Когда мы добираемся до Лунной Гавани и оставляем лошадей в конюшнях, Рэн обращается ко мне:
– Миледи, вам наверняка быстро наскучат мои переговоры с главным маршалом. Чесли может сопровождать меня, чтобы мы могли обсудить наши планы. – Его голос несколько холоден. – Может быть, вы желаете прогуляться по рынку вместе с Зо?
Он протягивает мне кошелек с монетами. Я смогла держать рот на замке́, пока мы ехали, но сейчас я срываюсь и сую ему монеты обратно.
– У меня есть свои деньги. Спасибо. – Я приседаю перед ним в гневном реверансе и отворачиваюсь.
За спиной я слышу, как Чесли хихикает и что-то говорит себе под нос. Мои руки сжимаются в кулаки. Мне хочется ударить ее, но Чесли выглядит так, будто сможет повалить меня на землю, даже не испортив себе маникюр.
Зо явно чувствует мое настроение, потому что быстро говорит:
– Пойдемте, миледи. Что бы вы хотели купить в первую очередь?
– Давай выберем лук, – отвечаю я, не прилагая никаких усилий, чтобы понизить голос. – У меня такое чувство, что мне в скором времени понадобится оружие.
Что действительно печально, так это то, что я никогда не путешествую без Рэна, поэтому у меня на самом деле нет собственных денег.
Несмотря на бурные эмоции, я рада тому, что могу погулять по улице и подышать осенним воздухом вместо того, чтобы слушать разговоры Рэна и главного маршала. Я освоила лишь основы военной стратегии, несмотря на то, что я довольно долго наблюдала за тем, как Рэн корпел над картами и обсуждал размещение войск со своими советниками. Когда по карте двигаются маленькие стальные фигурки, то очень легко забыть, что весь смысл заключается в том, чтобы наметить местоположение настоящих, живых солдат, которые будут затем убивать или умирать. Меня беспокоит жизнь других людей, поэтому мне не нравится думать о том, как можно убить их наиболее эффективно. В течение нескольких месяцев мне снились кошмары о первом вторжении войск Силь Шеллоу. Тогда Рэн был чудовищем, которое разрывало солдат на части. Ночь за ночью я слышала крики мужчин и женщин, чьи конечности были оторваны, чьи кишки вываливались из тел. Я видела потухшие глаза людей. Я видела тела, которые никогда больше не смогут сделать вдох.
И вот мы снова будем делать то же самое. Наверное, лучше было бы позволить Лилит перенести меня обратно в Вашингтон.
– Харпер, – окликает меня Зо.
Я сглатываю и моргаю, глядя на нее.
– Извини, – говорю я. Мне приходится откашляться, чтобы продолжить. – У меня был тяжелый день… Спасибо, что увела меня от Рэна. Я не знаю, почему он ведет себя так… Неважно. – Я смаргиваю слезы. – Здорово снова видеть тебя в доспехах.
Зо улыбается.
– Здорово их снова носить. – Она пожимает плечами с некоторой грустью. – Я боялась, ты расстроишься из-за того, что Его Высочество не спросил твоего мнения на этот счет.
– Нет. – Я быстро мотаю головой из стороны в сторону. – Нет. Я чувствовала себя виноватой… целую вечность. Это я виновата в том, что ты потеряла работу.
Зо смотрит на меня, как на сумасшедшую.
– Нет. Ты ни в чем не виновата!
– Я не должна была заставлять тебя идти вместе со мной за Греем…
– Ты меня не заставляла. – Она делает вдох и выдыхает сквозь зубы. – Тебе не нужно было меня заставлять. Я бы все равно пошла за тобой.
Я вспоминаю тот момент, когда мы стояли в маленьком дворике за трактиром, когда Грей и Тайко едва держались на ногах и истекали кровью после порки. В ту ночь, несмотря на то что Лие Маре не суждено было стать королевой, она предложила предоставить им убежище в Силь Шеллоу. Она предложила им сбежать от Рэна.
– Я тысячу раз задавалась вопросом, не следовало ли мне уйти с ними, – тихо говорю я, как будто слова требуют мужества, чтобы быть произнесенными во весь голос.
Зо кивает с задумчивым выражением лица, и это заставляет меня задуматься над тем, не терзают ли ее такого же рода сомнения.
– А ты бы ушла? – спрашиваю я, и мой голос очень тихий, потому что я не уверена, что хочу получить ответ.
Наверное, я даже задаю неправильный вопрос.
Следовало ли мне уйти?
Как обычно, я не понимаю, на кого я злюсь больше: на Рэна или на саму себя.
– Да, – говорит Зо, и я вздрагиваю. Она смотрит на меня. – Я бы ушла, если бы ты позвала меня с собой. Но ты осталась, и не только ради принца. Ты осталась ради Эмберфолла. – Она чертыхается и отводит взгляд. – Стража должна это знать. Его Высочество должен это знать.
Слезы снова наполняют мои глаза, и их слишком много, чтобы не дать им пролиться. Мне приходится утирать лицо руками. Я уверена, что сейчас выгляжу на все сто, как самая настоящая аристократка, ага. Я оглядываю торговые палатки и осознаю, что многие люди смотрят на меня с мрачным любопытством. Я также замечаю несколько взглядов, в которых сквозит неприкрытая враждебность. Рэн не пользуется популярностью в Лунной Гавани, и это еще мягко сказано. И я, наверное, тоже. Или, может быть, горожане не знают, кто я такая. Это первый раз, когда я посещаю город без сопровождения. Так или иначе, мои слезы высыхают очень быстро.
Жаль, что я не взяла кошелек с серебром. Рэн всегда говорит, что чистая монета может изменить чью-то лояльность. Из уст кого-нибудь другого это звучало бы бессердечно и меркантильно, но я видела, насколько Рэн щедр по отношению к своим подданным. Я видела, как он поддерживал ремесленников и торговцев по всему Эмберфоллу. У Грея есть сторонники в королевстве. Это те люди, которые предпочли бы видеть его на троне, потому что они считают Рэна виновным в том, что королевство пришло в упадок за время проклятия. Однако эти люди почему-то не помнят, что именно Рэн был тем, кто оттащил Эмберфолл с края пропасти.
Я вижу, что здесь, в Лунной Гавани, произошли положительные изменения с тех пор, как я впервые побывала здесь. Я не вижу истощенных людей, как в прошлый раз. Одежда на горожанах довольно добротная, хоть и простая. Ботинки и сапоги без дыр и явно сделаны при помощи хороших инструментов. Многие прилавки ломятся от жареного мяса и пряных овощей. Бокалы наполняются вином доверху, а не наполовину, как в наш первый приезд.
Однако эти люди все равно убеждены, что наследником трона должен быть кто-то другой, поэтому ничего из этого не имеет значения.
Они убеждены, что моя неспособность привести в Эмберфолл «армию» Колумбии делает их уязвимыми, поэтому ничего из этого не имеет значения.
Я понимаю, что тоже чувствую вину за происходящее. Рэн сделал так много хорошего, что я благоговела перед его патриотизмом. Однако как только Рэн ополчился против Грея, это, кажется, затмило все хорошее, что он сделал раньше.
Я вздыхаю. Мы продолжаем идти. Рынок кажется каким-то пустым, что вызывает у меня недоумение. В воздухе витает какая-то странная атмосфера. Она не враждебная, но с ней что-то не то, и я не могу сказать, что именно. Меня это тревожит. Я провожу пальцами по шелковым тканям и рассматриваю фигурки из дутого стекла. Все вокруг ведут себя приветливо и любезно, по крайней мере, по отношению ко мне, однако я не могу забыть свой первый приезд в Лунную Гавань, когда на нас с Рэном напали и нам едва удалось унести ноги живыми.
Мне нужно справиться с тревогой. Сейчас все по-другому, но тем не менее я все равно постоянно думаю о том, что рядом со мной только одна Зо.
До конца дня меня никто не попытался убить. Я сильно проголодалась. Боль от странных магических пыток Лилит прошла, но моя гордость не позволяет мне отправиться на поиски Рэна. Он, наверное, все равно занят. Мы с Зо дошли до самой дальней части рынка, где прилавки торговцев в два раза шире. Здесь продают более дорогие товары: тонко выкованное оружие, расшитые бисером платья, кожу, меха, а также отполированные драгоценности. Ни стражников, ни солдат Лунной Гавани на нашем пути больше не встречается, и я немного расслабляюсь.
Когда мы приближаемся к тому месту, где продают музыкальные инструменты, глаза Зо загораются. Из-за прилавка выскакивает невысокая кругленькая женщина в платье из крашеной домотканой шерсти. На вид ей около пятидесяти. У нее обветренная загорелая кожа и коротко подстриженные седые волосы. Ее улыбка сияет ярче солнца.
– Зо! – кричит она, бросаясь к нам. – Ах, Зо, да от тебя глаз невозможно отвести! – Затем она резко осекается и, схватившись за юбки, приседает передо мной в быстром реверансе. – Прошу прощения, миледи.
Я не могу не улыбнуться в ответ.
– Не стоит извиняться.
– Я знаю, что лучше не бросаться к члену Королевской стражи, – говорит она с напускным благоговением в голосе. – Даже если я знаю стражницу и помню, как она путалась в своих косах, когда спешила поколотить моих мальчишек за любую шалость.
– Кто-то должен был этим заниматься, – говорит Зо. Она улыбается. – Миледи, это Грейс. Ее муж – мастер песнопения Лунной Гавани. Грейс, это принцесса Харпер из Колумбии.
Лицо Грейс на мгновение застывает, отчего ее улыбка кажется немного натянутой, но затем она снова делает реверанс.
– Для меня это большая честь.
– Для меня тоже, – говорю я. – Зо всегда с любовью рассказывает о том времени, когда она была подмастерьем.
Это правда, но я также знаю, что Зо ненавидела, что ее родители заставляли ее заниматься музыкой, когда она мечтала стать солдатом или стражником. Каждую свободную минуту она проводила, изучая искусство боя на мечах и стрельбу из лука.
Как человек, которого когда-то заставляли заниматься балетом при помощи взяток в виде уроков верховой езды, мне кажется, это первое, что нас с Зо сблизило.
– Где мастер Эдмунд? – спрашивает Зо. – Он будет играть позже?
Грейс снова застывает, но затем взмахивает рукой. Она, вероятно, хотела, чтобы это выглядело небрежно, но ее жест кажется несколько форсированным.
– Ой, нет-нет. Он вместе с толпой, которая пошла встречать принца.
Я хмурюсь.
– С толпой?
Толпы быть не должно. Рэн должен был встретиться с главным маршалом по поводу его солдат, армии и еще чего-то там, что как-то связано с военной стратегией. Мы не взяли с собой достаточно стражи, чтобы Рэн мог приветствовать толпу, особен