Не говоря ни слова, Киллиан взял меня на руки и пошел по воде. Он отнес меня туда, где на камнях лежала наша куча одежды.
— Пойдем, принцесса, — пробормотал он низким и хриплым голосом. — На сегодня с тебя достаточно, а ты еще не до конца выздоровела.
Я сглотнула комок в горле и быстро оделась, моя одежда прилипла к мокрому телу. Киллиан сделал то же самое, прежде чем мы оба сели на лошадей. Напряжение между нами было тяжелым, но я не осмелилась сказать что-то, что могло бы испортить этот момент.
Рагна и Цербер отвели нас обратно к конюшням. Как только обе лошади оказались в своих стойлах, я повернулась к Киллиану, вытянув ладонь.
Он уставился на меня, как на сумасшедшую, и, может быть, я была ею…
Но я не могла позволить нам вернуться к тишине – ненависти и ярости. Я знала, что будет нелегко заставить мужа снова мне доверять, но я не теряла надежды. По крайней мере, еще нет.
Единственный способ уйти от нашего запятнанного прошлого — это начать все сначала. Мы не можем стереть наше прошлое, но мы можем исправить наше настоящее, чтобы наше будущее не было запятнано трагедией.
— Я только что был весь в твоей киске двадцать минут назад. Ты выкрикивала мое имя и практически умоляла меня трахнуть тебя сильнее, а теперь ты просишь рукопожатия?
Я проигнорировала его неосторожный удар, потому что привыкла к его провокационным замечаниям. Он хотел залезть мне под кожу, ожидая, когда я сломаюсь — ну, черт возьми, он мог продолжать попытки.
Теперь я знала все тактики Киллиана и использовала их против него.
— Привет, — сказала я, бросив взгляд на протянутую руку и снова на его темный взгляд. — Я Джулианна. Рада встрече.
Брови Киллиана удивленно приподнялись.
— Я только что затрахал тебя до безумия?
— Твоя наглость не имеет границ.
— Твоя дерзость не имеет границ, — парировал он, прежде чем протянуть руку. К моему величайшему удовольствию, он сжал мою руку в своей. — Киллиан.
— Киллиан, — выдохнула я, его имя вертелось у меня на языке.
Его рука сжала мою.
— Что ты делаешь, Джулианна?
— Переписываю нашу историю.
ГЛАВА 26
Киллиан
Две недели спустя
Секс.
Траханье.
Занятие любовью.
Разврат.
Секс выражался разными словами, но смысл оставался прежним.
Хотя наши отношения все еще были шаткими, в нашей супружеской жизни у нас не было недостатка в физической близости. Мы с Джулианной воплощали наш брак во всех возможных поверхностях наших комнат. В конюшнях, в скрытом тенями коридоре и еще несколько раз за водопадом.
Это были три долгих года сексуального напряжения, и мы все еще были жадны друг к другу. Наш аппетит к сексу только усиливался с каждым днем, вместо того, чтобы утихать после нескольких трахов тут и там.
Хотя мы были физически близки, я сохранял между нами осторожное расстояние, когда дело касалось моих чувств. Впрочем, это было не из-за того, что Джулианна не старалась. Потому что она была очень настойчива, чтобы заставить меня снова влюбиться в нее.
Она перепробовала все уловки, описанные в книге, и дошла до того, что свела меня с ума от ревности, когда безрассудно флиртовала с Габриэлем, когда он приехал на остров неделю назад, привезя для меня двух новых диких лошадей для дрессировки.
Как бы мне не хотелось это признавать, Джулианна в тот день добилась успеха. Я трахнул ее в конюшне, на стоге сена, а Габриэль стоял всего в нескольких футах от нас, спиной к нам, и говорил по телефону. Одна короткая грязная колея, чтобы показать ей, кто именно все контролирует.
Она и не подозревала...
Я не разлюбил ее.
Я все еще любил ее. Просто сейчас эта любовь была окрашена моей ненавистью.
Но с каждым днем я понимал, что дело уже не в ненависти. Дело было в доверии и в том, чтобы снова позволить себе быть слабым ради нее.
Я был дураком в любви и закончил с полумертвым сердцем. Часть ее души умерла вместе с сестрой той ночью, а взамен она убила и меня. Я не думал, что смогу справиться с еще одним горем от рук Джулианны.
Я налил себе стакан виски, прежде чем сделать какую-нибудь глупость, например, вернуться в комнату Джулианны и уснуть рядом с ней. Было пыткой распутываться от нее каждую ночь, чтобы возвращаться в свою комнату… в пустую, холодную постель.
Я выпил жидкость двумя большими глотками и налил себе еще глоток. Стакан был на волосок от моего рта, когда я остановился. Дверь моей спальни скрипнула. Моя жена заглянула внутрь и, обнаружив, что я еще не сплю, вошла внутрь.
Мои брови нахмурились из-за ее смятения. Что-то здесь действительно было не так. Мой желудок сжался при ее таком виде. Такая опустошенная и с разбитым сердцем.
Ее волосы были собраны в небрежный пучок на макушке; ее лицо было потным и раскрасневшимся от горя. Джулианна сжала руки, но я заметил, как они дрожат.
— Мне нужно выпить, — прохрипела она хриплым голосом, словно только что проплакала несколько часов.
Я указал на бутылку виски рядом со мной.
— Угощайся.
Джулианне не нужно было повторять дважды. Она буквально рванулась за ним, отхлебнув прямо из бутылки, вместо того, чтобы налить в стакан. Я откинулся на спинку стула, подперев лодыжку противоположным коленом.
— Хочешь сказать мне, что случилось?
Она сглотнула, а затем поморщилась.
— Мне приснился кошмар. Моя сестра…
Джулианна оставила предложение висеть в воздухе, и я понимающе кивнул. Хотя она могла бы понять, что пыталась искупить свои грехи иррациональным способом, Джулианна все еще несла стыд и сожаление в самой своей душе.
Избавиться от тяжелого бремени вины выжившего было нелегким делом.
На ее лице отразились печаль и отчаяние, а шрамы на бледной коже были более заметными. Если это было спасением, которого хотела Джулианна, она должна сначала простить себя.
Искупление было исправлением зла.
Не нанося большего вреда. Особенно к самой себе.
Хотел бы я, чтобы она поняла это, но она была так упряма, пытаясь следовать своей версии искупления.
— Тебе часто снятся эти кошмары? — спросил я, хотя уже знал ответ. Пока Джулианна боролась с лихорадкой, а я оставался рядом с ней, каждую ночь ей снились кошмары, она билась и кричала.
Сначала я обвинил ее в болезни и подумал, что у нее галлюцинации из-за высокой температуры. Но потом я быстро понял, что кошмары, вероятно, преследовали ее каждую ночь, и не только потому, что она была больна.
— Чаще, чем должны, — ответила она срывающимся голосом. Джулианна сделала еще глоток виски и закашлялась. — Это отвратительно.
Я поставил свой пустой стакан на кофейный столик.
— Что тебе снится в кошмарах?
— Авария, — выдохнула она. — Но она никогда не бывает одинаковой. Сцена постоянно меняется в моей голове, разные версии аварии, и я уже даже не знаю, какая из них настоящая.
Я моргнул, сбитый с толку.
— Ты хочешь сказать, что не помнишь аварии?
Джулианна покачала головой.
— Не совсем так, все детали размыты. Та ночь — буквально огромный пробел в моей памяти.
— Избирательная амнезия, — заключил я. Моя жена кивнула, выглядя более удрученной, чем когда-либо.
— Она преследует меня, Киллиан. — Ее рука сжала грудь, как будто это причиняло ей боль. — Я до сих пор слышу ее крики, запах крови и резкий запах смерти. Как будто это случилось только вчера.
Джулианна швырнула бутылку на стол и рванулась вперед, упав передо мной на колени. Почти в отчаянии она схватила меня за руку.
— Сделай мне больно, — умоляла она надтреснутым голосом.
Мое сердце колотилось о грудную клетку.
— Что…
— Ты не понимаешь. — Слезы навернулись на ее серые глаза. — Мне нужна боль.
— Джулианна, — начал я, но она уже качал головой.
— Ты сказал, что я самоуничтожаюсь, и это правда, — прохрипела она, одинокая слеза скатилась по ее покрытой шрамами щеке. — Причина в том, что мне нужна боль. Это заземляет меня. Держит меня сосредоточенной. И поскольку я не хочу снова упасть в эту пустоту небытия… Я не хочу снова все испортить. Я хочу исправить это, исправить нас… но для этого мне нужно оставаться сосредоточенной.
Ее ногти впились в мою руку.
— Я жажду боли, Киллиан. Скажи мне, что ты понимаешь. Скажи мне, что ты можешь дать мне то, что мне нужно.
Ее волосы были спутаны на голове, и она дрожала. Джулианна моргнула, ее дымчато-серые глаза снова поймали меня в ловушку. Ее полные губы были распухшими розовыми, как будто она только что жевала их. Она медленно облизала губы, и мой член дернулся. И это был отчаянный взгляд в ее глазах, который поразил меня – черт возьми – она была чертовски притягательной и слишком очаровательной для ее же блага.
— Ты ненавидишь меня, Киллиан? — спросила Джулианна, и я знал, к чему она клонит.
— Да, — прохрипел я.
— Хорошо. Тогда сделай мне больно. Пожалуйста.
Я потянул жену вперед, зажимая ее между ног.
— Нам нужно стоп-слово, — спокойно посоветовал я. — В тот момент, когда ты произносишь стоп-слово, все останавливается.
— Торн, — быстро ответила она. — Торн — мое стоп-слово.
Я кивнул, расстегивая штаны.
— Торн, это он.
Джулианна потянулась ко мне, положив ладонь на мою обнаженную грудь. Ее большой палец осторожно коснулся моего соска. Я схватил ее за запястье, отдернул руку и сжал достаточно, чтобы оставить следы, но не причинить ей боли.
— Ты не можешь прикасаться ко мне, пока я не скажу.
Она ахнула, а затем дрожь пронзила ее тело. Джулианна смущенно кивнула.
Отпустив ее запястье, моя рука легла ей на затылок. Я быстро расплел ее пучок, прежде чем мои пальцы запутались в ее светлых волосах, обхватив их по всей длине кулаком. Раз, а затем два, мои костяшки пальцев впиваются в ее кожу головы. Я крепко сжал ее, оттягивая ее голову назад и обнажая ее шею. Она тихо застонала, и ее глаза потемнели от развратной потребности. Как у меня.