Нолла Верин складывает руки на груди и говорит:
– Конечно.
И в этот же самый момент я произношу:
– Нет, моя сестра уже уходит.
– Ладно, – хором говорим мы.
Но никто из нас не двигается.
Я тоже складываю руки на груди. Служанка в растерянности мешкает, затем, должно быть, понимает, что моя сестра на самом деле не уходит. Девушка ставит две дребезжащие чашки на блюдца. В напряженной тишине комнаты звук разливаемого чая звучит очень громко.
Взяв в одну руку блюдце, служанка подходит ко мне. Ее опущенный в пол взгляд и дребезжащая на блюдце чашка наводят меня на мысли, не была ли эта девушка жертвой какого-нибудь изощренного наказания от моей матушки. Она напоминает мне напуганную работницу таверны, которую я видела утром.
– Спасибо, – мягко говорю я, не сводя глаз с сестры. Я забираю у нее блюдце. Служанка делает еще один реверанс, после чего внезапно замахивается на меня.
Все мое внимание сосредоточено на Нолле Верин, и я едва ли понимаю, что происходит, однако мои нервы сегодня натянуты до предела, поэтому мое тело вздрагивает, реагируя на ситуацию быстрее разума.
В любом случае моя реакция не имеет значения. Нолла Верин сражается в разы лучше меня. В ее руках тут же появляется кинжал, который застревает в груди девушки быстрее, чем разбивается об пол моя чашка с чаем.
– Стража! – кричит Нолла Верин, но мой взгляд прикован к лежащей на полу девушке. Она задыхается, захлебываясь кровью. Ее руки невольно цепляются за рукоять клинка, торчащего у нее из груди.
– Ты… ты, – хрипит служанка.
Нолла Верин ударяет ее ногой по ребрам, и глаза девушки широко распахиваются. Она издает громкий сиплый звук в отчаянной попытке наполнить легкие воздухом.
Моя сестра плюет на нее.
– Тебе повезло, что ты умрешь раньше, чем я смогу воздать тебе по заслугам.
Я хватаю сестру за руку.
– Прекрати!
Я смотрю на девушку, когда стражники врываются в мои покои с оружием наготове.
– Что я? Что ты хотела сказать?
Ее веки начинают закрываться, а руки, сжимающие лезвие, ослабевают.
– Ты хочешь объединить нас с монстрами.
Затем ее глаза перестают двигаться, руки замирают на груди, и она замирает на полу. Мертвая.
Нападение поднимает такую шумиху, что я начинаю гадать, появится ли у меня когда-нибудь хоть одна свободная минута. Однако в каком-то смысле я ничего не имею против хаоса, вопросов, пристального внимания к деталям со стороны Грея и моей сестры, когда они ведут допрос стражи. Кланна Сун умоляет меня переместиться в покои королевы, но я не хочу покидать свою комнату. Мне кажется, что, кроме нее, мне больше негде спрятаться. Слуги унесли тело и быстро заменили испорченные бархатные ковры, пока я стояла, прижавшись к стене, и старалась не видеть угрозу в лице каждого входящего в мои покои.
Проходит несколько часов прежде, чем стражники и советники уходят из моей комнаты, и со мной остаются только Нолла Верин и Грей. В данный момент они о чем-то разгорячено спорят, стоя прямо за моей дверью. Голос Ноллы Верин звучит тихо, но моя сестра уже успела выразить свое мнение. Скорее всего, она хочет казнить всех моих личных стражников и подобрать новых. Возможно, она уже отдала приказ. Возможно, ее приказ уже был исполнен.
От одной только мысли об этом я прихожу в ярость. Мне не хочется знать наверняка, отдавала она какие-нибудь приказы или нет.
А вот от этой мысли мне становится тошно. Я обязана знать обо всем.
Нолла Верин права. Я должна уметь постоять за себя. Живое доказательство тому совсем недавно хватало воздух на моем полу.
Я вздрагиваю и подхожу к окну, за которым уже давно стемнело. В комнате тепло от горящего в камине огня, однако холод все равно пробирается сквозь оконные щели. Мне нужно задернуть шторы, чтобы не было сквозняка, но я не хочу, потому что и так чувствую себя в ловушке. По углам оконного стекла блестит иней, а это значит, что Айзек, должно быть, где-то на крыше.
Ты хочешь объединить нас с монстрами.
Может быть и так, но сейчас мне от этого спокойнее. Если Айзек на крыше, то вряд ли кто-то осмелится забраться ко мне через окно. Да, мои покои находятся на третьем этаже, но у Грея однажды получилось забраться ко мне в комнату по веревке, поэтому я знаю, что это возможно.
Дверь тихо щелкает, и я не знаю, что меня больше пугает: мысль о том, что я сейчас одна, или что на меня нападут. Я разворачиваюсь до того, как успеваю себя остановить.
Нолла Верин ушла. На пороге моей комнаты стоит Грей. Его темные глаза изучают мое лицо, и я не сомневаюсь, что он без труда видит все мои страхи и тревоги.
– Я послал за едой, – сообщает Грей. – Твоя сестра выбрала новых стражников для караула. Я присоединюсь к ним, как только подадут ужин. Джейк сменит меня в полночь…
– Пожалуйста, не надо. – Мои слова не громче шепота, но Грей прерывается, чтобы выслушать меня.
– Лия Мара, тебя дважды пытались убить, – говорит он. – Я не могу вернуться к себе, когда…
– Нет. Я имела в виду… – Мой голос срывается, и мне приходится прочистить горло. – Я просто не хочу, чтобы ты уходил.
Грей слегка прищуривается, и мне досадно оттого, что он так хорошо умеет скрывать свои эмоции. Щеки начинают гореть румянцем, и мне приходится опустить глаза в пол. Мы очень редко остаемся с ним наедине, а когда эти редкие моменты наступают, то даже они обычно испорчены открытой дверью и стоящими неподалеку стражниками. Мой народ презрительно относится к мысли, что для управления страной мне нужен стоящий рядом мужчина. Именно поэтому я приложила все возможные усилия, чтобы доказать обратное и убедить моих подданных, что союз с Греем в первую очередь будет выгодным им.
Однако теперь мы с Греем остаемся одни, дверь закрыта и за окном ночь. Он ничего не говорит, и я вынуждена снова отвернуться, чтобы посмотреть в окно.
– Прости меня, – быстро говорю я. – Я веду себя неприлично. И глупо.
– Это неправда. – Грей произносит слова, стоя рядом со мной, и я чуть не подпрыгиваю. Он так тихо пересек комнату, что я этого не заметила. Как и обычно, на Грее надеты кожаные доспехи, и он до зубов вооружен. Блик света на стали его клинков заставляет меня вспомнить о том, что рассказала мне Нолла Верин.
Я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.
– Нолла Верин сказала, что ходят слухи об оружии, которое можно использовать против колдунов, – говорю я. – Против тебя.
– Она сказала мне то же самое. – Грей спокойно смотрит на меня. – Если у кого-то есть такое оружие, то пускай он попробует им воспользоваться.
Я вздрагиваю. Может быть, поэтому я и стала мишенью. Я могу защитить себя, но я не так опасна, как Грей. Я даже не так опасна, как моя сестра.
Теперь, когда Грей стоит рядом, я обращаю внимание на его усталость.
Я даже этого не заметила, хотя должна была.
– Тебе нужно отдохнуть, – говорю я.
– Тебе тоже, – вздыхает он. – Такое ощущение, что судьба строит против нас козни.
Судьба. Он верит в нее, а я – нет. Я беру его руку и переплетаю наши пальцы, проводя большим пальцем по краю его защиты на запястьях.
– Мне не нравится думать о том, что эти нападения были уготованы судьбой. И мне не хочется думать, что предстоящая война с Эмберфоллом может быть предрешена.
Грей молчит некоторое время.
– Я часто нахожу утешение в мысли, что судьба уже проложила путь за пределы того, что кажется невозможным.
– Грядущая война кажется тебе невозможной? – спрашиваю я, вовсе не находя в его словах ни надежды, ни утешения.
– Да, – отвечает он. – Однако и проклятие тоже было чем-то невозможным. Наше путешествие сюда, в Силь Шеллоу, было невозможным, как и мой побег из Железной розы.
Мы снова молчим.
– Мое детство было невозможным. – Он смотрит на меня. – И то, что случилось с твоей матерью.
Я цепляюсь за его руку и снова смотрю в окно. Мне очень тепло рядом с Греем, и я внезапно остро ощущаю, насколько мы близко стоим. Не думаю, что мы вот так оставались один на один с тех самых пор, когда он прокрался мимо стражи, чтобы забраться в мои покои по стене. Тогда, как и сейчас, он вел себя как настоящий джентльмен, ведомый честью и чувством долга. Мы ели сладкие сливы, сидя под окном, обменивались секретами и поцелуями, пока в комнату не ворвалась моя матушка.
В тот момент, когда я думаю о поцелуях с Греем, мои щеки разгораются сильнее, и я заставляю себя безотрывно смотреть в окно. Прикосновение ладони Грея к моей руке кажется слишком горячим и интимным, но мне станет еще более неловко, если я отпущу ее. Он здесь, чтобы защитить меня, вот и все. Я рада, что он полностью облачен в кожаные доспехи с множеством пряжек, а я завернута в бесконечные метры ткани своей мантии. В первую очередь мы союзники. Все остальное лишь призрачная надежда, существование которой мы должны отрицать, пока не добьемся мира.
Однако когда я слышу его тихое дыхание рядом, то последнее, о чем я могу думать, – это мир, война и даже угроза моей жизни. Я бросаю взгляд чуть в сторону, пока не выхватываю из тени его профиль. Изгиб губ, линию подбородка и некоторое подобие щетины, которое лишает его образ привычной суровости.
Внезапно Грей резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и у меня перехватывает дыхание.
Я попала в ловушку его взгляда.
Раздается стук в дверь, и я подпрыгиваю на месте.
– Спокойно. – Грей поднимает мою руку, чтобы поцеловать кончики моих пальцев, и от его губ по моей руке пробегают мурашки, однако затем Грей отпускает меня. – Это всего лишь наш ужин.
Он направляется к двери, оставляя меня у окна.
«Неужели судьба распорядилась именно таким образом, чтобы ужин принесли в этот момент?» – хочу спросить я.
Однако я не спрашиваю. Я расправляю мантию, выпрямляю спину, чтобы не допустить нового приступа паники из-за слуг, входящих в мои покои, и напоминаю себе, как именно должна вести себя королева.