Торак побежал к нему, но Бейл уже летел, как баклан, над волнами, оставив Торака на берегу.
Торак хотел закричать, позвать его, но смог лишь прошептать:
– Подожди!
Выйдя в сверкающее на солнце Море, Бейл развернул лодку.
– Да плывет с тобой хранитель! – крикнул Торак.
Бейл описал веслом сверкающую дугу, улыбнулся и крикнул в ответ:
– И бежит с тобой, сородич!
И он уплыл. Его золотистые волосы развевались на ветру, лодка уносила его на запад, туда, где солнце собиралось опуститься в Море.
– Почему нет? – спросила его Ренн три луны спустя. – Ты скучаешь по нему. И я тоже. Так что давай пойдем и найдем его.
Торак молчал. Она по его взгляду поняла, что бесполезно просто просить позвать Волка. Торак не хотел снова испытать разочарование, потому что все эти дни Волк не отвечал на его вой. Этим летом Волк приходил к ним время от времени, и, хотя он по-прежнему был ласковым и игривым и явно оправился от шока, который испытал, узнав, что Торак не волк, Ренн чувствовала, что он от них отдалился, словно был с ними и одновременно где-то еще. Торак ничего не говорил, но Ренн знала, что он тоже это чувствует и боится, что это может означать конец их давней дружбы с Волком.
«Так почему не пойти и не найти его?» – сердилась про себя Ренн, но вслух сказала:
– Торак, ты лучший следопыт во всем Лесу. Так давай! Найди его!
Однако ей пришлось признать, что выслеживать Волка действительно как-то странно. Но с другой стороны, этим летом все было странным. Она все еще привыкала быть колдуньей, и, хотя Саеунн оставалась колдуньей племени, люди стали относиться к Ренн еще более настороженно, чем прежде.
И у нее появились вещи, к которым она тоже еще не успела привыкнуть: новый целительский рожок и мешочек для трав (неожиданный подарок Дюррайн), новый кремень, новый топор, новый нож. И новый лук. Она похоронила останки своего верного друга на кладбище племени Ворона, а старик из племени Зубра вырезал ей новый (оказалось, он знал Фин-Кединна в прошлом и научил его делать луки). Новый лук был из напитанного лунным светом тисового дерева и был приспособлен к ее манере стрелять с левой руки. Но Ренн пока еще не привыкла к нему и сегодня оставила его на стоянке. Хотя она уже начала волноваться, что лук может почувствовать себя брошенным, и решила, что в следующий раз возьмет его с собой.
Был Месяц Зеленого Ясеневого Семечка, и кипрей вырос до плеч. Жара стояла такая, что Рип и Рек летали с открытыми клювами, чтобы немного остудиться. Это было необычно хорошее лето: много дичи, в племени никто серьезно не болел. Ренн иногда просыпалась среди ночи от кошмаров про филинов и токоротов, но потом быстро засыпала.
Она наблюдала за тем, как Торак, наклонившись, разглядывает борозду: такую вырывают лапой волки после того, как пометят землю.
Торак вздохнул:
– Это не он.
Чуть позже он снял с куста можжевельника черный волос волчьей шерсти.
– У Волка есть в шерсти черные волоски на хвосте и на плечах, – с надеждой в голосе сказала Ренн.
– У него волоски черные только на кончиках, – сказал Торак. – Этот не такой.
И после этого он погрузился, как говорила Ренн, в охотничий транс и следовал невидимым для нее знакам.
Потом вдруг опустился на колено так резко, что Ренн едва на него не налетела.
Рядом с его коленом она разглядела слабый отпечаток лапы.
– Это Волк? – шепотом спросила Ренн.
Торак кивнул. Его лицо напряглось от появившейся надежды, и Ренн стало его жаль. А на Волка она злилась за то, что он не чувствует, как нужен своему Брату.
Они пошли дальше, и Ренн постепенно перестала злиться и насобирала немного зеленых орехов в подарок. Прошлым летом Волк наблюдал за тем, как она собирает орехи с куста, а потом и сам занялся тем же, только он не обращал внимания на спелые, а зеленые грыз с большим удовольствием.
Ренн как раз об этом вспоминала, когда в соседней долине раздался волчий вой.
Ренн вытаращила глаза на Торака и одними губами спросила:
– Волк?
Он кивнул:
– Он зовет нас. Но я никогда не слышал такого зова.
Они поднялись на гребень над рекой, и тут вдруг Волк повалил Торака на землю, приветствуя и прося прощения одновременно:
«Я так рад! Ты пришел! Прости, прости! Я тоже по тебе скучал! Счастье! Прости!»
Наконец он спрыгнул с Торака и кинулся к Ренн, чтобы и с ней проделать все то же самое. А Торак тем временем смог осмотреться.
Поляна у Логова была усыпана раскрошенными костями и клочками шкур, земля утоптана многочисленными волчьими следами. Торак заметил, что Волк похудел, видимо, потому, что очень много охотился. На его лице появилась улыбка.
– Я должен был догадаться, – пробормотал он.
– И я, – сказала Ренн, отводя в сторону морду Волка.
Глаза у нее, как и у Торака, сияли от счастья.
Из Логова вышла черная красавица-волчица с зелеными глазами и, виляя хвостом и прижимая уши в робком приветствии, потрусила к гостям.
«Да, конечно, все правильно», – подумал Торак.
Повернувшись к Ренн, Торак рассказал ей, что эта волчица из стаи, с которой он подружился прошлым летом. Волчица легла на живот и стала мести землю хвостом, а Волк исчез в Логове.
– Думаю, нам лучше немного отойти назад, – сказал Торак, потому что не был уверен в том, как следует себя вести в такой ситуации.
Они с Ренн отошли на почтительное расстояние от Логова и сели, скрестив ноги, на землю.
Ждать долго не пришлось. Волк вышел из Логова, в зубах он нес маленький вертлявый комочек шерсти. Виляя хвостом, он подошел к Тораку и положил перед ним свой комочек.
Торак попытался улыбнуться, но помешали переполнявшие его чувства.
Детенышу было около месяца. Он был упитанный и пушистый и еще не очень уверенно держался на коротких лапках. Уши у него еще не развернулись, а глаза цвета голубого сланца были мутноватыми, и он никак не мог их сфокусировать. Однако он был любопытен и бесстрашно пошел к Тораку, в точности как его отец, когда был волчонком.
Торак тихонько заскулил и протянул руку, чтобы волчонок ее понюхал. Волчонок тявкнул, завилял коротким хвостом и попытался цапнуть за большой палец. Торак взял его на руки и уткнулся носом ему в живот. Волчонок колотил его маленькими аккуратными лапками по голове и цеплялся за волосы острыми, как ежевичные колючки, когтями. Торак поставил его на землю, и он быстро засеменил к отцу.
Волчица подняла морду и заскулила. Из Логова появились еще двое волчат, они подбежали к матери и принялись, попискивая, тыкаться ей в морду. Один волчонок был черным, с зелеными, как у матери, глазами, а второй серым, как Волк, только ушки были бурыми. Волчата тряслись от возбуждения и восторга перед этим новым, удивительным миром.
Рип и Рек слетели на землю, два волчонка пустились наутек, а их сестра начала охотиться. Вороны ходили кругами, делая вид, что ничего не замечают. Они позволили волчатам подкрасться совсем близко, а потом взлетели с хриплым вороньим смехом.
Торак наблюдал за тем, как Ренн, лежа на боку, водит по земле палочкой, играя с серыми волчатами, а черный тем временем незаметно подкрался к ее ногам и принялся грызть башмаки.
Торак посмотрел на Волка. Тот стоял и гордо помахивал хвостом.
«Спасибо», – сказал он по-волчьи, потом повернулся к Ренн и спросил: – Ты понимаешь, что это значит?
Ренн улыбнулась:
– Ну, я думаю, это значит, что Волк нашел себе подругу.
Торак рассмеялся:
– Да, но это значит гораздо больше. Сегодня день, когда волчата впервые вышли из Логова. Для волков это самый важный день, потому что в этот день они знакомятся со своей стаей.
Он обвел рукой Волка, его подругу, волчат, Ренн и себя.
– И мы – их стая.