композитора, сколько об отношениях Художника, Артиста с тем, кто наделил его талантом, – только у Манна речь идет о дьяволе, а у Самсонова о Боге. Кстати, насчет Камасутры – а почему в романе так акцентирована тема секса? Да потому, что Камлаев – русский Леверкюн, только наоборот. Ну да, тот, целомудренный, с сифилисом, убегает из публичного дома, ему дьявол запретил любить, а этот, наоборот, – плейбой. Ответ: «Мне так надо было». Вообще, Самсонов ни разу на вопрос, а зачем в романе то-то и то-то, не ответил что-нибудь вроде: «Ну, не знаю». «Мне так надо было», и точка. Почему – вопросы не к Самсонову.
Тому, кому любопытны суждения Самсонова о происхождении дара, об отношениях Художника и Творца, об искусстве вообще и о музыке в частности, лучше прочитать «Аномалию Камлаева» – про это, собственно, весь роман. Передавать его скупые «живые» высказывания на эту тему не вполне корректно: в музыке ощущается «космическая расставленность», еще – «божественный порядок, вещи на своих местах», «метафизика», «доказательство, что Бог – есть». Видно, что ему не очень нравится разговаривать на эти темы с чужим человеком – слишком личное.
Нельзя сказать, что до выхода «Камлаева» о Самсонове никто не слышал. В том же самом «Тверском бульваре» он единственный из участников, кроме Романа Сенчина, представлен, как «достаточно известный писатель». По-видимому, имелся в виду опубликованный роман «Ноги».
Странным образом, история футболиста Шувалова определенно напоминает аршавинскую; во всяком случае, если бы кто-то захотел объяснить, что означает «жизнь подражает искусству», то роман «Ноги» пришелся бы как нельзя кстати.
А что, собственно, он думает про Аршавина, хороший игрок? После нескольких секунд СС выдавливает: «По европейским меркам… посредственный. Его не возьмут в „Барселону“».
Кстати, а он сам к футболу имеет какое-то отношение? Или та же история, что с музыкой: Гульда от Рихтера отличаю, а слуха – нет?
Нет, имеет: вместе с коллегами из издательства два раза в неделю играет рядом с работой, на Таганке. Хоть что-то. И на какой он позиции? Форварда? «Все хотят быть форвардом… забить резаным ударом», – уходит от прямого ответа писатель. Да уж, все… Возможно, кому-то будет интересно узнать, что в ранней версии романа «Ноги», выложенной на Проза.ру, главного героя, гениального русского нападающего, того самого, которого взяли в Барселону, когда оттуда ушел Фиго и который изобрел свой собственный «финт», позволяющий обыгрывать любого защитника, – так вот, его звали вовсе не Шувалов, а… Самсонов, Замзонна. Еще его могли звать Лужин, или Леверкюн, или Камлаев: композитор, пианист, футболист, писатель – какая разница, это все одна и та же история, про Артиста, нащупывающего пределы своей гениальности, «закрывающего тему»: «Я хочу увидеть конец футбола… Рональдиньо способен закрыть футбол в том смысле, в каком Розанов говорил о „закрытии литературы“: уловить „последнее неуловимое“. После его гола нужно будет закрывать футбол, потому что ничего более совершенного создать уже нельзя».
Гол-то мы, собственно, уже увидели. Так что получается: закрыл?
Летит, летит апофис
По количеству бюрократических процедур, которые следует пройти при въезде, космос похож на Саудовскую Аравию; по неукоснительности, с которой вам придется придерживаться официальной программы, – на Северную Корею; по степени опасности – на Южный Судан; по уровню комфорта – на Камчатку. Тамошний климат: минус 140 °C, это если в тени, и плюс 150 °C – это если на солнце.
С какой же стати от сорока до семидесяти процентов населения Земли готово пожертвовать многим, чтобы совершить космическое путешествие?
Все знают, что в космосе: а) невесомость, б) видно, что Земля реально круглая, в) борщ и голубцы – из тюбиков. Разумеется, все это, особенно в комплексе, выглядит достаточно привлекательно. И не удивительно, что одна из навязчивых идей, овладевших массами в последние два десятилетия, – «космический туризм».
На каждом перекрестке теперь можно услышать, что с прежним, старорежимным, государственного образца, официальным космосом покончено – и вот-вот наступит эпоха космоса коммерческого, космоса casual, космоса, что называется, в стиле «фанк».
Компании вроде Virgin Galactic в авральном порядке строят флотилию суборбитальных SpaceShip2; любой желающий записаться в космические туристы сможет приобрести билет за 200 000 долларов. Двести тысяч долларов – это, конечно, дешевле, чем 20 или даже 30, а то и 40 миллионов, которые Роскосмос берет за двухнедельное путешествие на МКС; тем не менее, чтобы не отпугнуть широкую публику, устраиваются лотереи; теоретически у вас есть шанс выиграть полет в космос, купив шоколадку или бутылку пива.
Все это похоже на историю обычного туризма, придуманного англичанами в начале XIX века, по окончании наполеоновских войн. В мире установилось относительное затишье, была проведена маркетинговая кампания, в ходе которой сначала высшему, а затем среднему классу, обладавшему свободным временем и кое-какими деньгами, объяснили, что цивилизованным людям следует знакомиться с историческими достопримечательностями; железные дороги сделались основным средством быстрых перемещений; туризм стал массовым.
Virgin Galactic станет аналогом конторы Кука, которая, во-первых, десакрализует космос, а во-вторых, превратит космический туризм из развлечения для миллиардеров в массовую забаву. Это хорошая бизнес-идея, на которой можно заработать порядочные деньги – и которая будет реализована со стопроцентной вероятностью. Есть спрос, нет препятствий (ни инженерных, ни политических); невидимая рука рынка залезет во все карманы, до которых только сможет добраться. Скорость развития коммерческих космических полетов зависит исключительно от того, сколько вы готовы отдать за возможность сфотографироваться парящим в невесомости на фоне иллюминатора, в который видна Голубая планета. И скорее всего, действительно, дело кончится тем, что суборбитальный полет станет аттракционом, на котором раз в жизни нужно прокатиться каждому жителю цивилизованных стран.
Эта стремительная тривиализация космоса сопровождается и другими изменениями в коллективном сознании.
Взять, к примеру, космонавтов, которые раньше пользовались статусом полубогов. Гагарина пригласила к себе в Букингемский дворец английская королева, что уж говорить об обычных женщинах, которые при встрече с «Колумбом Вселенной» превращались в менад и с мясом выдирали у него пуговицы с кителя, – так что тот был вынужден возить с собой шкатулку с запасными и самостоятельно пришивать их после вечеринок. Понадобятся ли нынешним космонавтам портняжные навыки?
Едва ли. Да что там – попробуйте-ка хотя бы назвать фамилии тех, кто в последние годы летал на орбиту. По нынешним временам космонавт привлекает примерно столько же внимания, сколько живой член партии «Единая Россия» или, допустим, страус: экзотика, конечно, но ничего экстраординарного.
Разумеется, кое-какие привилегии по-прежнему сохраняются – и, несомненно, распространятся и на космических туристов. Поди плохо где-нибудь в гостях достать из вазы с фруктами какой-нибудь, черт его знает, апельсин и, разметив его – вот тут, допустим, Северный полюс, вот тут Южный – шариковой ручкой, прочертить свою траекторию: над Чили, потом мыс Горн, потом вдоль Атлантики, Африка…
В самом апельсине нет, разумеется, ничего плохого; плохо то, что апельсин – это то, к чему свелись идеи космических путешествий. Дело не только в девальвации образа космонавта; обыватели потеряли представление о том, что делают эти самые космонавты – за которых они, обыватели, платят; и ведь все уже знают, что стоимость запуска одного пилота сравнима со стоимостью его же полноразмерной статуи из чистого золота. И теперь, когда ясно, что никаких военных перспектив у освоения космоса нет, «настоящие» космонавты представляются обывателю бездельниками, которые по полгода – за наш счет! – кувыркаются в невесомости под тем предлогом, что ставят эксперимент по выращиванию зеленого лука в условиях отсутствия гравитации.
Мода на «суборбитальные полеты» стремительно набирает обороты еще и в связи с тем, что правительства перестали объяснять людям, зачем нужен космос. Что у космических полетов есть еще какой-то смысл, кроме развлекательного. Что каждый, кто летит в космос, выполняет для человечества определенную миссию.
Какую? Даже если вы задираете голову вверх только для того, чтобы посмотреть, что выставлено на верхней полке супермаркета, все равно имеет смысл осознавать: мы живем в незапертой квартире; космос – гигантская открытая дверь, через которую в любой момент к нам может зайти кто или что угодно. Чем мы их будем встречать? Апельсинами? И если уж мы не можем заблокировать эту дверь, то надо, по крайней мере, время от времени выходить из квартиры и посматривать, что там вокруг происходит: мало ли что.
Суборбитальные полеты – это скорее профанация идеи настоящего космического путешествия. Во-первых, это даже не облет Земли, а всего лишь прыжок в космос – да и то даже не в космос, а на его границу; во-вторых, даже Гагарин, в апогее достигший высоты 327 км и любивший рассказывать о том, как «слетал вокруг шарика», видел всего лишь закругляющуюся по краям панораму; можно ли увидеть, что Земля круглая, с высоты 100 км?
Скорее это будет похоже на поездку по МКАД – если не знать, что это круг, то, конечно, непонятно. Вкладывать усилия в суборбитальные полеты в момент, когда русские космические аппараты терпят катастрофы примерно раз в два месяца, когда у Америки нет даже собственной ракетыносителя, когда люди вот уже сорок лет как не высаживались на Луну – и точно не смогут сделать это в ближайшее десятилетие; про Марс и говорить нечего. Наивный Королёв был уверен, что скоро на Луну будут летать по профсоюзным путевкам; симплициссимус Гагарин готовился к марсианской экспедиции. Теперь, однако, более вероятно, что инопланетяне прилетят к нам, чем мы к ним.