Использовались переносные железные дороги и, во Второй мировой войне[3] — но по вполне понятным причинам довольно ограниченно.
Аппетит приходит во время еды…
Да, что там Ульяновская волость?
На прогрессорство надо смотреть ширше!
Как мне проехались по ушам немцы, заинтересованные в сбыте своего стального «секонд-хенда»«: узкоколейные железные дороги — 'Schmalspurbahnen», ещё до войны нашли самое широкое применение и в Германии, где их перечень превышает добрую сотню[4].
Особенно распространен этот вид транспорта в Восточной Пруссии, где сеть малых узкоколейных линий с шириной колеи750 миллиметров, весьма удачно дополняет сеть стандартной железной дороги.
Последней, соединены крупные города с выходом к морю — Кёнигсберг, Инстербург, Тильзит. Сеть узкоколейных линий общей длиной почти в пятьсот вёрст, связала столицу Восточной Пруссии и её райцентры с сельскими населёнными пунктами. Станции узкоколейки имелись почти у каждой деревни, на перекрёстках сельских дорог, на главных просеках лесничеств. Максимальные расстояния между этими станциями, редко когда превышали километр.
А почему бы во всей Нижегородской губернии, не замутить нечто подобное?
В отличии от других, немецкая система крепления элементов-звеньев узкоколейного железнодорожного полотна, хоть и была более технологически сложна и экономически дорога (немцы лёгких путей не ищут!) — зато годилась для прокладки не только временных ж/д дорог, но и постоянных. Мне, в данном случае, эта «технологическая экономичность» — как-то побоку. Ведь я покупаю уже готовые изделия, фактически по цене железного лома.
Конечно, всё это добро одним рейсом не перекинуть в Питер на и, так уже под завязку набитом, разваливающемся на ходу корыте.
По парижскому примеру организации фирмы по долгосрочной покупке и транспортировки в Россию грузовиков «Мак-Бульдог», Иохелем Гейдлихом — весьма оперативненько была создана фирмочка «Gebraucht» по скупке секций и подвижного состава военно-полевой железной дороги.
— Бро, — заостряю внимание партнёра на одном нюансе, — насчёт паровозиков особенно не парься! Но вот вагоньчиков надо бы побольше и с как можно разнообразной номенклатурой.
Действительно, уже есть «в железе» и даже прошедший испытания трактор «Мужик» поставленный на железнодорожный ход — специально для предприятий Донбасса, откуда мы собираемся по бартеру получать чугун, сталь и продукты коксохимии. Ширина колеи, правда — там несколько иная, но это обстоятельство достаточно легко исправимо.
— Без проблем, Buddy!
Обговорили и об поиске более подходящего судна для регулярных рейсов по маршруту Марсель — Гамбург — Ленинград и, обратно.
— В Гамбурге, проблем с судном и экипажем быть не должно, действуй, Бро!
Тот, что-то быстро столбиком подсчитав в блокноте, поднял на меня глаза:
— Это есть большой манни, Buddy! Кто будет платить?
Фффуууфф…
Чтоб б, ему ещё подкинуть?
— Ты знаешь, что такое «кондиционер», Бро?
— Как есть не знайт…
Кондиционеры в САСШ известны с начала 20-го века, получив самое широкое применение — но в качестве хладагента в них использовался ядовитый аммиак, что неоднократно приводило к несчастным случаям. К тому же, они получались излишне громоздкими, состоящими из двух блоков — с компрессором и конденсатором, расположенными обязательно вне помещения.
Для больших помещений, типа кинозалов — да!
А вот массовому потребителю — владельцам и съёмщикам квартир, даже мелким, средним и крупным боссам — остаётся только потеть, вонять и проклинать жаркий, положим — калифорнийский климат.
В «реальной» истории, лишь в 1928 году — американской компании «Дженерал Моторс» удалось получить хлорфторуглеродное химическое соединение, позднее названное «фреоном». Это позволило несколько позже создать компактные, моноблочные конструкции кондиционеров — могущие разместиться даже в форточке окна, вполне доступные в цене для массового потребителя, сравнительно простые в монтаже и обслуживании.
И самое главное — безопасные в эксплуатации.
Быстренько разжевав про фреон и все его преимущества по сравнению с аммиаком:
— … Представь себе, Бро: кондиционер можно будет засунуть в форточку!
Тот, едва сигарой не подавившись:
— Wow! Я буду брать кредит в банк!
Кроме железной дороги в самый последний момент, я не сдержался и, ничтоже сумлетясь, приобрёл в Гамбурге… Кто угадает с трёх раз — шапку новую куплю…
Правильно!
Целую фабрику по прядению волокна…
Из чего вы думали?
Нет, не угадали — хрен вам, а не новая шапка: из крапивы, как в одной из печальных сказок братьев Грин…
Ан нет — Ганса Христиансовича Андерсена!
Помните?
Одному из братьев крапивы не досталось и он так и остался лебедем-мутантом.
Крапива — наряду с коноплёй, льном и прочим растительным сырьём — для изготовления одежды, «крепежа» в виде верёвок и парусов для рыбацких лодок — использовалась очень давно. Китайцы, перед тем как изобретать бумагу, глобус, порох, компас, свою четырёхтысячелетнюю историю для лохов и городить Великий китайский плетень — даже вывели особый сорт крапивы: «Рами» — годной на все случаи жизни.
'Рами жарим,
Рами варим,
Рами так — сырой… уярим'!
И не только!
В средневековой Японии, из «композита» на основе крапивного волокна и шёлка — мастырили крепчайшие тетивы для луков и шикарнейшие самурайские доспехи.
Затем, с развитием мореплавания и развитием колониализма, крапиву повсеместно вытеснил дешёвый привозной индийский и египетский хлопок.
Вспомнили про эту культуру, в лишённой заморских колоний наполеоновской Франции — в которой шили мундиры из крапивного волокна для Великой армии. Затем, вновь про неё сравнительно надолго забыли.
Тот исторический факт, что в Германии — во время Первой мировой войны отрезанной блокадой союзников от источников нормального текстильного сырья, обмундирование для солдат шили из крапивного полотна — для меня в принципе никакая не новость. Однако, в моём «послезнании», было русским по белому написано, что германские и австрийские учёные в поисках подходящего заменителя:
«…Случайно(!!!) пришли к оригинальнейшему решению: смешать крошечные количества хлопка с крапивой, точнее, с крепкими, морозоустойчивыми волокнами крапивы двудомной».
Но в разговоре с немцем — банкующим металлоломом в виде бывшей прядильной фабрики, я лишний раз убедился: когда речь идёт о немцах — слово «случайно» надо применять крайне осторожно.
Никакой «случайности»!
«Срединные державы» — Германская и Австро-Венгерская Империи, готовились к переделу мира очень давно и следовательно — предусмотрительно предполагали возможность блокады. Поэтому наряду с другими, ещё в 1876-м году — была создана и очень долго работала «Крапивная комиссия», проводя многочисленные широкомасштабные опыты с этим растением. В результате, к 1914 году, эти государства — обладали соответствующими технологиями и опытом, позволившими им заменить крайне дефицитное сырьё буквально бросовым…
Ведь крапива — это вездесущий сорняк!
Поэтому, как только грянули «Августовские пушки», как тут же в Германии и Австрии был организован сбор сырья и построены фабрики — которые используя заранее отработанные технологии — всю войну выпускали из крапивного волокна текстиль, шнуры, чулки, медицинские бинты и так далее.
Я, хотя и изрядно потратился — купил пару сотен комплектов германской военной формы образца семнадцатого года и, довольно-таки изрядное количество оставшегося полотна. На ощупь, оно мягкое и гибкое, имеет слегка шелковистый блеск. Крапивное волокно внутри пустое, поэтому одежда и крапивной ткани работает как своеобразный «термос»: летом в ней прохладно, зимой тепло. По словам немцев, крапивные мундиры — прочны и носки, обладают антисептическим и антигрибковым действием, снимают вредную для солдатского организма электростатику.
Думаю, пошить в «Красной игле» «пролетарки» для «футбольных» команд Ваньки да Саньки и затем опробовать, так сказать — в полевых условиях. Ибо, словам прошлого и будущего противника — конечно, доверять можно…
Но забывать их проверять — категорически нельзя!
С сельскохозяйственной точки зрения, у крапивы масса преимуществ по сравнению с хлопком — обязательно требующего тёплого климата, обильного полива и применения пестицидов.
А вот с точки зрения технологии и экономики — не всё так гладко, оказывается…
Стебель крапивы содержит весьма незначительное количество волокон — не более восьми процентов из общей массы. Поэтому, производство крапивной пряжи — процесс весьма и весьма затратный: сырьё приходится собирать с большой площади, перевозить на большие расстояния и затрачивать огромные усилия на его переработку в волокно для пряжи.
Ну, это как руда с очень низким содержанием металла!
Другой недостаток: избыточное содержание смол в стебле крапивы — не удаляющихся обычной продолжительной мочкой в воде, как у льна или конопли. Чтобы нивелировать эту вредную особенность, башковитые немцы — применяли несколько последовательных операций по обработке волокна перед прядением горячей водой, паром, щёлочью под давлением…
Множество патентов, которые мне пытались впарить!
Но я включил «тупого Ивана» и не клюнул, ибо…
Но обо всём в свою очередь.
Поэтому, как только по окончанию Великой войны для германской промышленности открылись рынки нормального текстильного сырья — тут же все «крапивные» плантации были перепаханы, фабрики закрыты, персонал выброшен на улицу, а оборудование выставлено на продажу в виде железного лома.
Я одно такое предприятие купил по соответствующей цене — практически даром, хотя и, в несколько разукомплектованном виде. Немец-специалист по «крапивной технологии», которого пришлось нанять, заверял, что восстановить — раз плюнуть, только успевай марки отстёгивать.