Теперь Волк был не только сбит с толку, ему было очень неспокойно. Что делает Большой Бесхвостый?
С тех пор как Яркий Зверь пожрал Лес, Волк шел за Братом, но не мог ничего понять. Он кружил рядом с большими Логовами бесхвостых, наблюдал за тем, как они рычат друг на друга, как срывают друг у друга с головы полоски шкур. Потом они затащили его Брата в логово. Волк готов был прыгнуть к нему на помощь, и тут Большой Бесхвостый зарычал на них. В его рычании была жажда крови… Это было не по-волчьи. Волк такого не понимал. Такое его пугало.
Потом Большой Бесхвостый с Сестрой отправились к Быстрой Мокрой, и он пошел за ними. Там они рычали друг на друга, и Большой Бесхвостый бросил Сестру. Волк не бросает свою Сестру. Большой Бесхвостый заболел? У него помутилось в голове?
После этого Волк шел за Большим Братом вверх по Мокрой, но держался в Тени. Большой Бесхвостый звал его, но Волк к нему не шел. Волк ненавидел прятаться от Брата, но он был уверен – эта уверенность порой приходила к нему из ниоткуда, – что не должен подходить к Брату. Хотя пока еще не понимал почему.
Глава 30
Где-то в Горах наверняка прошла гроза, потому что теперь Черная Вода стремительно уносила Торака назад, к стоянкам в Сердце Леса.
Замаскировав лодку ветками с молодыми листьями, он лег на дно и понадеялся на то, что тростник не выдаст его. Ему повезло – племена были заняты раскрашиванием деревьев. Женщины, мужчины, дети – все старательно втирали охру в стволы и ветки.
Какое безумие заставляет их слепо повиноваться приказам? Разве они не видят, что Тиацци крадет у них свободу, как лис ворует добычу? Стоянка исчезла из виду, и Торак снова взялся за весло. Утро сменил день. Западный ветер приносил с пустошей запах гари. Но Торак все не находил следов Ренн.
Повернув за излучину, он увидел, что северный берег изрыт следами от долбленок. Самих лодок видно не было, но Торак заметил, как что-то сверкнуло на ветке ивы. Это оказался локон темно-рыжих волос.
Торак пристал к берегу и начал осторожно подниматься вверх по склону.
Следы людей вели к Лесу, и среди них Торак распознал следы Ренн. Ее снова схватили. Зачем они ее сюда привели?
Торак заставил себя сосредоточиться и понял, что люди вскоре вернулись на берег и уплыли. Они забрали с собой Ренн? Торак в этом сильно сомневался.
Пройдя немного, он нашел еще один привязанный к ветке локон. Потом еще один. Торак позволил себе расслабиться. Если Ренн смогла такое сделать, значит она была цела и хотела, чтобы он пошел за ней.
Торак достал нож и вошел в Лес.
Когда он добрался до небольшого укрытия в тени поваленной ели, наступили сумерки. Торак заметил свисавшие с деревьев красные веревки и рога зубров с вырезанными на них сакральными спиралями и понял, что это молитвенное укрытие колдуна племени Зубра. Но внутри царила тишина, как на покинутой стоянке.
Вход был загорожен двумя установленными крест-накрест ветками дуба и тиса. Торак почуял недоброе и, с опаской переступив через ветки, вошел в укрытие. От костра остались только похожие на раскрошенные кости белые угли, а на углях что-то лежало.
У Торака свело живот – это был сломанный пополам лук Ренн.
Отказываясь верить своим глазам, он смотрел на почерневшие от сажи обломки лука из тиса, за которым с такой заботой ухаживала Ренн. Торак вспомнил, как однажды прошлым летом насобирал для нее лесных орехов, чтобы она их растолкла и смазала ореховым маслом свой любимый лук. Ее рыжие волосы сияли на солнце, а он представлял, что почувствует, если намотает их вокруг запястья. Ренн обернулась, их взгляды встретились, и у него вспыхнули щеки.
Волк стал обнюхивать орехи, а Ренн отвела его морду в сторону:
– Нет, Волк, это не тебе!
Но потом сама же дала ему целую горсть.
Опустившись рядом с кострищем на колени, Торак взял обломки лука. Вдохнул запах пепла и едкий еловый запах. Заметил возле колена маленький шарик янтарного цвета. Поднял его. Да, это еловая смола. А рядом – отпечаток руки. Большой руки без двух пальцев.
Все встало на свои места. Торак как будто бы падал по спирали с большой высоты. Тиацци был колдуном племени Зубра и одновременно колдуном Лесных Лошадей.
И Ренн была у него в плену.
Торак вскочил на ноги и, спотыкаясь, вышел из укрытия. Луна заливала поляну холодным голубым светом. Торак представил, как Тиацци на глазах у Ренн ломает ее лук. Как он наслаждался этим моментом. Он хотел, чтобы Торак узнал обо всем. Он специально оставил лук в костре и рядом отпечаток своей трехпалой руки. Это все Тиацци. Тиацци, а не Ренн оставляла ее волосы, чтобы Торак не сбился со следа и наверняка заглотил наживку. И эти перекрещенные ветки… знак того, что Ренн у него.
У него, в священной роще, где на дуб подвешены мертвые тушки.
Торак добрел до ближайшего дерева, и его вырвало.
Это он во всем виноват. Охваченный жаждой мести, он отдал Ренн во власть Повелителя Дубов.
Большой Бесхвостый был всего в одном прыжке, но Волк не мог к нему приблизиться. Что-то удерживало его, как будто между ними протекала Большая Мокрая.
Большой Бесхвостый держал в передних лапах Длинный Коготь, Который Летает своей Сестры. Он осторожно положил его в развилок дерева. Волк чуял его страх, а под страхом эту жуткую жажду крови.
Именно эта жажда крови не давала Волку подойти к нему.
«Я должен убить Укушенного, – сказал ему однажды Большой Бесхвостый. – Не потому, что он добыча, и не для того, чтобы занять его территорию, а потому, что он убил бесхвостого с белой шкурой».
Но почему? Волки такого не делают. Это… это не по-волчьи.
Тревога заскребла у Волка в брюхе. Он со злостью разгрыз ветку и начал бегать кругами.
Большой Бесхвостый услышал его. Он остановился и завыл.
«Приди ко мне, Брат. Ты нужен мне!»
Волк заскулил и попятился.
Он вспомнил, как в земле Великого Холода повстречал белых волков и попытался рассказать их вожаку о Большом Бесхвостом.
«У него нет хвоста, и он ходит на задних лапах, но он…»
«Значит, он не волк», – сурово ответил вожак.
Волк знал, что вожак ошибается, но не осмелился вступить с ним в спор.
Но теперь.
Большой Бесхвостый встал на задние лапы и пошел к нему.
Его лицо выражало удивление.
«Почему ты не идешь ко мне?»
Его лицо.
Волку с самого начала нравилось его плоское гладкое лицо, но теперь, во Тьме, глядя на него, он видел, насколько оно не похоже на морду волка. Глаза Большого Бесхвостого не отражали света Яркого Белого Глаза, как отражают глаза всех волков.
«Не похож на волка».
Открытие обрушилось на него тяжестью упавшего дерева. Это знание преследовало его давно: Свет не раз сменялся Тьмой. Большой Бесхвостый не был волком. Боль, какой он прежде никогда не испытывал, поразила Волка в самое сердце. Даже когда он был детенышем на Горе и тосковал по Большому Бесхвостому, даже тогда ему не было так больно.
Большой Бесхвостый не волк.
Не волк.
Большой Бесхвостый не волк.
Глава 31
«Я думал, ты знаешь», – по-волчьи сказал Торак.
Волк попятился, его янтарные глаза помутнели от горя.
«О Волк, я думал, ты знаешь».
Волк заскулил, махнул хвостом и убежал.
Торак, продираясь сквозь деревья, гнался за ним. Бесполезно. Он остановился и согнулся пополам, жадно хватая ртом воздух. Вокруг него белые рябины расправляли серебристые листья, чтобы собрать свет полной луны. Торак завыл. Волк не ответил. Вой Торака перешел в рыдания. Волк ушел. Ушел навсегда?
Деревья зашелестели на ветру, словно нашептывали: поспеши, поспеши. Тиацци уже мог добраться до священной рощи. Возможно, он уже развел костер и воткнул в его сердце шест. Может, он тащит к костру Ренн…
Торак пробежал мимо укрытия, туда, где оставил долбленку. Запрыгнул в лодку и поплыл вверх по течению, вонзая весло в воду с такой яростью, будто это была плоть Тиацци. Он плыл в бесконечном туннеле темных деревьев и мрачных, лишенных надежды мыслей. Он сделал Волка несчастным. Из-за него Ренн оказалась во власти Повелителя Дубов.
Черная Вода была неумолима. У Торака от напряжения горели мышцы. Поделом.
Он заметил за деревьями свет костров стоянки племен Сердца Леса. Но река была перегорожена сетью из плетеной коры.
Торак повернул назад и, оказавшись вне видимости охотников, затащил лодку в заросли ольхи и выбрался на берег. Дальше можно было пройти только пешком, но так он ни за что не успеет вовремя в священную рощу.
Торак замер – он почувствовал, как под башмаками слабо задрожала земля.
Он опустился на колени и прижал ладони к земле. Не показалось? Это движется в его сторону?
Может, все-таки у него еще есть шанс.
Волк чувствовал, как дрожит под лапами земля, но не останавливался. Он чуял, что приближается к землям, укушенным Ярким Зверем. Но ему было все равно.
Наконец, когда жажда стала раздирать горло, он остановился, отыскал Неподвижную Мокрую и сделал несколько глотков. Потом задрал голову и завыл, рассказывая Лесу о своем горе.
Большой Бесхвостый не был волком.
Большой Бесхвостый не был его Братом.
У Волка больше не было Брата.
Волк остался один.
Земля задрожала сильнее. Волк равнодушно опознал в этой дрожи топот множества лошадиных копыт.
Чтобы не оказаться на пути табуна, он потрусил на возвышенность и оттуда наблюдал, как мимо галопом скакали лошади. Их густой запах наполнял его ноздри, но Волку было так худо, что его не привлекала охота и было совсем неинтересно, что согнало с места лошадей.
Когда табун пробежал мимо, Волк снова спустился к Неподвижной Мокрой.
Земля на берегу была изрыта копытами и липла к его лапам холодными сырыми комками. Волку было все равно. Сможет ли Большой Бесхвостый услышать лошадей, чтобы успеть убраться с их пути? У Большого Бесхвостого был слабый слух, и он совсем плохо чуял, а теперь рядом с ним не было Брата, который мог его предупредить.