Рэн никогда не объяснял, почему не пытается зайти со мной дальше поцелуев, но если бы мне пришлось ранжировать причины, я бы побилась об заклад, что его последний опыт находится в первой пятерке факторов «почему нет».
Тот факт, что мы практически постоянно ссоримся, вероятно, тоже находился бы в этом списке.
Мне приятно, когда он снова целует меня. Мне хорошо в его объятиях. Иногда Рэн настолько жесткий, решительный и дерзкий, что я забываю о том, что он может быть таким нежным и чутким. Я забываю, что он может разжечь во мне огонь одним лишь своим поцелуем и устроить внутри меня пожар.
– Я скучала по тебе, – тихо говорю я, потому что это так. У меня снова наворачиваются слезы от осознания правдивости моих слов.
Рэн замирает, чего я не ожидаю, а затем обдает горячим дрожащим дыханием мою шею. Его руки все так же дарят мне тепло и крепкие объятия. Теперь в его теле появляется новое напряжение, а между нами чувствуется легкая грусть.
Я прижимаюсь к нему.
– Рэн?
Ему требуется целая вечность, чтобы поднять глаза и встретиться со мной взглядом. В узком проходе конюшни царит полумрак, и глаза Рэна похожи на темные глубокие озера. Он касается моей щеки, и его пальцы скользят по ней легко, пока ладонь не касается моего подбородка. Его большой палец уверенно очерчивает контур моих губ.
– Это платье ты впервые надела в Лунной Гавани.
Я хмурюсь.
– Ты помнишь?
– Ты выглядела как королева. – Его глаза снова находят мои. – Ты выглядишь как королева.
– Это очень красивое платье.
Рэн вдыхает и медленно выдыхает.
– Я не рассказывал тебе о Грее, потому что иногда мне кажется, что твоя воля сильнее моей.
– Иногда? – поддразниваю его я, но в моем голосе нет язвительности. Мне не хочется обидеть Рэна, когда он выглядит таким уязвимым.
– Как и раньше, я не рассказывал тебе ничего, потому что боялся, что это навредит тебе.
Раньше. Мне требуется мгновение, чтобы понять, о чем он говорит, но затем я понимаю. Раньше – это до того, как проклятие было снято, когда Лилит истязала его ночь за ночью, потому что он был близок к тому, чтобы найти любовь вместе со мной. По сути, мне пришлось чуть ли не силой затащить его в свою комнату, потому что Рэн не хотел подвергать меня опасности. Однако он никогда мне ни в чем не отказывал. Если бы попросила его не причинять вреда Грею, он бы послушал меня.
Мое сердце замирает в груди. Я ошиблась. На первое место Рэн ставит не Эмберфолл, а меня.
– Рэн. – Я пристально смотрю на него. – Что-то случилось на приеме?
– Прием прошел блестяще, – говорит он. – Я познакомился с наемницей из Терновой Долины, которая дала мне представление о передвижениях вражеских отрядов. Она также рассказала мне об оружии из Силь Шеллоу, которое может противостоять магии.
– Подожди… Что? – Я моргаю, глядя на него. – Ты мне чего-то недоговариваешь.
Я изучаю резкие линии его подбородка, тени под его глазами, которые стали еще более заметными в темноте.
Нужно было его спросить.
Я думаю о том, как Рэн вел себя в последние несколько недель. Он был напряженным и нервным и выглядел так, будто совсем не спит по ночам. Мы должны готовиться к войне, но Рэн, судя по всему, медлит и бездействует.
Рэн не любит быть неподготовленным. Это не в его стиле.
Я расправляю плечи и смотрю на него.
– Ты не хочешь воевать, – догадываюсь я.
– Но если я не стану воевать, то Грей захватит Эмберфолл, – говорит он. – Он объединит его с Силь Шеллоу, чьи люди убивали наших тысячами. Он не король, Харпер. У него нет опыта управления страной.
– Это все, что тебя тревожит? – спрашиваю я, прищурившись. – Или же ты больше боишься его магии?
Рэн вздрагивает при слове «магия».
– Я не думаю, что Грей хочет причинить тебе вред, – тихо говорю я.
– По правде говоря, мои страхи не касаются Грея.
Я замираю. В его голосе есть нотка, которую я не могу понять.
– Рэн, – я наклоняюсь к нему ближе, пока мы не дышим одним воздухом, – скажи мне, чего ты боишься.
Наконец его глаза встречаются с моими.
– Лилит.
Глава 8Рэн
Харпер смотрит на меня, нахмурив брови. Я жажду забрать свои слова обратно, стереть имя колдуньи из прошлой фразы.
Харпер невероятно прекрасна в полумраке конюшни, ее прическа слегка растрепалась, губы покраснели и распухли от поцелуев. Ее глаза полны беспокойства, и я хотел бы повернуть время вспять на одну минуту, чтобы стереть это беспокойство с ее лица.
Но я не могу. Я больше не могу скрывать от нее правду.
– Лилит? – переспрашивает она.
Это имя все еще способно заставить мое сердце замирать от страха, и я бросаю взгляд во все темные углы конюшни, как будто колдунья может возникнуть из ниоткуда прямо здесь и сейчас.
Но ее здесь нет.
Харпер хмурится еще сильнее.
– Но Лилит мертва.
– Это не так. – Я делаю глубокий вдох, и мой голос становится тише. – Она была здесь, в замке. Она вернулась вместе со своей магией, угрозами и явным желанием сделать меня как можно более несчастным.
Харпер делает шаг назад, и мне невыносимо больно отпускать ее. Я ожидаю увидеть боль предательства на лице девушки, но ее нет. Есть лишь решительность.
Когда она говорит, ее голос звучит уверенно и твердо:
– Когда? Где она? Что она сделала? – Не дожидаясь ответа, Харпер смотрит на дверь конюшни и повышает голос: – Дастан! Стража!
– Миледи…
Двери распахиваются настежь, и в проход врываются четверо стражников с оружием наготове, ища глазами угрозу. Я бросаю на Харпер испепеляющий взгляд, затем наклоняюсь, чтобы поднять с пола камзол и пояс с мечом. По крайней мере, сама Харпер полностью одета.
– Вольно, – говорю я страже. – Нет причин для тревоги.
– Нет, они есть. – Голос Харпер подобен стали. – Если она вернулась, ты не должен быть один.
Дастан убирает меч в ножны и смотрит то на него, то на меня. Он явно уловил напряжение в голосе Харпер.
– Милорд?
Я вздыхаю и продеваю руки в рукава камзола.
– Командор, я удалюсь в свои покои.
Харпер делает глубокий вдох, чтобы выдвинуть еще какие-то требования, но я спокойно смотрю на нее и протягиваю ей руку.
– Не хотите составить мне компанию, миледи?
Харпер хмурится, но кладет свою руку в мою. Мы выходим из конюшни, но я сбавляю шаг, когда мы переступаем порог. Мои глаза ищут в темноте колдунью. Харпер замечает это, и ее шаги тоже становятся медленнее. Она смотрит на меня. Усилием воли я заставляю себя идти дальше.
– Расскажи мне все, – шипит она. – Как ты можешь говорить такие вещи, а потом молчать?
– Я собирался рассказать, но ты позвала стражу.
Она слишком импульсивная.
Холодный ветерок щекочет обнаженную кожу моей шеи, и я вздрагиваю. Мне хочется оказаться в замке. Я хочу оставаться в своих покоях. Я хочу спрятаться за самой толстой дверью в мире, чтобы никто не смог проникнуть внутрь.
Вот только толщина двери не имеет значения. Лилит ничто не остановит.
Мы подходим к задней двери замка, и лакей подскакивает к ней, чтобы придержать ее для нас. Как только мы попадаем в замок, я чувствую себя лучше. Более защищенным. Дастан сопровождает нас, и мне хочется отослать его к себе. Я уже был свидетелем того, что Лилит делала с Греем, сезон за сезоном. У меня нет ни малейшего желания наблюдать за тем, как она подвергает пыткам моего очередного командора.
Однако Харпер явно заставила Дастана беспокоиться. Как только мы доходим до моих покоев, он встает снаружи вместе с тремя другими стражниками. Дастан делает глубокий вдох, словно собирается что-то сказать, но я закрываю дверь у него перед носом.
Мой взгляд мечется по углам прежде, чем я перевожу его на Харпер.
– Наверное, мне стоит вас отблагодарить за то, что вы не подняли тревогу на весь замок.
– Ты не имеешь права сердиться на меня.
– Я… – Мой голос прерывается, и я вздыхаю. Я прислоняю меч к стене и провожу ладонями по лицу. Понятия не имею, как мне лучше закончить свой ответ. Я…
Сожалею.
Опустошен.
Измотан.
И самое худшее: мне стыдно.
Если бы я произнес все это вслух, то вряд ли бы это как-то помогло исправить мои ошибки.
– Я не знаю, что сказать, – говорю я.
– Она была на приеме? – Харпер сердито втягивает в себя воздух. – Тебе следовало держать Дастана рядом. Ты не должен был отправлять его за мной.
Ад нечестивый!
– Харпер. Перестань.
Она умолкает.
– Лилит здесь уже несколько недель. – Я перевожу дыхание. – Несколько месяцев.
Я наблюдаю, как Харпер воспринимает эту информацию. Ее лицо поначалу выражает беспокойство и страх, затем их сменяют недоумение и растерянность. Я готов к тому, что она начнет кричать, ведь я только что подлил масла в огонь, но вместо этого она задумывается.
– Несколько месяцев. – Ее голос становится мягче. – Рэн… Рэн, почему ты мне не сказал?
Я медлю с ответом, и Харпер делает глубокий вдох, прижимая руку к животу.
– Это все я. Она шантажировала тебя, угрожая мне.
– Да.
Харпер прижимает ладони к лицу, затем выдыхает. Она опускается в кресло перед камином.
– Так, ладно. Начни с самого начала. Я думала, что Грей перенес ее на другую сторону и убил.
Я опускаюсь в кресло рядом с ней.
– Он, безусловно, пытался. У нее на шее шрам. Сколько раз он ни пытался ее убить до этого, его оружие не оставляло на ней отметин. Возможно, он даже не знает, что она жива.
– И чего же она хочет?
– Она хочет, чтобы я выиграл эту войну.
– Зачем ей это нужно?
– Потому что она хочет править Эмберфоллом. Она винит моего отца и мое королевство в гибели ее народа. Она желает заполучить трон.
– Тогда почему бы ей просто не убить тебя?
– Видишь ли, мой конфликт с Греем уже поставил Эмберфолл под угрозу гражданской войны. Лилит признает, что не может просто взойти на престол и ждать, чтобы все королевство преклонило перед ней колено. Она могущественна, но не настольк