– Да, я вот хотела узнать…
Чего бы такого спросить? Из сцен крестьянской жизни с разбегу могу вспомнить только галопирующую бодливую корову Зорьку, очень уж она меня впечатлила. Но животноводству Моржик так же чужд, как и я сама, его конек – семена и саженцы. Ага, придумала!
– Скажи мне, пожалуйста, как специалист в области семеноводства, какая именно овощная культура наиболее актуальна для посева в данный период времени в наших широтах? – Я кстати вспомнила свежевскопанные грядки в огороде Спиногрызовых.
– Скажите, сколько тонн клевера от каждой курицы-несушки вы планируете засыпать в закрома после обмолота зяби? – вполголоса процитировал мультяшного попугая Кешу ехидный Колян.
Ирка отвернулась, скрывая улыбку, а Моржик ничего не заметил, ему явно приятен был мой интерес.
– Например, озимый лук или морковь, особенно я порекомендовал бы голландские сорта «Нант» или «Шантане», – начал обстоятельный Моржик. – Хотя именно сейчас не лучшее время для посева, жарко еще, недельки через две, пожалуй, будет самое время…
– Но землю-то вскопать можно заранее? – Мне показалось неприличным не развить тему.
– Запросто! – бесцеремонно влез в нашу беседу Колян. – Вскопали же ее на нашей улице!
– Там заменяли трубы теплотрассы! – возразила я.
– В июле! И с тех пор полоса дороги у тротуара представляет собой одну длинную взрыхленную грядку!
– Тогда рекомендую вам использовать семена морковки и лука в рулонах! – Это включилась Ирка.
– В чем?! – удивилась я.
– В лентах!
– Пулеметных? – отчего-то обрадовался Колян.
– Бумажных! Готовый посадочный материал: нечто вроде серпантина, на который через равные промежутки помещены семена, – пустился в объяснения Моржик.
Оседлав любимого конька, он раскраснелся и повеселел. Ирка толкнула меня локтем в бок, давая понять, что прерывать сейчас курс реабилитации ее морально травмированного супруга будет неправильно. Я постаралась изобразить живейший интерес.
– Раскатываешь ленту на грядке, присыпаешь ее землей, поливаешь – и ждешь урожая, – азартно вещал Моржик. – Пропалывать не нужно, удобрения не понадобятся, семена заранее обработаны фунгицидом…
– Эй! Не надо ругаться при ребенке! – попросил Колян.
– Большое спасибо за консультацию! – горячо поблагодарила я лектора.
Ирка из-за спины польщенно улыбающегося мужа показала мне большой палец.
– Видишь, не зря ты вчера каталась за мной в Приозерный, – улучив момент, потихоньку сказала ей я. – Вчера ты меня выручила, а сегодня я тебя спасла! Один– один!
Ирка хмыкнула.
– Уверена, ты не преминешь увеличить счет!
Я кивнула. У меня тоже не было сомнений в том, что помощь верной подруги мне понадобится еще не раз.
Ужинали у нас. Решительно отказавшись от всякой помощи, я возилась на кухне, а Ирка, Моржик и Колян развлекали малыша. С наслаждением чистя картошку (боже, какое приятное, спокойное занятие!), я прислушивалась к происходящему в комнате. Ирка, очевидно, вспомнив о моей встрече с Зорькой, фальшиво напела Масяньке бессмертное «Далеко, далеко, на лугу пасутся ко…». Даже в Иркином любительском исполнении песня ребенку страшно понравилась, он катался по дивану на спине и хохотал, когда Моржик и Колян наперебой азартно пытались угадать, кто же это, в самом-то деле, пасется на лугу? Кони? Козы? Ха-ха, вот и не угадали!
– Кошки! – выкрикнул Колян.
Мася залился смехом. Ирка, которой явно наскучило раз за разом исполнять сольную партию, недовольно возразила:
– Нет, не кошки!
И она снова завела, явно надеясь закончить песню:
– Далеко, далеко на лугу пасутся ко…
– Кобры! – дождавшись паузы, предположил Моржик.
Засмеялись Мася и Колян. Ирке, кажется, было несмешно. Мне стало интересно, кого еще отправят на лужок изобретательные мальчики.
– Далеко, далеко на лугу пасутся ко… – угрожающе завела Ирка в пятый раз.
– Коммунисты! – задыхаясь от смеха, выкрикнул Колян.
– Да почему – коммунисты?! – не выдержала Ирка. – Что им-то нужно на пастбище?!
– Они производят раздел заливных лугов, – моментально нашелся Колян. – Земля – крестьянам, и все такое прочее!
– Ладно! – Ирка стиснула зубы. – Надеюсь, следующими будут коровы. Далеко, далеко на лугу пасутся ко…
Моржик посмотрел на жену и благоразумно промолчал. Ирка победно улыбнулась и набрала в грудь воздуха, чтобы самолично дать правильный ответ на осточертевший ей вопрос, но ее перебил коварный Колян.
– Кондолиза Райс! – торжествующе объявил он.
– Кто-о?!
– Такая американская политикесса! Кондолиза Райс. Или Райт? Не помню.
– А не помнишь, так нечего и говорить! – рявкнула Ирка. – Все, хватит отсебятины! Запеваю в последний раз, и чтобы теперь назвали коров, а то вам не поздоровится!
Трио благополучно завершило песню, и Ирка вздохнула с облегчением.
– Жалко, что так быстро закончили, – посетовал Колян. – У меня были еще варианты: косули, койоты и команчи!
– И верблюды, – подсказал Моржик.
– Какие верблюды?
– Корявые! Как на карусели в парке!
– Почему, ну, почему я не монахиня-отшельница? – заведя глаза к потолку, скорбно вопросила Ирка. – Право, иногда мне так хочется быть одинокой сироткой!
Эти слова вернули меня к воспоминаниям о потерявших старушку мать Спиногрызовых. Сироткам повезло, баба Капа под конец жизни успела их кое-чем обеспечить – вот, новую квартиру получили в свое распоряжение!
Однако чуть позже выяснилось, что я поторопила события.
Воскресенье
У Масяньца вот-вот должен был прорезаться очередной – девятый по счету – зуб. Ночью малыш плохо спал, под утро раскричался, и я переложила его в нашу кровать, к себе под бочок. Это позволило мне поспать лишних десять минут, а предприимчивому ребенку – беспрепятственно совершить разбойный набег на кухню. Он стянул со стола полную сахарницу и вытряхнул на пол ее содержимое.
Когда я, с трудом продирая глаза и зевая с риском вывихнуть челюсть, в поисках малыша заглянула в кухню, счастливый ребенок сидел на полу, безостановочно загребая горстями сладкий песок и подбрасывая его над головой. Пол в радиусе метра от песочного фонтана был густо посыпан сахаром, и сам Масянец в коричневом трикотажном комбинезоне походил на гигантский румяный пончик.
– Сладкий мой! – с большим, чем когда-либо, основанием сказала я. – Вставай, пошли купаться!
Вымачивать в теплой воде засахаренного ребенка пришлось долго, а полы на кухне я вымыла трижды, но тапки все равно то и дело прилипали к линолеуму, отклеиваясь от него неохотно, с противным чавканьем. Стараясь не обращать внимания на этот нервирующий звук, я жарила котлеты и прислушивалась к играм своих Колянов.
– Гуси, гуси! – с чувством декламировал Колян большой.
– Га-га-га, – после паузы отвечал ему маленький.
– Есть хотите?
– Кайка!
– Да-да-да, – переводил Колян. – Хлеба с маслом?
Ребенок презрительно молчал.
– Нет, нет, нет! – отвечал за него папа. – А чего же вам?
– Кокле! – кричал малыш.
Я нажарила требуемых «кокле», то есть котлет, покормила семейство сытным завтраком, после чего прогнала папу с сыном с кухни и принялась мыть посуду. В комнате бодро бормотал телевизор, диктор новостей рассказывала об успехах американской космической программы. Колян с Масяней играли в соответствующую игру.
– На орбиту запускается марсианская мышь! – вещал Колян. – Вы спросите, почему она марсианская? А потому, что на Земле отродясь не водились мыши с красным пузом и желтой попой!
Я усмехнулась. Колян совершенно прав! Судя по тому, каких плюшевых монстров продают под видом мишек и заек китайские производители игрушек, население этой страны имеет весьма слабое представление о зоологии. Может, они там уже съели все натуральное зверье и теперь при создании игрушечных животных руководствуются смутными воспоминаниями немногочисленных долгожителей? А у тех склероз пополам с маразмом, и они уже не помнят, какого цвета должна быть обычная полевая мышка – желтого или красного? Или в Китае до такой степени плохо с экологией, что зверье сплошь дико мутировало? Так или иначе, в Масиной коллекции мягких зверей есть красный носорог, зеленый слон, желтозадая краснопузая мышь, оранжевый голубоглазый поросенок и небесного цвета загадочный зверь, по поводу которого мы с Коляном никак не придем к общему мнению: он считает, что это горилла, а я склонна подозревать в лазоревой твари бегемота.
Тут мои размышления были прерваны звонком в дверь.
– Стой, кто идет! Идти запрещено! – закричал Колян, торопясь в прихожую.
Следом за ним на заплетающихся ножках поспешал малыш. Щелкнул замок, дверь открылась.
– Гостей принимаете? – раздался от порога голос Сереги Лазарчука.
– Всегда пожалуйста! – объявил Колян, который в студенческие годы жил с Серегой в одном общежитии.
На ходу вытирая руки кухонным полотенцем, я вышла в прихожую.
– Привет! – сказал мне Серый. – Я не слишком ранний гость для воскресного дня?
– На котлеты ты уже опоздал, – поспешил сообщить ему Колян.
– Котлеты еще остались, – утешила я Лазарчука.
– Отлично! – обрадовался Серый. – Масянька! Смотри, кто пришел?
– Дядя, – подсказала я малышу.
– Дядя бади! – обрадовался ребенок.
– Что он говорит? – не понял гость.
Колян смущенно кашлянул.
– Он говорит: «Дядя бандит»! – засмеялась я.
– Не понял?
– Бабушка подарила Масе кубики с изображением мультяшных героев, – объяснил Колян. – Среди прочих там есть и тот криминальный тип из мультфильма про Карлсона, который ворует белье по чердакам. Няня научила малыша называть его «дядя бандит», и теперь Масяня в обязательном порядке титулует бандитом абсолютно каждого встречного дядю. Не обижайся, ничего личного!
– Не буду обижаться, – согласился Серый. – Масянька, смотри! Але-гоп!
Гость расстегнул спортивную сумку и, как фокусник из шляпы, за уши выдернул из нее мягкую иг