Дык, они ж не знали!
Ну, что сказать?
Мне Берлин очень понравился!
Чистенько, опрятненько, аккуратненько… Народ одет хорошо, недостатка продовольствия не чувствовалось. Хотя, проигравшая мировую войну Германия переживала далеко не лучшие времена – но даже берлинские трущобы, по сравнению с центральными московскими жилыми кварталами – выглядели гораздо выигрышней. Не так давно выданный немцами кредит в 300 миллионов золотых марок, для закупок Советским правительством машин и оборудования для заводов и фабрик – тоже о многом говорит.
Такое ощущение, что проигравших – кроме нас нет…
Особых проблем с языком не было. Александр Александрович Прасолов, по-немецки понимал – хотя и «с пятое по десятое» и, даже Давид Лейман – вполне сносно общался с местными на какой-то татабарщине.
Лишь ваш покорный слуга ходил дурак-дураком, со скуки встревал со своими компьютерными американизмами в разговоры или читал вслух часто попадающиеся вывески на русском.
Да, да!
Однако, даже не зная дойче шпрехе – в Берлине не пропадёшь.
Этот город, а вовсе не Париж, в этот самое время – считается «столицей» русской эмиграции. Всюду слышится родная речь и даже довелось по этому поводу иметь удовольствие слышать такой анекдот, в переводе:
«Встречаются два наших:
– Ну, как тебе Берлин?
– Отличный город, но два недостатка.
– Это какие же?
– Слишком много немцев и они всё ещё плохо говорят по-русски…».
Зацепился тут с одним в котелке и нафабренными усами, который явно намекая на Леймана, запел было о «жидовском засилье» в России – которую они потеряли.
А я, чуть не за грудки хватая:
– Ну, а что поделаешь коль те, кто должен был править Россией и защищать «мышцей бранной» русский народ – русские аристократы, все эти Голицыны да Оболенские – ещё до Революции разбежались по Парижам? Свято место не бывает, господин без Отечества! Так что, скакал бы ты лесом – пока я тебе в бубен не зарядил…
Мда… А ведь перспективы, с помощью русской диаспоры в Германии, в 20-е годы – несколько подкорректировать будущую историю, были просто блестящие. Но мы их как всегда – торжественно просрали.
Кстати, о «перспективах», пусть и не столь радужных.
Мне через день, через Фрица Юнгера – назначена встреча с Председателем «Межрабпома» Вилли Мюнценбергом. А этот Давид-Голиаф, за мной как привязанный ходит.
Как бы и, мне «не просрать», а?
А что же делать, то?
Никого из берлинской шпаны я не знаю, «грибной порошок» его не берёт…
Терминатор из жидкого металла, иттить его мать!
Вдоволь нагулявшись, ещё пару раз поскандалив-поругавшись с нашими бывшими соотечественниками по идеологическим причинам, просто со скуки, иль из хулиганских побуждений – уставшие и довольные возвращаемся в отель, чтоб поужинать и отправиться по своим камерам… По номерам, то бишь – отдыхать до утра лёжа.
Настроение у меня, я бы не сказал – что шибко «ахти», но тут…
Вроде ресторан – а одни лишь «парочки», свободных женщин нет и, некому «присунуть» – поднимая собственную самооценку и вместе с ним настроение.
Смотрю, а наш кучерявенький оказывает знаки повышенного внимания официантке в ресторане при отеле – молодой белокурой немочке, чем-то похожей на Мерилин Монро. Такая глупенькая, болтающая всякую ерунду милашка – от которых, обычно без ума мужики.
Сидим за столиком вдвоём с архитектором, не торопясь кушаем, изредка делясь впечатлениями об насыщенном событиями прошедшем дне. Внимательно наблюдаю за развивающимся, прямо на глазах, романом и подумываю о групповушке.
Интересно, интересно: наш то «Терминатор» оказывается – на поверку оказался живым человеком, которому ничто не чуждо!
А что же чистокровная арийка?
По некоторым признакам – наш ухажёр вызывает у неё лишь одну лютую неприязнь. Но она не может прямым текстом отшить клиента – видимо опасаясь за своё рабочее место. Тоже не открытие: гостиничный бизнес и проституция – сиречь синонимы. Даже если и не заставляют «ноги раздвигать» – ты должна привлекать клиента, а не отталкивать…
Иначе, для чего мы тебя такую красивую на работу взяли?
Впрочем, на мой взгляд – пока всё в рамке приличий, даже за задницу её – в отличии от постояльцев, не лапает. Заметил я уже такой местный обычай.
Но, вот немец за соседним столиком – вся морда в шрамах, должно быть ветеран войны, так не считает и, от злости кусает губы.
Определённо, он очень сильно не любит евреев!
Наш Просолов – тоже туда же, то и дело бурчит:
– Привыкла эта публика к вседозволенности.
Я, со смешком:
– Александр Александрович! Давайте завидовать молча. Люди молодые, взаимно-привлекательные – как-нибудь сами разберутся в своих отношениях.
Немец угрюмо сопит, Прасолов опять за своё:
– Да, что он себе позволяет?
– Александр Александрович, успокойтесь! Не насилует же он её в конце концов.
Немец за соседним столиком, оказывается, немного понимал по-нашему: видать морду – ему «покарябали» где-то на Востоке:
– Пусть попробовать! Deutschland, das ist nicht Russland! Управа быстро auf diesem jüdischen Schwein найдёт!
«Так, так, так…, - соображаю, – ага».
Эврика!!!
Не всё ещё потеряно: есть ещё у меня одно – последнее, но очень действенное средство. Похлопав по карманам:
– Сан Саныч! Я Вас на минуту оставлю. Кажется, портмоне в номере оставил…
– Не извольте беспокоиться, я заплачу за Вас.
– Извините, но с детства приучен – не разрешать расплачиваться за себя взрослым мужчинам!
Впрочем, когда несколько задержавшись, я вернулся из номера за столик – архитектора, уже след простыл. Возможно, закончив с ужином – он решил посетить «комнату для мужчин», чтоб потом до утра не вставать.
Еврей-переросток же, всё также крутится возле предмета своего вожделения и, видно ждёт – когда клиенты постояльцы отеля разойдутся по номерам, чтоб приступить к более решительным действиям.
Доев, жду когда «Большой босс» проголодается – когда инстинкт самосохранения перевесит «основной» инстинкт. Его ужин почти не тронут, а ведь за него деньги плачены.
Его деньги, между прочим!
Наконец, «натура» взяла своё и, вновь усевшись на своё место – тот буквально в один присест смёл всё со своей тарелки и вновь умчался к своей «белокурой бесовке».
Ну, что? Дело сделано и, пора идти баиньки…
Проснувшись утром, зевая и потягиваясь выхожу, нахожу Прасолова и поздоровавшись, спрашиваю:
– Мне привилось или ночью действительно был какой-то шум?
– Ну и сон у Вас, Серафим Фёдорович – я прямо завидую! Я Вас уж и тормошил, и…
– И, всё же?
– Представляете, ваш жидовчик…
– Фи, Александр Александрович! Не уподобляйтесь старорежимного околоточному надзирателю с Крещатика.
– Ну, а как ещё назвать вашего знакомого? Зверски изнасиловавшего официантку? Великодержавным русским шовинистом, что ли?
Напрягаю извилины, морщу лоб:
– Это он ту – беленькую?
– Да, её!
– Одобряю выбор! А почему сразу «изнасиловал»? А может, у них… ЛЮБОВЬ!!!
– Вот именно, что изнасиловал, – того трясёт как при лихоманке, – причём – зверски! Привыкли у нас, понимаешь к вседозволенности…
– Зачем сразу думать о самом плохом? Может это – провокация германской военщины? Британской разведки? Эмигрантских белогвардейских организаций? Масонов, наконец?!
Психует:
– Серафим Фёдорович! Вы – умный человек, но иногда… Как будто бредите!
По его словам, преступление было совершенно – чуть ли не на глазах у почтенной публики.
Сперва, более-менее адекватно ухаживающий за девушкой постоялец – казалось бы, в один момент сошёл с ума!
Затащив жертву в подсобное помещение, он сорвал с неё одежды и рыча принялся за своё «чёрное» дело. На крики прибежали люди – которым с большим трудов оторвать насильника, до последнего пытавшегося продолжить коитус:
– Его так и увезли в полицию – рычащего, голого… С эрегированным пенисом! Представляете, Серафим Фёдорович?
Мотаю головой, протестуя:
– Нет, не представляю. И даже не хочу этого представлять!
«Разве что с Кисой разок так попробовать, в нашей «ролёвке»? Всего пару ложек из пузырька и, пока у меня – «в ноль» не «сточится», а у неё – пополам не треснет… Бугагага!».
– Девушку увезли на «карете скорой помощи»… Совершенно голую… Окровавленную… Боже ж, ты мой… Он её чуть не порвал – зверь, истинный зверь!
«Блин… Определённо передоз!
Однако, попробуй рассчитай правильно дозу «Пролетарской стойкости» для такого бугая – не имея нужных навыков ни в химии, ни в фармацевтике!».
– Мда… Нехорошо получилось.
– Так, ваш знакомый ещё и немца искалечил.
Ну, а это – вообще хорошо и, даже – очень прекрасно!
– Того, со шрамами? И насколько сильно? Часом не убил – с него станется…
– Челюсть сломал и четыре зуба одним ударом выбил.
Пилять, от Давидки я ожидал большего…
Слабак!
– Ничего страшного! До Второй мировой – как на собаке заживёт.
– Что Вы сказали? До «Второй мировой…»? Войны?!
– Да, так – мысли вслух. Не берите в голову, Александр Александрович.
Этот день прошёл на удивление бестолково – полиция, работники советского посольства, уйма назойливых журналистов… Расспросы, опросы, попытки взятия интервью. Я от всего этого ловко уклонялся, а вот Прасолов…
Блин, вот что значит – язык без костей!
Забавно, конечно, но уже под вечер конкретно задолбало.
На следующий день с утра почитал успевшую выйти свежую эмигрантскую прессу, попросил Александр Александрович перевести немецкоязычные газеты – которые постояльцы отеля буквально рвали из рук и, досадливо поморщился:
«Блин, эти газетчики в погоне за рейтингом – вечно смакуют все «пикантные» подробности и преувеличивают их в несколько раз… Поубивав бы!».