«Это – адъютант».
И не просто «адъютант», а:
«Адъютант Его Высокопревосходительства»!
Шик и лоск, короче и портфель из крокодильей кожи. Ну и во взгляде – гордость высокопоставленного холуя своим могущественным хозяином, доверившим такое важное задание – куда же без неё.
Дружно уставились на мой аглицкий портфель – как на новые ворота, а я ещё больше нагоняю жути:
– …Переговоры на ВЫСШЕМ(!!!) уровне.
Кормчий¸ почему-то нервно подмигивая:
– Садись тогда, в ногах правды нет…
Опасливо кошусь на предложенную мне табуретку: приходилось читать, что сей незатейливый предмет у них – с откидывающимся «люком». Сидишь, беседуешь с скопцами об догматах и постулатах веры и, ни о чем не подозреваешь…
Вдруг, люк открывается и, «бжжжик»!
И ты уже не мужик, а… Хм, гкхм… Что-то непонятное – вроде этих.
Снизу – «чик» специальным ножичком и, ты уже один из них. Конечно, попсиховал сперва, побесился, погрозился подать на них в суд – где впаяют по пятнадцать суток за хулиганство, и…
Свыкся!
Вполне возможно, всё это – «городские легенды», вполне даже возможно.
Но проверять на себе – почему-то не хочется.
Так же, безапелляционно:
– Мне от вас не «правда» нужна – своей хватает порезанной на удобные куски на гвозде у «толчка», а договор о сотрудничестве с Советской Властью. С партией большевиков.
После довольно затянувшейся паузы, старший евнух – не будь дурак, довольно подозрительно молвил:
– Для решения каких-то возникших вопросов – любая власть обычно вызывает к себе, а не посылает для переговоров какого-то…
«Побегал глазами», но не нашёлся с кем или чем меня можно сравнить.
Я этот «ход» заранее просчитал, поэтому повысив голос – довольно грубо объяснил, кто здесь хозяин:
– Если бы у Советской Власти или Коммунистической партии, к вам были бы какие-то «вопросы» – ваш «корабль» уже бы давно «плыл» Великим северным морским путём, по пути «обеляя» и без того белых медведей, моржей, пингвинов и прочих ластоногих…
Убавляю звук до громкого шёпота:
– …Но у власти к общине «белых голубей» – предложение государственной важности!
Того, аж на пот прошибло:
– И мандат у Вас соответствующий имеется?
Надо же: на «Вы» заговорил – должно быть из интеллигенции. Насмешливо:
– Конечно, имеется – как же «нам» без «мандата»!
Медленно-торжественно достаю из кармана новенького – с иголочки френча, «краснокожий» документ и, раскрыв – подношу под жёлтый с нездоровой синевой нос. Надев на тот довольно продвинутые очки в золочённой, а может быть – в золотой оправе, читает:
– «Хрущёв Никита Сергеевич»…
Сказать по правде, да!
В гриме, я немного напоминаю молодого «Кукурузника», подсевшего на здоровое питание. Накладные усы убери – вылитый он. Рожа, правда – не такая самодовольно-глупая.
– …«Всероссийская Особая Комиссия по борьбе с коррупцией при Совете Народных Комиссаров СССР».
Опережая могущий появиться вопрос:
– Не слышали про такую? И правильно делали: эта Комиссия – тайная и создана по личному указанию Владимира Ильича. Царство ему Небесное…
Двумя перстами крещусь на иконы, боковым зрением замечая, что глаза у скопцов – становятся больше блюдечек под чай на столе.
– …Объяви про неё – так все казнокрады по щелям разбегутся, не выловишь и краденных денежных средств с них не вытащишь!
Молчат, проклятые.
Якобы теряя терпение:
– Тебе эти названия ничего не скажут. Ты печати смотри-проверяй, да подписи читай!
– «Крупская Надежда Константиновна»…
– Тебе рассказать, кто это?
– Жен… Вдова самого Ленина…
Насмешливо на него глядя, прячу обратно документ и, многозначительно подняв палец к потолку – чешу по ушам дальше:
– «Вдова»… Ха! Сразу видно – провинция. Пока Троцкий да Зиновьев (по-вашему – «жеребцы», с коим определением в данный момент вполне согласен) меж собой грызутся-лягаются, да на весь мир ржут – она, почитай всей Россией правит! Ты не верь тому – что в газетах пишут, верь тому – что в народе говорят.
Действительно, кто в народном понимании должен править после кончины царя, если нет взрослого царевича?
Правильно – царица!
А не эти два еврея, которые здесь – ваще не при делах.
В народе ходили слухи-сплетни, что после смерти Ленина – всем в стране заправляет «Акулька-дурочка». Так прозвали Крупскую и, должен заметить – не без должного основания.
Оттого, мол и откровенный бардак в стране, что тупая баба на троне!
Главный скопец, конкретно сбит с толку.
В свою очередь давлю-наезжаю на «Кормчего», не давая возможности опомниться, задуматься, да засомневаться:
– А ты кто такой будешь? Имеешь ли ты право говорить за всю «флотилию», а не только за отдельный «корабль»?
У того зубы лязгают:
– Показать документ?
А что может быть в документе у главаря сектантов-кастратов? «Главный евнух всея Великая, Белая и Малая Руси», что ли?
Поэтому поверим на слово – ничего другого не остаётся:
– Не надо, я «божьим людям» на слово верю. Если оно сказано перед святыми ликами, конечно.
Тот, повернувшись к иконам, перекрестился двуперстно, затем твёрдо и уверенно представился:
– Мирское прозвище Ломоносов, звать Максим Савельевич. Моё слово среди «Божьей свиты» вес имеет, что каждый из «Света Христова» подтвердит.
«Белые голуби», важно – как двугорбые верблюды, закивали.
…«Ломоносов»? Кажется, эта фамилия встречалась мне в моём «послезнании» и, вне всякой связи с великим русским учёным – жившим в конце 18 века.
Точно!
Это ему в 1930 году дадут «червонец» лагерей с конфискацией, а его «голубкам» – до пяти лет «ГУЛАГа». Настроение, сразу поднимается – значит, верной дорогой иду.
Киваю в сторону остальных:
– А твои люди? Всем ли можно доверить то, что я скажу?
Помедлив, тот пристально глянул на троих своих идейных соратников и те беспрекословно вышли, плотно закрыв за собой дверь.
– Уж молоды больно и нетвёрды духом ещё, – объяснил он такое своё решение.
Оставшиеся, по его же знаку сели на свои места и, забыв про остывающий самовар – в тревожном ожидании приготовились меня слушать.
Поставив портфель на табуретку, я открыл его замок прикреплённым к запястью металлической цепочкой ключиком и достал тоненькую папочку. Положив её на стол, говорю загипнотизировано следящим за движениями моих рук кастратам:
– Сперва – подписка о неразглашении. Ознакомьтесь по очереди, проставьте полные инициалы и распишитесь. Вы – первый, Максим Савельевич! Смелее, это ничего не значащая бюрократическая формальность.
Внимательно изучив факсимиле и подписи (вроде – «тёмные сектанты», а не одного «крестика»!), крепко жму каждому руку и максимально торжественно:
– Поздравляю, товарищи: теперь вы – сотрудники нашего Комитета и носители государственной тайны…
Увидев ошалевшие от такой подлянки глаза, предупреждаю «заднюю»:
– …И обратной дороги у нас с вами нет!
Под всеобще-категорическое обалдение, эту папочку прячу – а другую достаю. Эта потолще будет, на обложке по диагонали имеется красная надпись:
«Совершенно секретно! Только для служебного пользования!».
Посередине название большими заглавными буквами:
ПРОЕКТ «НАРСЕС».
– Если есть желание, ознакомитесь по очереди, если нет – я вам на словах расскажу. После, на последней странице каждый в своей графе напишите – «ознакомлен», сегодняшняя дата, полные фамилия-имя-отчество и подпись.
Получилось и то и, другое: пока один читает проект – другие разинув рты меня слушают и лица их вытягиваются всё более и более.
Вкратце рассказав про роль евнухов в истории древних цивилизаций в целом, я поведал про отдельных представителей этой категории госслужащих – вроде того самого Нарсеса по прозвищу «Молот» и, наконец перешёл к сути проблемы:
– Советское правительство, руководство Коммунистической партии Советского Союза и лично… Подчёркиваю: ЛИЧНО(!!!) товарища Надежду Константиновну Крупскую – очень тревожит моральный облик некоторых товарищей, находящихся на ответственных должностях.
Видимо, скопцам этого «корабля» не было чужд интерес к общественной жизни – поэтому они в унисон закивали бабьими головами. Мда, печально констатирую: слухи о нравах новой российской «элитки» – успели дойти и до глубинки.
С удовлетворением поняв, что бросаемые мной семена падают на благоприятную почву, продолжаю:
– Вместо того, чтобы, воспользовавшись плодами Великого Октября – изо всех сил не покладая рук трудиться на благо простого народа, день от дня приближая победу Мировой пролетарской революции – отдельные представители (даже из заслуженных большевиков, ветеранов борьбы с Самодержавием!), ударились во все тяжкие.
– Они разворовывают государственную казну, берут взятки у нэпманов, злоупотребляют спиртными напитками…
Мой обличительный голос зазвенел тревожным набатом:
– …И что самое печальное и обидное: тратят своё драгоценное рабочее время – не на созидательный труд для всеобщего народного блага, а на изнуряющую моральный дух и физическую силу – половую связь с падшими женщинами!
Главный скопец – аж прослезился от столь душевной речи:
– А всё от похоти нашей – все наши беды! А похоть – она заключена в «лепости», в «душепагубном змие». Освободись от него, лишись «ядер» и «адского ствола», сядь на «белого коня» – и все твои тяготы вон, как камень с души скинешь! Станет легко тебе, свободно и радостно!
Он, натурально плакал и, говорил так убедительно – что я почувствовал, что «плыву»:
– Господя… Да, кабы всё человечество знало, какое это счастье – «обелённым быть».
Встрепенувшись, я рявкнул:
– Стоять, бояться, замолчать! Вы теперь на госслужбе – говорить только, как я разрешу!
Все трое соскакивают с места и чуть ли не по стойке «смирно». Снаружи возобновил свой хриплый лай пёс – на его счастье не умеющий гафкать по-человечьи и, послышался тревожный голос Ипполита Степановича: