— Водопровода пока нет. Буду таскать воду — сорок вёдер входит.
Папа поднял крышку. Бочка была полна.
Алёша тоже обошёл дом. Он так же, как мама, гладил смоляные бревенчатые стены, заглядывал в печи, в кладовки и в кадушку на сорок вёдер.
* * *
Мама повесила на окнах занавески, постелила на трёх раскладушках постели. На столе она расстелила скатерть и поставила букет из пёстрых листьев.
— Постепенно устроимся, — сказала она. — Но прежде всего надо узнать про школу.
Конечно, школа — это самое важное.
НОВАЯ ШКОЛА
На другой день Алёша с мамой пошли в школу.
— Подожди здесь, — сказала мама.
И Алёша остался на школьном крыльце.
Он очень хотел поехать к папе. Он даже отмечал дни в календаре крестиками. Но — новая школа?
Знакомиться с новой школой было боязно. К своей старой, где он учился уже два года, он привык. А здесь… какая она, новая школа?
Новая школа так же, как их новый дом, была деревянная. Над её крыльцом — красный флажок. Кто здесь будет у него, у Алёши, товарищем?
Первый, кто его встретил в новой школе, был Василий Кижаев.
Он появился на крыльце — рыжеватый, быстрый, в штанах на лямках.
— Чего глядишь? — сказал Василий и, помолчав, спросил: — В какой класс будешь ходить?
— В третий. — ответил Алёша.
— Значит, в наш, — сказал Кижаев. — Какой вам дом поставили, видал? Двери, крыльцо, наличники мой дед делал. Мой дед всё может!.. А у тебя кто дед?
— Мой дедушка? — Алёша растерялся. — Он был… он служил… в учреждении…
Но Василий не стал больше расспрашивать про дедушку.
— Я твоего отца знаю, — сказал он. — Дед говорит про него: «Правильный мужик»… Долго будете у нас жить?
— Не знаю. — Алёша действительно не знал.
— А мы тут испокон веку живём! — Кижаев даже присвистнул. — Испокон веку!.. Понял? Я — федосеньский.
Кижаев смутил Алёшу вопросом про дедушку, но он похвалил папу.
— Я не знаю, сколько мы здесь проживём… — попытался объяснить Алёша. — Наверное, пока не построят завод.
— А собака у тебя есть?
Алёше пришлось сознаться, что собаки у него нет.
Разговор иссякал. И вдруг… появилась девочка в франтоватой курточке, из-под шапочки косичка.
— Вот он, новенький, — сказал Василий. — Хочешь, я его поборю? — Он прижал к груди кулаки и стал прыгать перед Алёшей: — Сразимся! Сразимся!
— Может, он не хочет сражаться! — сказала Чиликина. Это была она.
Алёша сражаться не хотел.
— Зачем ему с тобой связываться? — стрекотала Чиликина.
— Испугался, — сказал Василий, но не отступил.
В это время открылась дверь, и чья-то рука выставила на крыльцо ведро с краской.
Василий мгновенно опустил кулаки и спрятал их за спину.
Вместе с Алёшиной мамой на крыльцо вышел человек в клетчатой ковбойке, в бумажном колпаке.
Он сунул кисть в ведро с краской, вытер руку и протянул её Алёше.
— Давай, друг, знакомиться… Вот видите, — сказал он маме, — у них уже полное понимание, контакт. У ребят, у них, как у муравьев, антенны-усики… С приездом!
Алёша стоял молча.
— Что же ты? Это твой учитель, Иван Мелентьевич.
Маме было неловко за сына.
— Что же ты, Алёша?
— Здравствуйте, — ответил Алёша.
— Как тебе твои однокашники? — спросил Иван Мелентьевич.
Однокашники преобразились.
Кижаев уже не был похож на Тараса Бульбу, который предлагал Алёше померяться силой. А Наташа Чиликина молчала и очень вежливо улыбалась.
* * *
В сопровождении Кижаева и Натальи Алёша с мамой возвращались из школы.
Мама была довольна, что они застали в школе учителя — он же был завучем и классным руководителем.
— Он что же — сам все парты красил? — удивлялась мама.
— Не, не все, — объяснил Василий. — Он с родителями. Мой дед тоже красил.
— А завтра будут окна мыть. А кто не придёт — с того два рубля, — сообщила Наталья.
В руках у Василия, невесть откуда, появилась хворостинка. И он стал ею хлестать ржавую крапиву: жжик! Жжик! Наталья одна старалась поддерживать разговор.
— Вы навсегда приехали?
— Посмотрим, — сказала Алёшина мама, — как всё сложится.
* * *
На следующий день мама сама пошла в школу мыть окна.
— Неудобно откупаться… — сказала она.
Она вернулась домой вместе с Наташиной бабушкой. Они жили рядом, только заборчик разделял их дома.
— Ваш Алёшенька — стеснительный, а Наташенька — очень даже приветная… Устраивайтесь, устраивайтесь, — приговаривала Натальина бабушка.
И она всё допытывалась у Алёши, хочет ли он водиться с её Наташенькой.
СЛАВНАЯ ДЕВОЧКА
До начала занятий была ещё целая неделя.
Наталья появлялась с утра каждый день: сначала за забором, потом каталась на их калитке. Потом оказывалась в их палисаднике.
— Ой! Мой мячик к вам перелетел!
Алёша вместе с нею обшаривал кусты. Но мячика не находили.
— Вот такой чёрненький, маленький! Ой, куда же он закатился?
Поахав, постонав, Наталья вынимала мячик из своего кармана.
— Я тебя разыграла. Я понарошку. Давай об стенку. Чур, я первая!
Игра не состоялась.
— Что же ты с нею не стал играть? — спросила мама.
Алёша молчал.
— Может быть, ты пригласишь её к нам пить чай? — предложила мама.
Наталья пришла без приглашения.
— Входи, входи, — сказал Пётр Николаевич. — Входи, царевна Моревна! У нас нынче пирог!
Наталья выпила чаю, съела дольку пирога.
— Вкусно? — спросила мама.
— Я больше с клюквой люблю. Знаете, какие наша бабушка печёт пироги!..
Наталья даже причмокнула. И Алёше стало жалко румяную дольку, посыпанную толчёным сахаром.
Мама на Наталью не обиделась. Обиделся Алёша. Он помогал маме сторожить пирог. Он бегал, смотрел на часы, когда пройдёт сорок минут.
«Уже! Уже!» — закричал Алёша.
Пирог не осел, не пригорел, ровно подрумянился.
«Я загадала, — созналась мама. — Удастся первый пирог на новоселье — будет у нас всё хорошо».
«Ещё как удался! — ликовал папа. — Всем пирогам пирог!»
А Наталья — про клюкву!
Алёша смотрел на её нос в веснушках, на косичку с заколкой «божья коровка». Зачем пришла? Сидит, дует на блюдечко.
— Подумаешь, с клюквой! Может, с пауками… С грибами волнушками, с дохлыми лягушками…
— Алексей! — строго сказал папа.
Алёша замолчал.
— Пусть, — сказала Наталья. — Он от зависти придумал «грибы волнушки». Пусть дразнится.
* * *
— Зачем ты её обидел? — спросила мама, когда Наталья ушла.
— Она нарочно обиделась…
— Как это нарочно?
— Нарочно, — настаивал Алёша и рассказал: — У нас в заборе есть оторванная планочка. Она, Наталья, через эту дырку за мною подглядывает.
— Зачем?
— Не знаю. Кижаев пулял в неё через эту дырку шишками.
— При чём здесь Кижаев?
— А при том, что она теперь с ним не водится.
— Чепуха какая-то. Что ты выдумываешь? — рассердилась мама. — Не выдумывай, пожалуйста!
— Она теперь хочет водиться только со мною! — И Алёша запел громко-прегромко: — С грибами волнушками, с дохлыми лягушками!
— Перестань! Я прошу тебя… За столом ты вёл себя возмутительно! — Мама уже сердилась по-настоящему.
— Оля, — сказал Пётр Николаевич, — Алёшка, наверное, просто хотел пошутить. С соседями надо жить в мире. Понимаешь? — Отец уже обращался к Алёше: — По-моему, она славная девочка.
Алёша повис у папы на шее:
— Давай сразимся! Давай сразимся!
— Что это ты, сын, больно разошёлся?.. Знаете что, братцы-кролики? Пойдёмте погуляем. Поглядим на окрестности!..
Втроём они шли по высокому берегу. С него был виден лес и деревня Федосенька.
— Федосенька. Название какое ласковое. Федосенька, — повторила мама.
Лес за Федосенькой стоял тёмной стеной, а Федосенька светилась на солнце. Было слышно, как в деревне горланили петухи. По высокому берегу вилась тропинка. Они шли по ней далеко, за посёлок, куда бежала речка.
— Река эта быстрая, коварная, — объяснял папа. — Если она выпрыгнет из берегов в половодье — управу на неё найти трудно. Мы прежде всего построили новый мост.
Папа смотрел на реку и думал о своей стройке. Мама любовалась далями.
Алёша, глядя на быструю реку, вспоминал, как его встретил в новой школе Кижаев. Где он там живёт, в своей Федосеньке?.. Потом он вспомнил про Наталью и вдруг спросил:
— А почему она славная?
— Кто? — не понял папа.
— Наталья Чиликина!
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
Наступил первый школьный день.
— Что ты волнуешься? Хочешь, я тебя провожу?
Алёша очень хотел, чтобы мама была рядом, но отказался:
— Я не первоклашка, до школы пять минут.
За калиткой появилось что-то белое, готовое улететь. Это трепетал прозрачный бант.
— Здравствуйте! — сказала Чиликина.
— Какая ты нарядная! — Алёшина мама была очень довольна, что у Алёши, который робеет (мама знала, что он робеет), такая смелая попутчица.
Мама поправила сыну воротничок и ещё раз дотронулась до его руки. Рука была холодная.
— Побежим! — предложила Наталья.
— Бежать не надо, времени у вас ещё много. Ты ему по дороге расскажи лучше про ваш класс…
Алёшина мама не сказала, что Алёше быстро бегать нельзя. Она скажет это в другой раз. А сегодня она всё-таки проводила их до конца тихой улочки.
* * *
Алёша с Натальей шли по опавшим листьям, по осенним лужицам не торопясь. Наталья болтала. Алёше было всё равно, про что она болтает. Ему хотелось её перегнать или, наоборот, отстать.
— Мы опоздаем. Что ты идёшь еле-еле? — сказала Наталья и побежала вприпрыжку.
Алёша пошёл быстрее. Они не опоздали, но класс уже был полон.
Иван Мелентьевич взял Алёшу за руку и подвёл его к парте, за которую села Наталья.
Зазвенел звонок.
— Ребята, — сказал учитель, — в нашем классе будет учиться Алёша Бодров. Ваш новый товарищ.