– Оставь открытой, – недовольно обернулась Флисс. – Мне нравится, когда сюда залетают запахи сада.
– А заодно и комары, – нашлась Бетти. – Искусают тебя, и будешь вся в красных пятнах!
Флисс моргнула, и ее взор снова затуманился. Она положила гребень и занялась вазой с цветами.
Бетти собралась с духом. Надо убедить Флисс прислушаться, вразумить ее, пока не поздно. Она достала из кармана соломенных кукол и подтолкнула к сестре.
– Что это? – Флисс едва взглянула на кукол и снова повернулась к зеркалу.
– Это мы, – тихо сказала Бетти. – Эти куклы – мы. Тут замешано колдовство, Флисс, и тебе грозит опасность. Да и не только тебе.
– Колдовство, – рассеянно повторила Флисс. Она наклонилась к зеркалу и сердито проворчала: – А это еще что? Неужели прыщик?
– Флисс, послушай! – Бетти настойчиво придвинула кукол еще ближе. – На этих куклах… злые чары. Это все мисс Пальцехват, и миссис Легкокрыл, и их кухарка, мисс Уэбб. Они сделали эти фигурки, а теперь им нужна ты! – В ее голосе звучала мольба. – Произойдет что-то ужасное. Уже происходит!
– Да, я тоже заметила, – подтвердила Флисс. – У меня в жизни не было прыщей!
– Это не шутка, – с отчаянием произнесла Бетти.
Флисс вздохнула и наконец повернулась к сестре:
– Тогда почему ты мелешь всякую чепуху? Бетти, ты же всегда была из нас самая здравомыслящая!
Она выдернула из вазы ромашку и понюхала, мечтательно глядя в окно.
– Флисс, ну пожалуйста, послушай!
Флисс один за другим отрывала лепестки у ромашки и шептала себе под нос:
– Любит… Не любит… Любит… Не любит…
– Флисс! – взмолилась Бетти. – Я не выдумываю! В их ведьминском доме чего только нет. Они заклинают разные предметы и заманивают нас в ловушку. Они желают нам зла. Желают тебе зла. Нам надо уехать из Пендлвика…
– Уехать? – Флисс фыркнула. – Я от Тодда никуда не уеду. Не любит…
– Флисс, – мягко сказала Бетти, – ты не все знаешь о Тодде. Он… он встречался с Иви, пока та не исчезла.
Флисс замерла с ромашкой в руках. Пристально глядя на цветок, она холодно спросила:
– Ну и что? Иви тут больше нет.
– Ты живешь в ее доме. Ты на нее похожа… – Бетти замялась. – Может, ты ему о ней напоминаешь…
– Тодду нравлюсь я.
– Да вы же только-только познакомились!
– Но успели друг друга узнать. – Флисс снова принялась обрывать лепестки. – Любит…
– Ну хватит! – Бетти выбила у нее из рук ромашку. – Я пытаюсь тебя спасти…
– А мне не надо, чтобы ты меня спасала! – прошипела Флисс, переходя в наступление. Взгляд у нее был дикий и затуманенный. – Ты все это говоришь про Тодда, просто потому что завидуешь! Разве тебя не учили, Бетти, что зависть – это плохо?
Бетти резко вдохнула и отвернулась, чтобы спрятать слезы.
– Неправда, – прошептала она. В прошлом она и правда завидовала сестре. Завидовала ее несомненному обаянию. Кроме того, она всегда считала Флисс папиной любимицей, и это очень задевало. Но сейчас Бетти было не до зависти. Единственное, чего ей хотелось, – защитить своих близких, хотя злые чары явно уже глубоко запустили в них когти. – Я просто хочу тебе помочь!
Флисс засмеялась – злым, язвительным смехом, которого Бетти никогда у нее не слышала.
– Бетти Уиддершинс спешит на помощь! – издевательски произнесла она. – Ну уж нет, спасибо, не в этот раз.
И не успела Бетти рот открыть, как Флисс прошла к двери и демонстративно ее распахнула. Оставалось только уйти.
«Это не Флисс. – Совершенно подавленная, еле сдерживая слезы, Бетти поднималась по лестнице. – Это не ее слова. Это все заклятие».
– Она не стала тебя слушать, да? – сонно пролепетала Чарли.
Бетти не нашла в себе сил ответить, только покачала головой и упала на кровать рядом с сестренкой. Они лежали рядышком в тишине, и Бетти смаргивала слезы. Наконец дыхание Чарли стало глубже. Уснула.
Бетти встала с постели, вытащила из-под матраса записи Иви и начала в них рыться. Может быть, отыщется что-то, что подействует на Флисс? Но в глубине души она понимала: затея безнадежна. Сестра не станет ее слушать и уж тем более не покинет Пендлвик. Последняя надежда – выяснить, что же случилось с Иви. Вдруг в тайной комнате пряталось еще что-то, что Бетти упустила, какой-то ключевой кусочек мозаики?
В тайной комнате… Бабушка при ее упоминании и бровью не повела. Вообще на нее не похоже. Та бабушка, которую знала Бетти, мигом заложила бы проход кирпичами. А нынешняя, когда пришла домой, даже не вспомнила о комнате, не захотела туда заглянуть. Бетти бросило в дрожь. Насколько плотно ведьмы опутали бабушку своими заклинаниями? Не становятся ли чары сильнее со временем?
Она зажгла свечу, подошла к шкафу и оглянулась на Чарли. Сестренка спала, только волосы пошевеливались – там копошился Прыг-скок. Бетти быстро открыла дверцу и сдвинула нужную доску. Доска на этот раз отъехала почти бесшумно, и она шагнула в темноту. Мерцающее пламя свечи отбрасывало на стены жуткие тени, превращая даже тень Бетти в страшное чудище. Поставив свечу на маленький стол, Бетти присела на краешек пыльного стула, стараясь не задеть паутину.
Все еще сжимая в руках рисунки, она обвела взглядом комнату, ища то, что могла пропустить прежде: расшатавшуюся половицу, кусочек бумаги, надпись на стене. Ничего. Тогда она снова взялась перебирать листы и рассматривать их в тусклом свете. Вот набросок: нарисованный «Черный дрозд» чем-то озадачил ее в прошлый раз. Похожее чувство возникло, когда Тодд вошел через заднюю дверь, а не через переднюю. С этим все стало понятно, но что же она упускает сейчас?
Бетти скользила взглядом по рисункам и, прищурившись, всматривалась в рукописные пометки. Раньше она не очень обращала на них внимание: думала, что это просто ботанические названия, к тому же надписи выцвели и побледнели. Некоторые растения показались знакомыми. Одно, с крошечными белыми цветочками, Иви подписала так: «Кружево королевы. Другие названия: щекотун, забавник и звездоцвет. Защищает от ведьм и злых чар. Может вызывать кровотечения из носа и тошноту». На том же листе было нарисовано другое растение с белыми цветами. Бетти сперва решила, что это то же самое, но подпись поясняла: «Игральная кость дьявола. Другие названия: призрачный фонарь и могильщик. Яд смертельный. Может подействовать даже через прикосновение. Вызывает тошноту, помутнение сознания и смерть».
У Бетти заколотилось сердце. Она лихорадочно переводила взгляд с рисунка на рисунок. В пучке трав, который вывалился из ее кармана, были маленькие белые цветочки. В том самом пучке, из-за которого ее стошнило. Нарисованные растения были так похожи друг на друга, что Бетти снова стало дурно. А вдруг мисс Уэбб ошиблась и засунула в пучок кружево королевы вместо игральной кости дьявола? Вдруг не просто хотела, чтобы Бетти стало плохо, а хотела… убить ее?
Трясущимися руками Бетти перебирала листы. Пламя свечи затрепетало от участившегося дыхания. Значит, Иви рисовала не ради забавы. Она пыталась защитить себя и свой дом. Можжевельник, полынь, омела. Снова растения для защиты от черной магии. И тут у Бетти екнуло сердце: один лист упал на пол, перевернулся, и она увидела рисунки, которых раньше не замечала. Здесь Иви изобразила не растения, а всякие бытовые предметы. На первый взгляд могло показаться, что она рисовала их со скуки, пока сидела дома, но на самом деле все эти вещи, согласно ее пометкам, тоже защищали от злых чар. Метла поперек двери; бутылка, набитая булавками, шипами и осколками стекла; стопка серебряных монет…
«Монеты из настоящего серебра темнеют в присутствии черной магии», – написала Иви. Cунув руку в карман, Бетти потрогала серебряный кружочек и прошептала:
– Значит, не защищает. А предупреждает.
Она прижала листы к груди. Вот бы заглянуть в прошлое! Но приходилось довольствоваться рисунками и заметками перепуганной девушки, чей портрет висел на стене.
– Что с тобой случилось? – тихо спросила Бетти и приподняла свечу. Встала, подошла к картине. – Что с тобой сделали, Иви Белл? Куда ты делась?
Иви смотрела на нее с портрета, слегка приоткрыв губы, будто хотела рассказать свою историю. И тут Бетти застыла: по щеке Иви катилась слеза. Разве она была на картине? Бетти не сомневалась, что нет. Наверное, просто игра света и тени. Она подняла свечу повыше и потянулась к портрету, собираясь смахнуть каплю. Но поверхность картины оказалась совершенно сухой. Слеза была нарисована на холсте. Волосы у Бетти встали дыбом. Такую деталь она никак не могла упустить. Она внимательно рассматривала портрет: слезы прежде не было. Картина изменилась.
Завороженная Бетти поставила свечу и приподняла портрет. С тяжелой и прохладной рамы свисала паутина. Пальцы коснулись бумаги. Что-то прикреплено с той стороны холста. Конверт!
Бетти вытащила его из-за рамы и достала единственный вложенный листок. На нем было начертано несколько коротких торопливых строчек.
Тому, кто это найдет.
Если вы читаете это письмо, мне, может быть, еще есть на что надеяться, а и можно победить. Я много раз пыталась записать их имена и поняла, что не выходит. Бумага всякий раз вспыхивает, и слова становится невозможно прочесть. Это все их магия.
Не знаю, что со мной будет, но знаю, что чудом избежала судьбы Элизы Бёрд и Розы Рипплс, по крайней мере пока. Я не ведьма, хотя они и обставили все так, что меня считают колдуньей. А вот они самые настоящие ведьмы, но на сей раз у них не все получилось. Этот портрет не просто служит свидетельством – он связан с моей жизнью. Или с тем, что от нее осталось. Так что, молю вас, не уничтожайте его. Его надо сохранить любой ценой.
Бетти перечитывала письмо снова и снова. «Они меня ищут…» Она коснулась обгорелых участков бумаги. Иви пыталась написать два имени, не три. И понятно какие: Пальцехват и Легкокрыл. Вероятно, она не узнала в мисс Уэбб ведьму. Но если Иви, как она написала, чудом избежала судьбы Элизы и Розы, то где она теперь? Может быть, Пальцехват и Легкокрыл – и Уэбб – все-таки ее настигли?