Правда про существование последнего и про его исчезновение последний, знали довольно-таки ограниченный круг лиц. Но за вёдра, капитан-крохобор шибко сильно ругался.
Начатое было расследование капитаном тут же зашло в тупик, хотя в числе подозреваемых – сперва оказалось трое граждан Веймарской Республики, служащих компании «Zепtга1е Moskau».
Однако, кроме личных неприязненных отношений – испытываемых подозреваемыми к двум исчезнувшим телам, других – хоть сколько-нибудь правдоподобных доказательств этой версии происшествия, следствием найдено не было.
Дверь каюты заперта изнутри, единственный иллюминатор открыт настежь, все их вещи на месте, обыск судна ничего не дал и, прибалтов посчитали естественно утонувшими в результате неудачного побега.
Составили соответствующий акт, расписались, судовой капеллан пошатываясь пробухтел на латыни отходняк и, до прибытия в Ленинград, про них забыли.
Второе чрезвычайное событие не заметил никто – кроме лиц непосредственно в нём участвующих – то есть меня и трёх немцев из охранного агентства.
Хотя, привычные для второй половины 20-го века стандартные железнодорожные и морские контейнеры ещё неизвестны (надо будет чуть позже Гейдлиха напрячь, чтоб застолбил эту «жилу»), однако кой-какие меры в этом направлении – всё же уже предпринимаются.
В Германии, в частности – уже существуют стандарты транспортировочной тары, хотя жёстких требований по её унификации ещё нет.
Видимо поэтому, деревянные ящики с «Mechanische Ersatzteile für Autos» и один-единственный с «вещевыми посылками» из советского консульства – оказались похожие друг на друга, как единоутробные близнецы.
Это навело меня на мысль проделать одну штуку-шутку.
После того шторма и таинственного исчезновения двух «раздражителей», ряженные немецкие офицеры несколько расслабились и стали реже посещать трюм, предпочитая почаще находиться в компании Бахуса. В их отсутствие мне ничего не стоило, сперва изготовив соответствующие трафареты – на ящике с наркотой воспроизвести немецкую надпись, а на «вещевом» – русскую. Гораздо сложнее было поменять местами пломбы, но я справился – комар носа не подточит.
Нет, нет!
Отличия и причём – весьма существенные всё же присутствовали и, не пропади во время шторма эти двое коминтерновцев – они бы влёт заметили подмену.
А вот троим немцам, сопровождающим многочисленные ящики с «деталями машин» – сделать это было несколько затруднительно, не обладай хоть один из них феноменальной – прямо-таки фотографической, памятью.
Ржу, не могу!
Не знаю, насколько «обрадуются» наши доморощенные наркодилеры – получив вместо «дури» немецкие железяки военно-прикладного назначения, но германские инструкторы и курсанты на объектах «Кама», «Липецк» и «Томка»…
Безусловно, оценят халявную дурь!
Наконец-то, наше с Прасоловым заграничное турне подошло к концу.
Но не успели обрадоваться, как у нас ним сразу же начались проблемы…
По прибытии в Ленинград, пограничники не хотели пропускать нас на берег:
– В Вашем паспорте в данной Вам Московским ГПУ визе, было указано, что Вы должны были вернуться не позднее 5-го октября, а сегодня уже 10-е.
Пришлось ткнув носом, показать им отметку в Берлинском консульстве где виза была продлена до конца месяца.
Однако, те настаивают:
– Если сойдёте на берег, мы будем вынуждены препроводить Вас в ГПУ Ленинграда.
Пришлось прикрикнуть с барскими нотками:
– Если я не сойду на берег вовремя и провалю важное правительственное задание, то вы всем своим «Ленинградским ГПУ» – поедите в Мурманск и возможно с «сопровождением»!
Впрочем, моя угроза их не шибко смутила.
Лишь когда Фриц, стоящий с Ганцом и Францем рядом, лениво предложил…:
– Шеф! Может, их за борт выкинуть?
…Начались движняки:
– Да дайте, хоть что-нибудь!
Фи… Уж было испугался, подумав, что это какая-то подстава от Погребинского или Ягодки, а это лишь обыкновенные крохоборы-мздодавцы.
Облегчённо вздохнув, я как отрезав, рявкнул:
– Раньше надо было по-человечьи разговаривать, а не ГПУ пугать! А сейчас – ПШЛИ ВОН!!!
И без малейшей боязни ступил на отеческую землю.
Хоть и не впервые здесь, но после Гамбурга – Ленинградский порт неприятно поразил сравнительно малым числом швартующихся судов, низкой механизацией разгрузочно-погрузочных работ и на пару порядков большим организационным бардаком. Кроме того, ещё одна нежданка – здесь происходила забастовка докеров… Если кто не знает: право на стачку – законодательно закреплено за рабочим классом в СССР.
Вот он и этим пользуется – бузя по каждому поводу и без оного!
Впрочем, у меня здесь всё заранее схвачено: начальству порта «на лапу», пролетариям по комплекту французской военной формы и, весь груз был без особых проблем выгружен с борта парохода, складирован на железнодорожных складах и взят под охрану прибывшей группой «Вагнера».
Чуть позже меня удивило, что встречать ящик с «посылками» из советского консульства в Гамбурге – приехало одно из подразделений моего «Вагнера»…
Бывшего моего!
Ныне, они «ходят» под Ягодкой, чтоб ему…
Разумеется, интересуюсь:
– Что за дела, товарищи бойцы?
Те, предъявив соответствующие документы – хотя и не обязаны были это делать, не совсем весело:
– Нас наняли для сопровождения груза. Обычное дело, тов… Товарищ бывший Заведующий.
Ничего не оставалось делать, как только посоветовать:
– Хорошенько проверяйте пломбы, чтоб не было потом к вам никаких претензий.
– Как Вы учили, тов… Товарищ Свешников: «Чтоб не было пизд…ежу – делай всё по чертежу. Будет пиз…дёж – покажи чертёж».
– Молодцы! Ну, удачи всем нам…
Те, воспользовавшись моим советом, приняли груз и умчались на уже знакомом красном «АМО».
В Ленинграде, нас уже давненько поджидала весьма представительная делегация из Ульяновска во главе с самим Председателем «Красного рассвета» Климом Крынкиным.
Тот, даже не поздоровавшись:
– Вернулся?
Я тоже, даже без обычного «здрасьте»:
– Очки носить надо.
– А говорили ты у буржуев остался…
– Кто говорил? Плюнь тому в морду.
– И плюну! …Крючки привёз?
– Британский бамбуковый спиннинг с катушкой и целый чемодан крючков, блёсен и лессы. Всё, как заказывал, Клим.
– Американские, как те?
Счас, ага! Счас, я через портал в 21-й век сгоняю и по Инету на «Али-Экспресс» – специально для тебя крючки закажу.
Развожу руками:
– Извини, но «американских» не было – не сезон, должно быть. Всё европейское.
Тот, заглядывая мне за спину:
– Где они?
Показываю рукой:
– В кабине этой «слегка сиреневой» легковушки. Она тоже твоя, как и вон тот грузовичок…
Едва не задохнувшись от переизбытка чувств, прослезившись до сырости на бороде, Клим бросается на меня Отеллой с гнусной целью задушить в объятиях:
– Серафим… Чёртушко ты наше контуженное… Я тебя ужасно люблю!
– Да, подь ты к лешему со своей «любовью».
Ловко увернувшись, я скрылся от горячих проявлений благодарности меж «сопровождающих лиц», среди которых оказалась пара представителей Нижегородского Губкома ВКП(б).
Кроме «объятий и поцелуйчиков» от друзей и знакомых, меня ждало и несколько приятных известий из столицы моей «промышленной империи».
На III Всесоюзных Планерных Состязаниях в Крыму, все три планера Александра Яковлева: рекордный «Як-1 РСС», учебный двухместный «Як-2 Октябрёнок» с двойным управлением и учебно-тренировочный «Як-3 Красный курсант» – заняли первые места.
Главному конструктору это принесло премии, почёт и уважение (даже назад в Военно-воздушную академию звали!), кооперативу «Красная жара» – многочисленные заказы.
По словам Клима:
– На год вперёд всё продано.
– Напомни, сколько планеров мы сможем производить в месяц?
– Не более пятнадцати.
Так, так, так…
– А если подключить другие «кустарные гнёзда» губернии?
Тот, грудь колесом:
– Да, там же – жоппорукие!
С усмешкой на него глядучи:
– Сам-то каким недавно был, вспомни! Ничего – снабдим инструментом, плазами да пластвудом: через год – не хуже наших артельщиков работать будут.
– Ну, разве что через год…
Ещё вот новость из разряда приятных: для не так давно образованной Ульяновской «Станции селекции сельскохозяйственных культур» (СССК) – по задумке для обеспечения нашего Подхоза семенной картошкой, я дал задание «Бюро по трудоустройству «Шанс»» отыскать Заведующего с организационными способностями «выше среднего уровня». За время моего отсутствия, они нашли одного такого – паренька старше меня всего на два года, недавнего выпускника Киевской сельскохозяйственного института, по фамилии Лысенко[33]… Убей меня гром – молнией в дупу, но никак не могу вспомнить – где и в связи с чем, эту фамилию слышал.
Должно быть, после удара чем-то тяжёлым по голове в Париже – меня мимолётным видением «déjà vu» посетил!
А так же, меня обрадовали тем, что: в Ульяновске начались занятия в двух новых школах первой ступени, одной второй ступени и трёх фабрично-заводских училищах…
Профессор Чижевский Дмитрий Павлович рапортует, что в лабораторных условиях – удалось получать уже более центнера чистейшего диоксида титана в сутки…
Вернув свой «УАЗ», Кузя-Домовёнок заканчивает очередной апгейд своей мототелеги – ставя её на «резиновый ход»…
В городке педологов, дети из «Поколения-next» делают первые шаги и учатся говорить слово «мама»…
Председатель Совета директоров АО «Россредмаш» рапортует о сходе с конвейера 5-ти тысячного «Мужика»…
На московской киностудии «Красная Русь-Межрабпом», режиссёром Владимиром Маяковским – заканчиваются съёмки фильма «Место встречи изменить нельзя», по сценарию Валентина Константиновича Туркина… Исполняющая главную роль актриса Лили Брик – молодой оперативницы МУРа Шараповой, шлёт горячий и «влажный» привет Азазелю и мечтает, как можно быстрее с ним свидеться.