Столько хороших новостей – голова на радостях пухнет!
Буквально через два часа, ещё выгрузка основного хабара не окончилась, примчалась группа решительных парней с прибалтийским акцентом, до зубов вооружённых и с казёнными ксивами и, началось следствие сразу по двум делам: исчезновение двух коминтерновцев и подмена содержимого ящика с «посылками».
Были и ко мне вопросы, как им не быть…
А я в этой истории, кто?
Напомню: официально, я как руководитель-представитель «ОПТБ-007» – сопровождаю архитектора Прасолова Александра Александровича с Парижской выставки:
– Ещё будут вопросы, товарищи? Нет? Ну, если нет – давай до свиданья!
После короткого опроса свидетелей, горячие прибалтийские парни намертво прицепились к сотрудникам германской фирмы «Zепtгаlе Moskau». Те, категорически отказались отвечать на вопросы без присутствия консула Веймарской Республики и вскрывать свои ящики без представителей получателя. Затем, в порту появился консул с дипломатической неприкосновенностью, командиры из Главного штаба РККА – с вооружёнными бойцами и не менее грозными ксивами.
Разгорелся настоль грандиозный кипешь, что описать его – по силам только самым выдающимся мастерам пера, а я себя к таковым не отношу.
Не знаю, да и знать не желаю, чем всё дело закончилось: у меня в Питере были свои движухи – про которые расскажу чуть ниже.
Но, кроме многочисленных приятных новостей, были и немногочисленные – но неприятные.
Весьма неприятные!
Напомню, в Ульяновске я официально числился Начальником невоенизированной охраны Ардатовского сектора НКПС, Начальником Ульяновской вневедомственной милиции и Заведующим «Школы подготовки и переподготовки рядового и младшего комсостава транспортной и вневедомственной милиции» – (ШППРМКТВМ).
Погребинский скинул меня с этих должностей – взамен предложив стать его заместителем. Пообещав подумать над его до жути щедро-заманчивым предложением, я тем не менее – остался Начальником «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) при Ульяновской исправительно-трудовой колонии. Если не считать неофициальной должности Главного технического консультанта при промышленно-торговом кооперативе «Красный рассвет», конечно.
Теперь узнаю, что меня лишили и «морковки»!
Товарищ Кац – Начальник Ульяновского волостного (районного) управления НКВД (милиции), стал Первым заместителем Погребинского…
Ну, не особенно-то удивило, зная натуру Абрама Израилевича.
На освободившиеся места, Погребинский, разумеется, тотчас назначил своих людей – которые принялись тут же наводить свой «орднунг».
– Представляешь – требуют, чтоб в каждой артели численность свыше полутора десятков человек, была своя партячейка, – жаловался Клим, – а я ему: а кто тогда работать будет? А он меня «контрой» обозвал и обещал на первом же собрании дольщиков выкинуть из председателей…
– Понятно. Всё это в принципе не так страшно – ты знаешь, что делать и, Краснощёков – если, что подскажет.
– Дык, уже полным ходом разукрупняемся и переоформляемся – хрен нас возьмёшь так просто.
Как уже неоднократно упоминал: «Красный рассвет», даже без какого-то моего участия – стал непроизвольно формироваться, как некая сетевая структура – не имеющая чёткого управляющего центра. Артели в него входящие, как будто жили своей жизнью: рождались, развивались, налаживали связи меж собой и, с сторонними производственно-торговыми структурами и даже…
Умирали, распавшись – чтоб, снова соединиться в новом качестве.
Какое-то «броуновское движение», иначе не назовёшь!
Я, через «Отдел главного технического консультанта» (состоящий из «Отдела надомной-кустарной промышленности», «Отдела по связям с общественностью» секретариата, архива, технической библиотеки) – лишь слегка корректировал сам процесс в нужном направлении и давал рекомендации организационно-технологического характера.
Рассказывал уже, да?
Заметив и оценив естественно происходящий процесс, я дополнительно ещё изрядно потрудился в этом направлении и, теперь контроль над моей «империей» – не так-то просто установить. Уничтожить да, можно: законодательно – по-хрущёвски, запретив кооперативное движение. Да и то: она, скорее всего уйдёт в «тень», станет нелегальной организацией «цеховиков» или останется в виде каких-нибудь полуподпольных бригад шабашников.
Меня, больше интересует другое:
– Много нашей собственной «шелупони» из-под плинтуса вылезло?
– Прилично! Наш Федька снова бузит и с ним почти все те партийцы, что с прошлого и в этом году, приняли. Фролу Изотовичу на собраниях Волисполкома – уже и слова не дают сказать, перебивают криком. Только из опаски перед его сыном – Ефимкой, до сих пор ещё не вышибли с кресла.
А вот это уже гораздо хуже…
Итак, Погребинский сделал первый ход!
Второй ход от Погребинского не заставил себя долго ждать
Как рассказал мне курьер от моих ребят, не так давно – произошёл плотный наезд на Ефима Анисимова и всю возглавляемую им Нижегородскую комсомольскую организацию.
Сам Лазарь Шацкий – основатель и в течении долгих лет бессменный руководитель комсомола… С ним прибывшие секретари крупнейших ленинградских заводов – Оскар Тарханов и Иван Кострицкий, члены Секретариата РЛКСМ и «Коммунистического Интерационала Молодёжи» (КИМ) – Оскар Рывкин, Ефим Цетлин…
И ещё множество народу:
– С ними было человек сто – больше, чем вся комсомольская организация завода «Красное Сормово»!
Снюхавшись с недовольными из местных, коих везде и всегда хватает – они сперва инициировали внеочередной съезд и перевыборы, а затем в ультимативной форме потребовали переизбрать заводской комитет – поставив в его главе его неких Петра Смородина и Александра Мильчакова…
– Насколько я понял, все это – питерцы? Ну, кроме Шацкого, разумеется. Так какого хунта, их назначают к нам? С какой такой радости, наши стали бы за них голосовать?
– Нет, не все они питерцы… Петр Смородин – наш, нижегородец, но уже давно «ходит» под Зиновьевым.
Далее, произошла настоящая битва за крупнейшую губернскую комсомольскую организацию на крупнейшем в Нижегородчине заводе. Ставки были очень высоки и это все наши ребята отчётливо понимали:
– Если бы мы потеряли «Красное Сормово» – мы бы потеряли всё!
А я понимал, что потеряй я комсомольскую организацию Нижнего Новгорода – мне оставалось бы только линять куда-нибудь в тайгу и искать там семейство Лыковых.
После многодневных баталий, во время которых – знамя победы склонялось то в одну, то в другую сторону, на съезде вдруг появился Погребинский и начал угрожать, применяя такие слова и выражения, как:
«Сопляки», «Я вас в порошок сотру», «Отправлю вас всех в Красную Армию, а там – вас научат старших уважать»…
Выступавшим представительницам противоположного пола, он не постеснялся заявить:
«С вами то, полоумными бабами – мы меньше всего будем считаться»!
«Флаги на башнях», говорите?!
Вот же педагог, фуев!
Когда, после речей Ефима Анисимова и Кондрата Конофальского, большинством голосов решили, что голосовать за переизбрание – имеют право только работники завода, Погребинский вышедши из себя крикнул:
«Сволочи, саботажники, контрреволюционеры! Привлеку к ответственности и сотру в порошок, вы так и знайте!».
Наконец, он предложил, чтоб все кто за переизбрание – отошли налево, а кто против – направо… Чтоб, как говорится – отделить «зёрна от плевел».
На такое, возмутились даже питерцы!
Короче, несмотря на то, что мы все вместе были на грани фола – «Красное Сормово» удалось отстоять, а значит – ещё повоюем[34].
После Берлина, Парижа и Гамбурга – Ленинград неприятно поразил грязью даже на мостовых, обшарпанными зданиями, большим количеством военных патрулей, проверкой на каждом шагу документов милиционерами – одетых как бандиты, то есть – «кто во что горазд» и, от последних отличимых только по нагрудным значкам.
Поселился в арендованной комнате в бывшем особняке Нарышкиных – где у меня «заначен» на чёрный день их клад фамильного серебра, отдохнул чуть-чуть и начались «мероприятия» – гори они синим пламенем.
Первым делом была «презентация» – то бишь грандиозный митинг, на котором весь купленный мной хабар был представлен – как подарок германского пролетариата, пролетариям Ульяновска.
Однако, хотя на торжественном митинге от вышестояще-руководящих ленинградских товарищей слышались сплошь мажорные речи – просто так не пролезло!
Рисунок 23. Ленинград, 20-е годы.
Таможня дала «добро», но ленинградские власти вывозить груз не разрешили – в наглую и едва ль не открытым текстом, требуя «поделиться». Подобные же хотелки предъявили железнодорожники, мурыжа подачу вагонов. Причём, заморская картоха и непонятные зверьки страхолюдного вида, их почему-то не интересовали… Все вместе, они претендовали, не много ни мало – на половину моих грузовиков и особенно на легковушки.
Я то в принципе привык, но на бывших со мной иностранцев – неизгладимое впечатление произвело убойное сочетание крайней бестолковости советских чинуш и их же беспримерной наглости.
Дело дошло до того, что мой хабар пытались арестовать!
Охрана состоящая из немцев, чуть ли не стреляя в воздух их дробовиков – отбила первый натиск ментов и чекистов, но дело конкретно запахло керосином и я уже было всерьёз подумывал, чтоб раньше времени применить своё «оружие массового поражения» – грибной антиалкогольный порошок…
Ну, чтоб отвлечь внимание и потихоньку слинять из города трёх революций, гори он неугасимым синим пламенем.
К счастью, у меня в Питере был «свой» человек и довольно высокопоставленный.
Это Шапошников Борис Михайлович – ныне Заведующий Ленинградским военным округом. Стоило позвонить и передать ему привет от Елизаветы Молчановой, как тот тут же оказал нашей миссии полное содействие – прислав в подмогу немцам целую роту вооружённых красноармейцев с пулемётом, для охраны и сопровождения груза.