Когда Грейслин умерла, я тоже была вынуждена отказаться от своего кольца. Киллиан забрал его, думая, что его невеста мертва и семье Романо не нужно хранить обручальное кольцо.
Я уставилась на свою левую руку, мое сердце забилось в груди. Киллиан, должно быть, обменялся кольцами, пока я спала.
Я скучала по этой стороне Киллиана — его внимательной и романтичной стороне.
Слезы радости хлынули по моим щекам, и я схватилась за ноющую грудь, не зная, радоваться мне или бояться.
Потому что всякий раз, когда я была счастлива и каждый раз, когда находила утешение в объятиях Киллиана… всегда происходило что-то плохое. Трагедия за трагедией.
Я догадывалась, что боюсь быть счастливой.
Но на этот раз я просто хотела забыть все плохое и подумать обо всем хорошем.
Поэтому я быстро отогнала чувство страха.
В мою дверь постучали. Надежно обернув простыни вокруг своего обнаженного тела, я позвала человека войти. Малай, экономка, вошла внутрь с подносом.
— Киллиан попросил меня доставить тебе в постель твой поздний завтрак. Он сказал, что ты, возможно, слишком устала, чтобы спускаться, — мягко сказала она.
— О. — Я прочистила горло, сдерживая улыбку. Он был прав. Я была очень истощена после активности прошлой ночи. Киллиан взял меня дважды, прежде чем мы заснули, запутавшись в объятиях друг друга. А потом он разбудил меня посреди ночи, чтобы быстро потрахаться. Это было тяжело и быстро — причина, по которой я страдала этим утром.
— Он дома? — спросила я, склонив голову набок.
Она покачала головой.
— Он ушел на срочное совещание час назад.
— Хорошо, спасибо. — Я улыбнулась.
Малай поставила поднос на журнальный столик и, извинившись, закрыла за собой дверь.
Побрякушки на моей левой руке снова привлекли мое внимание, и я вздохнула, откинувшись на подушки. Я твердо верила, что сегодня будет хороший день.
Запах теплого масла и тостов наполнил комнату, дразня мои ноздри, и я поперхнулась.
Какого черта?
С каких это пор меня тошнит от запаха тостов?
Я потянулась к стакану воды на тумбочке и сделала большой глоток, надеясь, что это облегчит тошноту в животе. Но от этого стало только хуже. Желчь подступила к моему горлу, кислый привкус на языке.
О Боже, меня тошнило.
Я вскочила с кровати и бросилась в ванную, встав на колени у унитаза — как раз вовремя, чтобы меня вырвало вчерашним ужином. Я замолчала, издав жалобный крик.
Боже, я ненавидела рвоту.
Мой желудок скрутило, и я продолжала давиться, хотя рвота закончилась. Не осталось ничего, кроме желчи и пустого желудка. Спустив воду в унитазе, я почистила зубы и прополоскала рот, пытаясь избавиться от привкуса рвоты на языке.
Только после того, как я надела платье через голову и комната закачалась у меня под ногами, ко мне пришло осознание.
Причина моего постоянного истощения в течение последних двух недель; моя грудь чрезвычайно чувствительна, я чрезмерно эмоциональна, и теперь… меня тошнит.
Нет.
Этого не может быть, верно?
Я быстро пересчитала даты в уме и поняла, что опоздала с месячными на десять дней. У меня никогда не было задержки. Месячные шли регулярно, всегда вовремя или иногда на день раньше. Но никогда не опаздывали. И уж тем более не на десять дней!
Как я пропустила все эти знаки?
Помчавшись в ванную, я порылась в шкафах и ящиках в поисках теста на беременность, который всегда носила с собой. Когда мой брак начинался с контракта, в котором говорилось, что я практически ходячая матка для семьи Романо и Спенсер, я всегда должна была быть готова.
Когда я нашла тест на беременность, мое сердце забилось.
Мой желудок скрутило, когда я помочилась на палочку, а затем положила ее на салфетку на стойке.
Не знаю, было мне страшно или приятно…
Киллиан и я оба знали, чего ожидать от этого брака. Наследник. Мы никогда не использовали никакой защиты, так что это должно было случиться. В конце концов. Но мы никогда не говорили о детях.
Мы договорились, что, как только я рожу, мы разойдемся в разные стороны.
Но сейчас все изменилось, верно?
Наш брак больше не был уловкой. Мы были вместе по- настоящему.
Может быть, нам нужно больше времени вместе…
Только мы вдвоем.
Мы потеряли три года, и хотя теперь наши отношения были в некоторой степени стабильными, нам все еще нужно было больше времени, чтобы оправиться от всего, что между нами пошло не так.
Сомнение закралось, заползло в сердце, и меня снова затошнило. Я отошла от теста и прошлась по спальне.
Под кожей горело предвкушение – мысль о том, что я могу вынашивать ребенка Киллиана, меня радовала.
Но беспокойство, бегущее по моей вене, выбило меня из колеи.
Через несколько минут я снова направилась в ванную. Проверить результат теста на беременность.
За исключением того, что я так и не добралась до ванной.
Позади меня раздался шорох, странный и непрошенный. Я подавила дрожь страха. Кто-то был в моей комнате…
Я была так поглощена мыслью узнать, что могу быть беременна, что не заметила, что в спальне есть кто-то еще, кроме меня.
Мое сердце подпрыгнуло в горле, и я бросилась к вазе.
Слишком поздно.
Тяжелая рука обвилась вокруг моей талии, втягивая меня обратно в незнакомое тело, а затем чья-то рука зажала мне рот, заглушая мой крик.
Я почувствовала крошечный укол в правой руке, прямо над локтем. Мое тело напряглось, прежде чем я начала сопротивляться, пытаясь сбежать от своего похитителя.
Но он был сильным и намного тяжелее меня.
То, что он вводил мне в вены, вызывало у меня сонливость и…
Нет. Пожалуйста, нет.
Я пыталась сопротивляться, но мои конечности отказывались слушаться.
Комната закачалась.
Мое зрение затуманилось.
Я услышала знакомый голос, но не могла его определить.
Из меня вырвался тихий стон, прежде чем мои глаза закатились.
И все перестало существовать.
ГЛАВА 30
Киллиан
За последний месяц я понял одну вещь. Любить Джулианну было легко. Пытаться ненавидеть ее без видимой причины было трудной и чистой пыткой.
Я пытался найти повод злиться на нее, но давно простил ей ложь и обман. Дело в том, что я никогда не знал, как сказать ей об этом.
Я был влюблен в свою жену.
Безоглядно и безвозвратно влюблен в нее.
Это была безумная, безумная любовь, и иногда я беспокоился, что могу отпугнуть ее своими сильными чувствами к ней.
Мой взгляд метнулся к букету ранункулюсов в моей руке. Пришло время оставить прошлое позади и начать заново. Джулианна хотела переписать нашу историю, и я собирался исполнить ее желание.
Я поднялся по лестнице в свою комнату, мои ладони вспотели, а сердце бешено колотилось. Почему, черт возьми, я так нервничал, ведя себя как влюбчивый подросток, собирающийся пойти на свое первое свидание?
Черт возьми, я был взволнован из-за своей жены.
Ухмылка расползлась по моим губам, когда я вошел в нашу спальню.
— Джулианна? — Я позвал, когда обнаружил, что комната пуста.
В ванной горел свет, а дверь была приоткрыта, так что я заглянул внутрь. Но Джулианны тоже не было. Я повернулся, чтобы уйти, когда что-то необычное привлекло мое внимание.
Я медленно моргнул и пошел дальше в ванную, к стойке.
Тест на беременность.
Я присмотрелся к нему поближе, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.
Положительный тест на беременность.
Я был ошеломлен, и мне потребовалась секунда, чтобы осознать это.
Джулианна была… беременна.
Я не знал, почему я был так потрясен. Мы никогда не пользовались какой-либо защитой, потому что единственной целью нашего брака было рождение наследника. Однако все изменилось, когда правда Джулианны открылась.
Наш брак теперь был чем-то большим.
Мои ноги тряслись, и комната на мгновение качнулась, прежде чем я быстро восстановил самообладание. Джулианна была беременна моим ребенком.
Иисус Христос.
Я собирался стать отцом.
Но где, черт возьми, моя женщина?
Я сжал букет в руке и бросился из комнаты вниз по лестнице, зовя ее. Малай вышла вперед, ее руки трепетали на груди.
— Киллиан, что-то не так?
Я огляделся, как будто моя жена каким-то образом материализовалась в воздухе.
— Где Джулианна?
— Все это время она была в своей комнате, — сказала Малай, нахмурив брови. — Я принесла ей завтрак в постель, как ты и велел.
Хотя я выбежал из комнаты, я вспомнил, что видел поднос с завтраком на журнальном столике. Он был нетронут.
Моя кровь похолодела.
— Когда ты принесла ей завтрак?
Малай на секунду задумалась, прежде чем кивнуть.
— Около трех часов назад.
— Ее нет в комнате, — сказал я, сглатывая ком в горле. Мой разум мчался. — Я хочу, чтобы каждый человек в доме искал ее. Прямо сейчас!
Тридцать минут спустя поисковая группа не увенчалась успехом. Джулианны нигде не было, и, видимо, ее никто не видел.
Я провел дрожащей рукой по лицу.
— Сэмюэль, мне нужно, чтобы ты проверил все записи с камер наблюдения, — приказал я, стараясь сохранять спокойствие, но я ничего не чувствовал.
Мои внутренности забурлили, и мне показалось, что по венам течет кислота. Я последовал за Сэмюэлем в подвал, где находилась наша комната охраны. Он просмотрел все видеоматериалы, окружавшие территорию Спенсеров, и мой желудок сжался, когда он просмотрел один конкретный фрагмент видеоматериала. Балкон возле моей комнаты — три часа назад.
Ужас охватил меня, когда я увидел мужчину в маске, несущего Джулианну на плечах. Он слез с моего балкона почти умело, как будто делал это много раз.
Желчь подступила к горлу, когда я увидел шаткое положение Джулианны. Она обмякла, опасно нависая над плечами похитителя. Она была абсолютно беспомощна, чтобы предотвратить смертельное падение.
Мои кулаки сжались по бокам. Сэмюэл просмотрел разные кадры, на этом видно, как мужчина в маске бросает бессознательную Джулианну в черную машину с тонированными стеклами.