Фи, какой mauvais goût!
Не смог уговорить дать «воткнуть» без посещения ЗАГСа, что ли?
…И в четвёртый раз же разойтись – вдругоряд повстречав Лизу, уже буквально только что!
– «Это была ошибка, прости», «ты сама виновата, что не приехала когда я звал», «ты не давала свой точный адрес, чтоб приехал я»… МЕРЗАВЕЦ!!!
Так что младшей из Светлан, по ходу – уже не суждено появиться на свет.
Мда… Кажись она в него втрескалась и, в следующий раз… Не устоит и трахнет гениальнейше-бездарнейшего стратега. Хер с ними – с моими развесистыми «оленьими рогами», но будут похерены все мои труды – за почти три года в неё вложенные.
И главное, дело создания военного лобби – будет отложено в самый дальний ящик…
А ведь каждый год на счету!
Я в панике – надо что-то срочно делать.
Как можно ласковее:
– Слушай, девочка! Ты излишне перевозбуждена, а от этого могут появиться ранние морщины…
Капризно топает ножкой:
– Так успокой меня!
– И даже не подождём, когда стемнеет?
– Сейчас же! Иначе выбегу на улицу и отдамся первому встречному!
– Сей момент, моя повелительница.
Блузку и юбку она сняла сама, с чулками и «soutien-gorge» я ей помог, а вот «des pantalons», так показалось – с неё слетели сами по себе, казалось лишь от одной мысли…
Всю ночь спали с ней, как убитые, а наутро вскоре после позднего завтрака – на Елизавету вновь нашло и прослезившись, она завела ту же «шарманку»:
– Бедные женщины! Я так себя плохо чувствую, когда представляю – как они меня должны ненавидеть…
Это она про двух последних жён этого сексуального маньяка – причиной крушения семейного счастья которых, она не без основания считает себя.
Затем без всякого перехода, с несколько мечтательным оттенком в голосе, перескакивает на другую тему:
– Представляешь, какая у него квартира? Не многим меньше зала «Стойла Пегаса» – где моя ma mère заправляет. Я таких, с самой Революции ни у кого не видела – даже у Андрея Жданова! А ещё говорит, у него имеется фамильное имение в Смоленской губернии – как у помещика… Представляешь?
Образ жизни Тухачевского, мало чем отличался от образа жизни других представителей советской элиты. Всех этих – Склянских, Бурдуковых, Каменевых, Стекловых, Аванесовых и прочих Таратути – ниже и выше стоящих, занявших отнятые рабочим классом у буржуазии особняки и дворцы. Наоборот, он даже выгодно отличался от последних «прихватизировав» не чужое имение – а своё собственное, фамильное.
– Вполне себе представляю.
Кажется, я её теряю…
– Так ты, что, – подначиваю с иронической усмешкой, – помещицей решила заделаться? Колхозников на конюшне пороть, да борзыми щенками банковать?
– А разве, он – не…
– Нет. Тухачевский на роль Наполеона никак не годится и, ты при нём не станешь Жозефиной де Богарне – не надейся.
Не скрыть разочарования на лице, несмотря на все старания:
– Почему?
– Да, потому что это пустышка в красивой упаковке – не более. Вместо таланта политика – необходимого для метящего в Бонапарты, я вижу у него два: умение наживать себе врагов и мастерство укладывать в койку дур – вроде тебя.
Возмущается:
– Меня он не уложил в койку! Это я его… Чуть…
Покраснев, смущённо умолкает.
Ржу, не могу:
– Хахаха! Ну значит, Тухачевский – ваще бесталанный! Хахаха!
Поднимает на меня глаза:
– Зачем же тогда ты…?
– Многие знания преумножают печаль, моя Королева! Но запомни: что бы я не делал – я делаю это в интересах нашей «группы альпинистов». Чтоб тебе и нашим ребятам – повыше забраться. Поняла?
– Да, понять то я, поняла…, - нерешительно, – но, что же мне делать? С Тухачевским…?
А и, правда – что делать?
Сейчас самое время, воспользовавшись эффектом произведённым после операции «Вброс дохлой кошки» – свершить гигантские подвижки в дело строительства Вооружённых сил. Дальше, когда всё – рано или поздно устаканится, сделать это будет гораздо труднее.
Другого «толкача» искать поздно – благоприятный момент будет упущен.
Досадливо морщусь: как бы этого «смоленского помещика» на путь истинный направить? Как бы отбить у него охоту, в ущерб делу под юбками шарить? Может, напугать чем?
Ни к селу, ни к городу в памяти всплывает:
«…Купил бы деревеньку,
Да драл бы девок помаленьку…».
Кручу головой в иронии:
«Ишь ты – «смоленский помещик»! Хахаха!».
При этом словосочетании, невольно вспомнилась читаная ещё «там» книжка Бориса Акунина «Мир и война». У главной героини (тоже – смоленской помещицы) сходная с моей кадровая проблема – связанная с пресловутым «человеческим фактором»: не может найти себе управляющего имением. Кого не поставит на эту должность – тот занимается не хозяйством, а получив почти неограниченную власть над крепостными – задиранием подолов у баб и девок. Те, боятся выйти из изб, крестьяне на грани бунта – за топоры хватаются, овёс на полях осыпается, доходы помещицы – стремительным домкратом стремятся к нулю.
Та, баба умная и ушлая, в конце концов, находит выход из положения: едет в Москву и там находит себе в управляющие…
Кого бы вы подумали? Правильно:
…Скопца!
Секта такая религиозная – сродни хлыстам, только наоборот. Адепты секты считают, что единственным способом совладать с телесными искушениями и избежать греховности плотского разврата – лишить себя даже возможности поддаться плотским утехам.
Подвергнуться кастрации, то есть.
По слухам, некоторые из самых «продвинутых» скопцов – лишали себя «причиндалов» сами и, причём довольно-таки по-варварски – каленым железом. Из-за того, сам процесс оскопления в религиозно-культовых целях – назывался «огненным крещением».
Но конечно же, абсолютному большинству решивших «огненно креститься» – помогали их новые «братья» по вере.
Короче, при новом управляющем-скопце – жизнь в имении наладилась, бабы оставались честным жёнами при своих мужьях, девки – девственными девками до самой свадьбы и первой брачной ночи, мужики враз успокоились, зарыли свои топоры крестьянской войны – «бессмысленной и беспощадной» и всецело сосредоточились на мирном созидательном труде… Овёс обильно колосился и наливался восковой спелостью, доходы помещицы – стремительно попёрли в гору, как акции «Микрософт» на Нью-Йоркской инцестционной бирже…
Люто завидую!
Где бы мне такого евнуха себе в «стратеги» найти?
Мда… Мечтать не вредно.
– …Мне с ним больше не встречаться? Серафим, почему ты молчишь?
– Слушай, Лиза: не тарахти! Не видишь разве – мы думаем.
Опять же: у соседа был кот – превеликий пакостник. Что тот с ним только не делал – и руганью стыдил и, валенком морду бил и блюдца молочка лишал – всё бестолку. «Мяу!» и, в форточку – по соседским кошкам шастать, да котам-конкурентам по блядству морды царапать-драть. Если же не мог сорваться из дома – трахал хозяйский тапочек с «помпончиком». А потерявшие всякий страх мыши тем временем – по дому, уже не короткими перебежками – чуть ли не строем ходят и, даже сами научившись открывать холодильник – таскали откуда сало и колбасу на закуску.
Что оставалось делать?
Делать нечего: по совету друзей отвёз к ветеринару кастрировать…
После операции кот – совсем другой человек стал!
Переловил всех мышей, вслед за ними тараканов и, за воробьёв – чирикающих по утрам под хозяйским окном, вплотную взялся.
…Вы тоже подумали о том – о чём подумал я?
БУГАГАГА!!!
Так, так, так… А что если? А почему бы и, нет?
Абсурдная, конечно идея… Вопрос в том, настолько ли она абсурдна – чтоб стать гениальной?
Заманчиво, заманчиво… Очень заманчиво!
Что я, в конце концов теряю, в случае неудачи?
Да, ничего!
Потеряет свои «бубенцы» Тухачевский…
БУГАГАГА!!!
Да и, фиг с ним – его же всё равно расстреляют: с ними иль без них – какая ему особо разница, на хер?
БУГАГАГА!!!
А вот если…
Тогда – ОГО-ГО!!!
Но мало информации: надо прошерстить своё «послезнание» – глядишь что и отыщется. В последнее время «там», не успевая перечитывать – я скачивал книжки или статьи по принципу: вали всё в кучу – потом разгребём и разложим по полочкам.
– Слушай, Лиза… Напиши Тухачевскому записку, типа: извини, прости – но наша с тобой встреча была ошибкой. А лучше ничего не пиши – пошёл он на хер. После чего возвращайся к своей Надежде Константиновне и от неё ни шагу. Поняла?
– Хорошо, поняла.
Поцеловав её в чудненький носик, легонечко щёлкнув по нему пальцем – со всей строгостью им же и, грожу:
– К Тухачевскому же – ни ногой! Я конечно, не Отелло – душить не буду… Но вот под паровоз кинуть – как Герасим Анну Каренину, это запросто.
…Оказывается, деловые качества управленцев-кастратов ценили не только смоленские помещицы!
В древней Византии, например, чиновников из евнухов – считали настолько верными и надежными, что они составляли основную часть бюрократии и важнейший противовес аристократии из наследственной знати.
Во дворце византийских императоров евнухи служили хранителями гардероба, казначеями и управляющими имениями. Их назначали на самую высокую политическую должность – постельничего, неизбежно становившегося наперсником императора, с которым тот делился самыми сокровенными тайнами и решал важнейшие государственные вопросы.
Самый влиятельный имперский чиновник – главный византийский казначей, также был исключительно евнухом. Третий человек в государстве – после самого Императора и Императрицы.
Византийские адмиралы и генералы из евнухов – делали блестящие карьеры в качестве флотоводцев и полководцев. Показательна карьера самого известного из них – Нарсеса. По национальности кавказец, тот ещё ребёнком был продан в рабство собственными родителями и затем успешно кастрирован…