понимаешь, что в этом случае стоит помалкивать, верно?
Максимилиан ничего не понял, кроме того, что ему лучше заткнуться.
— Не будем никому рассказывать, что мы виделись, — шепнул напоследок Антон, наклонившись к самому уху Майи. — Особенно нашему любимому ЯЯ. Кстати, у вас чудесные духи.
— Они ушли, а я осталась в приятном недоумении. Ни кто такие «копы», ни кто это — «наш любимый ЯЯ», я так и не поняла, — закончила Майя свой рассказ.
На тарелке перед ней остался кусочек сыра, такой тонкий, что, получив его, оскорбилась бы даже голодная ворона. Сильвестр тускло улыбался.
— Начинает кое‑что проясняться, — наконец заявил он. — Ты в курсе, что Брижит Бардо называют коротко — ББ. Просто потому, что в мире больше нет людей столь же известных с теми же инициалами. Вообще‑то, может, и есть, но… Это такая культурная игра, понимаешь?
— Да знаю я про Брижит Бардо, — начала было Майя и тут же хлопнула ладонью по столу. Тарелка с сыром возмущенно подпрыгнула. — Ярослав Яковкин!
— Вот именно, — Сильвестр удовлетворенно посмотрел на свою помощницу. — Он отвечает за рекламу в журнале. Распоряжается бюджетом, заключает сделки и все такое. Милованов фотографирует. У тех, кого фотографируют, есть мужья и клубные карты с номерами. Это пока все, что нам известно.
— А кто такие «копы», босс?
— Понятия не имею.
Может быть, эти люди организовали тайное общество по борьбе с преступностью? Назвали себя копами и отстреливают всякую мразь — продажных чиновников, главарей преступных группировок и все такое…
— Да‑да, — насмешливо продолжил Сильвестр. — А заправляет всей бандой ответственный секретарь глянцевого журнала «Блеск» Ярослав Яковкин, тип, насколько я понимаю, весьма скользкий. Нет, если Яковкин замешан, тут речь идет о деньгах, и немалых. Я выдвигаю вот какое предположение. Вместо рекламы ресторанов «Принцесса на горошине» журнал на самом деле рекламировал дам. У двух из них есть мужья и деньги. Но для чего их рекламировали? Они мало похожи на женщин легкого поведения.
— И мужья — в курсе дела, — подтвердила Майя. — По крайней мере, этот Антон все про «колов» знал.
— Почему именно «копы»? — недоумевал Сильвестр. — Что означает это словечко в данном случае?
— Может быть, начало какого‑нибудь длинного слова? Кооператоры, копировальщики, копиисты…
— Не могу сообразить. Пока не могу. Давай‑ка пока оставим эту тему в покое и поразмышляем, каким образом можно обогатиться, помещая из номера в номер фотографии симпатичных, не очень молодых и хорошо обеспеченных замужних женщин?
— Ну, если бы догадаться было легко… Врядли получилась бы афера.
— Полагаешь, это афера? Впрочем — очень может быть.
Он встал, принес словарь на букву «К» и принялся листать страницы. Никакого объяснения этим «копам» так и не нашел, однако Майю все же поблагодарил за проявленную находчивость.
— Ты очень храбрая, — закончил он свою хвалебную речь. — Боюсь, как бы однажды не влипла в историю.
Говорят, гении часто предвидят события. Хоть Сильвестр и не был в полном смысле слова гением, все же мог считаться человеком неординарным. Остерегая свою помощницу, он вряд ли предполагал, что его устами говорила сама судьба.
Бессонов, Клебовников, Половцев и клубничная версия
Информации скопилось вполне достаточно для того, чтобы попытаться ее как‑то систематизировать. Серьезные опасения у Сильвестра вызывала слежка за Клебовниковым, неизвестно кем и с какой целью организованная. С этим, несмотря ни на что, надо было срочно разобраться. Клебовников явно недооценивал ситуацию, а зря. Уже погибли два сотрудника журнала. Мотивы убийств — не выяснены. Преступник или преступники — на свободе. И кто теперь скажет, не следили ли вот таким же образом за Аршанской или Белояровой? К тому же, если верить самому Клебовникову, Белоярова опасалась кого‑то, причем настолько, что ходила с пистолетом. Может быть, стоит все‑таки привлечь Половцева, пусть подключится, реализовав свои оперативные возможности?
Занимали Сильвестра и размышления несколько иного рода. «Клубничная» версия…. Две татуировки и одна пара трусов в клубничку. Возможно, в этом что‑то есть. Интересно, а Клебовников не носит на себе или при себе ничего такого… клубничного? И значит — опасного для жизни?
Сильвестр быстро направился к телефону и набрал номер, который, как выяснилось, помнил уже наизусть. Через несколько секунд в трубке зарокотал знакомый голос Клебовникова:
— Уважаемый Сильвестр, будь вы женщиной, я бы предположил худшее.
— Что — худшее? — не сразу сообразил тот.
— Что вы в меня влюбились и уже не мыслите и часа провести без моего общества. Надеюсь, ничего не случилось?
— Я влюбился? — продолжал «тормозить» Сильвестр.
— Заметьте, ваш звонок сегодня — третий, не считая нашей встречи. Если учесть, что до сих пор мы общались в лучшем случае раз в месяц, то это просто рекорд.
— Зря вы веселитесь. Я по поводу слежки. Теперь‑то вы ее заметили?
— Нет, — ответил Клебовников искренне.
— Тогда вопрос номер два. Не носите ли вы случайно трусы с клубничками?
Возникшую паузу вполне можно было заполнить оригинальной версией шлягера «Only You», длящейся чуть более двух с половиной минут.
— Это имеет отношение к убийствам, — добавил Сильвестр.
Клебовников наконец подал голос.
— Вы меня озадачили, — признался он. — Трусов с ягодками не ношу, это просто смешно. Но в связи с вашим вопросом у меня возникла одна идея… Знаете, что? Я вам попозже перезвоню, нужно кое‑что уточнить. — Или лучше приеду. Да, я приеду.
— Только будьте… — попытался предостеречь Сильвестр, но тот уже бросил трубку. — Осторожны, — закончил он, слушая короткие гудки. — Не все следует проверять сразу. Это я как большой специалист советую.
Впрочем, совет его пропал даром. Майя видела, что босс беспокоится. Он выключил телевизор и расхаживал по своему кабинету, время от времени бормоча что‑то себе под нос.
— Спать когда ляжете? — спросила она через дверь.
— Не знаю. Еще Клебовников обещал заехать.
— Только не говорите мне, что он опаздывает и не выходит на связь, — пробормотала Майя.
Клебовников приехал без чего‑то одиннадцать, был серьезен, не шутил и отчая отказался, даже не прошел в комнату.
— Почему вы спрашивали меня про трусы в клубничку?
— Может быть, все же устроимся поудобнее?
— Я тороплюсь. Просто хотелось поговорить тет‑а‑тет, а не по телефону.
Так, стоя в коридоре, Сильвестр и рассказал о «клубничном» следе, который может связать все три убийства, последовавшие одно за другим. Заодно пришлось в общих чертах поведать о трупе Нифонтова. Про него Клебовников не знал, да и не мог знать.