– Хорошо. – Крис встал, по очереди встряхнул ноги, словно готовился взять старт перед бегом. – Тогда пойдем.
Джордан поднял взгляд, удивленный тем, что не ожидал этого.
– Тебе нельзя идти в суд со мной. Тебя отвезет шериф.
– О-о, – произнес Крис, опускаясь на стул.
– Я буду ждать тебя там, – торопливо добавил Джордан. – Как и твои родители.
– Ладно, – ответил Крис.
Джордан опустил блокнот в кейс. Взглянув на Криса, он нахмурился при виде его галстука.
– Подойди сюда, – сказал он и, когда Крис поднялся, поправил ему галстук.
– Я не смог завязать ровно, – пояснил Крис. – Не было зеркала.
Джордан промолчал и, похлопав Криса по плечу, одобрительно кивнул. Потом он вышел из комнаты, а Крис не отрываясь смотрел на открытую дверь, на коридор, ведущий из тюрьмы, и на охранника, стоявшего между ними.
В окружном суде Графтона был день рассмотрения тяжких уголовных преступлений.
В таком сельском штате, как Нью-Гэмпшир, серьезные преступления совершались нечасто, поэтому обвинения по тяжким уголовным преступлениям объединялись в группы каждые несколько недель. Более интересные, чем мелкие нарушения, судебные разбирательства по этим делам собирали местных репортеров, любителей судебных слушаний, студентов-юристов.
Тем не менее Харты сидели в первом ряду, за столом защитника. Они приехали в суд сразу после шести утра – на всякий случай, как сказала Гас. Она так крепко сцепила руки на коленях, что не знала, сможет ли расцепить их. Джеймс сидел рядом, уставившись на судью. Это была похожая на чью-то бабушку женщина средних лет с плохим перманентом. Гас подумала, что женщина с такой внешностью только глянет на ребенка вроде Криса и постарается не допустить дальнейшей катастрофы.
Гас наклонилась к Джордану Макафи, который раскладывал документы на столе.
– Когда его приведут? – спросила она.
– С минуты на минуту, – ответил Джордан.
Джеймс повернулся к сидящему рядом с ним мужчине.
– Это «Таймс»? – спросил он.
Мужчина предложил ему отложенную в сторону газету, и Джеймс с улыбкой поблагодарил его.
Гас в изумлении уставилась на мужа:
– Ты в состоянии читать? В такое время?
Джеймс педантично сложил первую страницу пополам. Потом провел по сгибу большим пальцем.
– Если я не почитаю, – ровно произнес он, – то свихнусь.
И он принялся просматривать первую страницу.
Гас знала, что здесь присутствуют женщины, похожие на нее, пусть они не одеты в дизайнерские костюмы и не носят в ушах бриллианты, как она, – женщины, чьих сыновей тоже подведут к этому столу, как Криса, и предъявят обвинение в чем-то невообразимо страшном. Некоторые из этих подростков действительно совершили преступления. Она полагала, что хотя бы в этом ей повезло.
Она не могла себе представить, что чувствовали эти матери, чьи сыновья умышленно поджигали дома, всаживали нож в своих врагов или насиловали молодых женщин. Гас была не в состоянии постичь, каково это – знать, что взрастила в своем чреве существо, способное совершить подобные злодеяния, знать, что если бы она не произвела его на свет, то зла в мире было бы чуть меньше.
Услышав шаги идущих по проходу, Гас повернула голову. Мелани и Майкл Голд заняли места на другом конце ряда. Мелани скользнула по лицу Гас безучастным взглядом, и Гас почувствовала, как у нее сжалось сердце. Она ожидала увидеть презрение, не представляя себе, что равнодушие может ранить сильнее.
В задней части зала суда судебный пристав открыл дверь и ввел Криса. Его руки были в наручниках, пристегнутых спереди к цепочке на поясе. Крис смотрел в пол. Джордан сразу поднялся и подошел к столу защиты, помогая Крису сесть рядом с ним.
Помощником генерального прокурора была молодая женщина с короткими черными волосами и нервной походкой. Ее голос раздражал Гас. Низкий и резкий, он напоминал ей тот звук, с которым натирают на терке палочку корицы. Судья Хокинс поправила очки на переносице.
– Что у нас следующее? – спросила она.
Секретарь прочитал:
– «Штат Нью-Гэмпшир против Кристофера Харта». Семнадцатого ноября тысяча девятьсот девяносто седьмого года Большое жюри вынесло обвинительное заключение по пункту «убийство первой степени». Кристорфер Харт обвиняется в том, что предумышленно и сознательно выстрелил в голову Эмили Голд и это привело к ее смерти.
Крис покачнулся, и загремели наручники. Услышав эти громко произнесенные слова и привязанное к ним его имя, Крис снова испытал неудержимое ужасное желание рассмеяться, как на вечере памяти Эмили. Он вспомнил слова доктора Файнстайна о том, как связаны бывают друг с другом некоторые сильные эмоции, и решил, что это обратная сторона паники.
С мест для публики послышался отрывистый смех, и на миг Крис подумал, что помимо воли с его губ сорвался смех. Но, повернув голову, как и другие люди, он увидел, что мать Эмили продолжает усмехаться.
Судья пристально смотрела на Криса:
– Мистер Харт, вы признаете себя виновным?
Крис взглянул на Джордана, который кивнул.
– Нет, не признаю, – сказал он тонким голосом.
Сзади них фыркнула Мелани Голд:
– Не виновен в чем?
Судья прищурила глаза на Мелани:
– Мэм, я вынуждена просить вас сохранять тишину.
Во время этой перепалки Гас не смотрела на Мелани. Во время чтения обвинения ее голова опускалась все ниже. Убийства первой степени случаются в детективных романах, в телефильмах. Они не случаются в реальной жизни. Не случаются в ее жизни.
– Штат рассматривает освобождение под залог?
Встала помощник генерального прокурора.
– Ваша честь, – начала Барри Дилейни, – учитывая тяжесть обвинения, мы просим, чтобы обвиняемого не освобождали под залог…
Не дав ей закончить, заговорил Джордан Макафи:
– Ваша честь, это нелепо. Мой клиент – хороший ученик, уважаемый спортсмен. Его семья имеет прочное положение в общине. У него почти нет своих средств, и он не станет скрываться от правосудия.
– Это почему же его можно освободить? – выкрикнула Мелани. – Вот мою дочь уже никто не освободит.
Судья постучала молоточком:
– Пристав, выведите эту женщину из зала суда.
Гас услышала цокот каблуков Мелани по проходу.
– Ваша честь, учитывая возможный приговор по делу об обвинении в убийстве первой степени, определенно существует риск укрывательства от правосудия, – заявила прокурор.
– Ваша честь, обвинение ошибочно полагает, что будет иметь место обвинительный приговор, – возразил Джордан.
– Хорошо-хорошо. – Судья прижала ладони к вискам и закрыла глаза. – Советник, приберегите это до суда. Речь идет об убийстве первой степени, и обвиняемый не будет освобожден под залог.
Гас судорожно вдохнула, но ей не хватило воздуха. Она почувствовала, как Джеймс сжал ее руку, лежащую на коленях.
К Крису подошел судебный пристав, чтобы вывести его из зала суда.
– Подождите, – оглядываясь через плечо, сказал Крис, взглянул сначала на мать, потом на адвоката. – Куда меня поведут?
На Криса опять напала дрожь. В запястья врезались наручники, а на поясе при каждом шаге звенела цепочка. Он снова очутился в изоляторе при офисе шерифа в окружном суде. Помощник шерифа запер за ним решетчатую дверь.
– Извините, куда меня отправят теперь? – собрав всю свою волю, спросил Крис.
– Обратно, – ответил помощник шерифа.
– В суд?
Мужчина покачал головой:
– В тюрьму.
В небольшом кафетерии окружного суда Гас буквально набросилась на Джордана Макафи.
– Вы даже ничего не сказали! – горячо обвиняла она. – Даже не попытались вызволить его из тюрьмы!
Желая успокоить ее, Джордан выставил перед собой руки:
– Это стандартная процедура для обвинений подобного рода. Я мало что мог сделать. Обвинение в убийстве первой степени влечет за собой пожизненное заключение. Помощник генерального прокурора сочла, что это достаточное основание для того, чтобы Крис спешно уехал из города. Или чтобы вы ему помогли. – Он немного помедлил. – Это не имеет отношения к Крису. Просто судьи не отпускают под залог обвиненных в убийстве.
Гас, заметно побледнев, замолчала. Джеймс подался вперед, сжав руки:
– Должен найтись человек, кому можно позвонить. Использовать связи. Ведь это так несправедливо: не совершив преступления, сидеть в тюрьме до суда.
– Во-первых, – начал Джордан, – так устроена правовая система. Во-вторых, это в интересах Криса, чтобы судебное разбирательство отложили на несколько месяцев.
– Месяцев? – прошептала Гас.
– Да, месяцев, – не моргнув глазом ответил Джордан. – Я не намерен подавать прошение об ускорении суда, поскольку, пока он ожидает рассмотрения своего дела, я смогу подготовиться к защите.
– Мой сын будет несколько месяцев жить с преступниками? – спросила Гас.
– Его разместят с обычным контингентом, но, учитывая его поведение, в камере общего режима. Он будет не вместе с осужденными, отбывающими наказание, а с людьми, ожидающими суда.
– О-о! – вспылила Гас. – Вы имеете в виду парня, изнасиловавшего двенадцатилетнюю девочку, или того, кто во время ограбления бензоколонки убил владельца, или любого другого доброго гражданина из тех, кому утром были предъявлены обвинения?
– Гас, любой из этих людей может быть так же ошибочно обвинен, как, вы полагаете, обвинен ваш сын, – спокойно произнес Джордан.
– Да перестаньте! – Гас резко поднялась, опрокинув при этом стул. – Посмотрите на них. Посмотрите на них и сравните с Крисом.
Джордан не раз защищал обеспеченных клиентов, производящих весьма благоприятное впечатление, но представляющих собой само воплощение греха. Он вспомнил об Убийце выпускницы, братьях Менендес, Джоне Дюпоне – все богатые, все обладающие шармом. Но вслух он сказал:
– Время пролетит быстрее, чем вы думаете.
– Для вас, – возразила Гас. – Но не для Криса. Что с ним станет? Если уж он хотел убить себя неделю назад…
– Мы можем организовать ему посещение психолога в Графтоне, – ответил Джордан.