Останавливается и не оборачиваясь:
– Что-то ещё?
– У меня есть важные документы, которые могут заинтересовать самого Дзержинского!
Подходит вплотную и почему-то шёпотом, хотя поблизости никого нет, глядя мне прямо в глаза:
– Откуда они у Вас?
Волнуясь, заикаясь, запинаясь и варварским образом коверкая «великий и могучий»:
– Долго рассказывать, а по-русски я говорю очень плохо. Скажем – я их украл, чтоб поправить своё материальное положение.
– Откуда знаете русский язык?
Не моргнув глазом, тем более ничуть не переменившись в лице:
– Во время войны служил при британском отряде подводных лодок на вашем Балтийском флоте. Общался с вашими морскими офицерами, матросами… И женщинами!
Оглянувшись по сторонам, товарищ Митрополитов заговорщически понижает голос:
– Хорошо. Вам очень повезло: я как раз из ГПУ…
Радостным лабухом киваю:
– Я знал, что все сотрудники вашего посольства – из ГПУ!
Тот, только шеей покрутил – как будто воротничок рубашки тесен и перешёл к делу:
– Документы у Вас собой?
– Только ознакомительная часть. За остальное, мистер чекист, придётся платить.
– Хм, гкхм… Я думал – Вы сочувствуете идеям коммунизма.
Прижав ладонь к левой стороне груди:
– Сочувствую, конечно, очень сочувствую… Всем сердцем! Но без денег Вы от меня ничего не получите, мистер чекист.
Взглянув на меня, как на самую ничтожную гниду, мнимый чекист процедил сквозь зубы:
– Хорошо! Давайте вашу «ознакомительную» часть, а там посмотрим.
– Айн момент, мистер…
Вынув из бывшего с собой видавшего докторского саквояжника папочку, а из неё два листочка:
– Мистер понимает по-английски?
– Нет, не понимает.
Насколько мне известно, в свободное от основной деятельности время «мистер Митрополитов» усиленно штудирует французский язык.
Протягиваю один из листков:
– Тогда, возьмите вот этот – он на русском. А английский язык советую учить – пригодится.
Пробежав глазами текст и мгновенно вспотев, тот:
– Давайте пройдём вон в то кафе и поговорим там?
– Согласен, если Вы угощаете, месье большевик: «же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод».
Ржу, не могу… Эту фразу я знаю наизусть ещё с детства по «12 стульям».
И вот наконец – сгодилась!
Он, вытирая пот на лбу носовым платком:
– Хорошо, идёмте.
Подождав, когда я умял первое, второе и блаженствуя допивал третье – очень хороший кофе со сливками (специально перед этой встречи не ел два дня, чтоб мой аппетит выглядел натуральным), товарищ Митрополитов:
– И много у Вас таких документов?
– Страниц сто пятьдесят.
– Сколько Вы за них хотите?
– Сто тысяч фунтов стерлингов, чтоб я мог убраться подальше из этой страны и спрятаться поглубже от «Secret Intelligence Service».
Если чего-то хочешь – проси в три раза больше. Я б не отказался от 30–50-ти тысяч, в бумажках с портретом британской королевы.
– Могу помочь Вам перебраться в СССР.
Я в самом деле поперхнулся кофе, а затем мучительно-долго прокашливался… Затем, очень громко смеялся, схватившись за живот.
Наконец, обретя способность говорить:
– Better dead than red! Я знаю какие порядки вы там устроили, мистер большевик – поэтому, я лучше сдохну здесь!
С лютой ненавистью на меня посмотрев, тот:
– Я тоже знаю, какие порядки вы устроили на нашем Севере во время интервенции!
– Если у Вас какие-то претензии – предъявите их нашему правительству. А я пришёл с деловым предложением, а не на исторический диспут.
Помолчали, остыли… Затем он:
– У нас нет таких денег.
Донельзя серьёзно, тыча пальцем в бумажку с английским текстом:
– В Коминтерне попросите, мистер чекист. Судя по этим документам – они, гораздо большие суммы в швейцарские банки переводят. Или, мне к ним и обратиться? С тех и миллион запросить можно – как с наиболее заинтересованной стороны.
После этих слов, представитель личной разведки Сталина, начал соображать более конструктивно:
– Не советую этого делать, мистер! Коминтерновцы – парни серьёзные, могут и не понять ваших шуток… Десять тысяч фунтов.
– «Десять тысяч»? За информацию, которая возможно спасёт ваш Советский Союз?! О вас – о большевиках, я был гораздо лучшего мнения… Чисто из уважения к вашему Дзержинскому – девяносто пять тысяч и ни центом меньше!
Началась нормальная, азартная торговля, после которой – ударили по рукам на 35 тысячах фунтов стерлингов, договорившись встретиться через три дня на этом же месте.
На следующую встречу с агентом Отдела внешних сношений Рабкрина, я летел как на крыльях. Ещё бы – одним выстрелом двух зайцев: и Коминтерну зачётно подосрать и малёха бабла срубить для дальнейшего погрессорства …
Такое, не у каждого залётного фраера получается!
Товарищ Митрополитов, уже сидел в знакомом бистро (что-то здесь сегодня как-то многолюдно…) и не здороваясь:
– Принесли?
Кладу на стол увесистую папку и в свою очередь:
– Я-то, принёс. А Вы?
Вместо ответа, тот ногой подвигает мне солидный на вид саквояжник:
– Как и договаривались – тридцать пять тысяч фунтов. Пересчитывать будете?
Тут признаюсь, как Кисе Воробьянинову – мне разум затмил «бриллиантовый дым»: один фунт стерлингов – равнялся двухсот пятидесяти франкам и за эти деньги – я смогу всю ту стоянку с «Мак-Бульдогами» скупить и, ещё на запчасти и инструмент останется!
Ни о чём больше не соображая:
– Конечно! Как у вас в России говорят: «Деньги счёт любят».
Наклоняюсь за саквояжником и тут…
Кажется, вся наша Вселенная взорвалась у меня в голове!
По крайней мере – её обитаемая часть.
Очнулся на полу: затылок ссаднит, голова болит и чую – весь мокрый. Надо мной незнакомые, встревоженные лица, лопочут что-то, но понимаю только: «месье», да «месье» …
Лежу, соображаю:
«Что это было? Никак, мне по комполу… Да, да! Слева, за соседним столиком находился какой-то тип, читающий газету. И справа тоже – тот ещё отвернулся, как я подошёл. Это надо же было так лажануться… А почему я мокрый? Обосцался к тому же, что ли? Стыдобище то, какое»!
Заметил у одного француза кувшин в руках и обрадовался: не обосцался, это просто на меня воду лили – пытаясь привести в чувства.
Сажусь на задницу – страшно болит голова, перед глазами всё плывёт… Сперва, зыркаю по сторонам – а вдруг произойдёт чудо. Увы… Чудес не бывает: мой развёрзнутый настежь портфель валяется на полу, а саквояжника с фунтами и след простыл. Пощупал болящую бестолковку – всего лишь здоровенная шишка. А я ж, было подумал – мозги наружу выскочили.
Хм… По ходу, у меня нет мозгов – раз так тупо дал себя развести.
Встаю, пошатываюсь, щупаю себя по карманам. Вроде бы всё на месте – главное бумажник. Вытаскиваю франки и сую одну бумажку:
– Вызовете мне такси, чёртовы лягушатники!
Тот, что с кувшином – по всей видимости хозян заведения:
– Taxi?
– ТАКСИ!!! Быстро, быстро, бисовы дети!
– «Bistro»? Où es tu maintenant? Au théâtre, ou quoi?
– В смысле – «шнель, шнель», тупица!
– Rapide? Vous appeler rapidement un taxi?
– Яволь!
Бухтит:
– Je dirais que oui, stupide bosh…
Кажется, он меня за немца принял.
От удара по темечку, у меня не только здоровущая шишка на нём соскочила – но и почему-то образовалась нездоровая «синева» под глазами. Не говоря уже про головокружение, тошноту и прочие признаки сотрясения мозга средней степени.
Так что остаточное время «командировки», пришлось отлёживаться на второй квартире – на которую съехал после разговора с товарищем Ивановым, прежде чем снять третью – под именем пана Дрякулы. С Александром Прасоловым, Иохелем Гейдлихом, Максимом Семёновичем и прочими нужными людьми общался по имеющемуся телефону, так что без особых проблем.
Все мои подарки и покупки уехали по железной дороге в Марсель, где будут погружены на первый же попутный пароход и, отправлены через Гамбург и Таллин в Ленинград. Мы же с архитектором Прасоловым несколько задержимся – он по делам Выставки, я из-за него.
Вместе приехали – вместе и должны уехать.
Гейдлиха с грузом догоним в Гамбурге, где нас обоих уже будут поджидать Вилли Мюнценберг – Председатель «Межрабпома» и Франц Юнг – Представитель «Международной рабочей помощи» при штаб-квартире Коминтерне в Москве. Там оформим все бумаги, сядем с Александром Александровичем на пароход и домой.
Пока выздоравливаю, почитываю белоэмигранскую прессу. А, там…
Не опишешь в словах!
Бурлит и воняет – как будто вагон дрожжей в городскую канализацию вбросили.
Из-за «производственной» травмы пришлось пропустить «рандеву» с белогвардецами из РОВСа. Да, в принципе и хер с ним: судя по «криминальной хронике» – дело своё они сделали.
К счастью, как и обычно – всё на мне заживает, как на собаке.
Как только голова болеть перестала, синяки под глазами прошли, а шишка на ней – спокойно скрывалась под зачётной французской шляпой, купленной взамен утраченной немецкой – явился на старую квартиру и получил у портье шляпную коробку – благоухающую дешёвыми женскими духами, из-под которых…
Да, да!
Слегка, но уже явственно пованивало.
– Черти рукожопые!
Подавляя брезгливость и тошноту, уже на второй квартире подчитал скальпы – все шесть и, по-новой пересыпал их мелкой поваренной солью:
– Чёртовы белохвостые жмоты! Обыкновенной поваренной соли пожалели, сволочи.
Затем, явился в Посольство и предстал пред светлы очи товарища Иванова – с самым искренним сожалением, разведя руками:
– Был уже, как говорится на верном следе. Ещё б немного и взял бы изменников вместе с похищенными у народа средствами… Но к сожалению, меня кто-то опередил!
Тому, видать конкретно «пригорело» – отмахивается рукой как от назойливой мухи: