За рулем сидел какой-то незнакомый парень, Кеша кивнул, садясь на заднее сиденье.
— Что ты там насчет Кирюхи говорил? — спросил Хома.
Машина уже набрала ход, за окном мелькали коробки домов.
— Ну говорил, — ответил Кеша, вопросительно глянув на Бобыля.
Леша тоже, кажется, про Кирюху говорил, вместе призывались, учебка, то-се.
— Помог он тебе, да?
— К чему этот разговор? — Кеша насторожено глянул на Хому.
— Да ты не колотись, никто ничего не знает… Ну, мы точно никому ничего не говорили.
— И что?
— Да ничего… Просто завтра у нас стрелка с Долгопрудненскими.
— А тема?
— Тема… Рижский рынок. Мы же за мир, да? — глянув на Бобыля, спросил Хома.
— Мир, дружба, все такое, — кивнул тот.
— Ригу поделить хотите?
— Ну почему только Ригу? Тебе же сказали, нам нужен мир. Весь мир! — засмеялся Хома.
— А Люберцы — центр мира?
— А чем тебе не нравится?
— А мир строить надо или завоевывать?
Кеша невесело усмехнулся. Он предпочел бы строить. Своими руками. Свой собственный мир. Дом, семья, работа… Но, похоже, братва снова встала на тропу войны. На этот раз под предводительством Отшельника. Или Хомы?.. В любом случае спокойной жизни не будет.
— Завоевывать, пацан, завоевывать!.. Или очко жмет?
— Если с Отшельником, то можно, — не очень уверенно сказал Кеша.
Отшельник человек правильный, у него все по уму, он беспредельничать, как Феликс, не станет. И своих подставлять тоже… Но так ли это на самом деле? Рижский рынок — это деньги, которыми соблазняет дьявол. Феликс не смог сохранить человеческое обличье, возможно, и Отшельник слетит с катушек. Или уже слетел.
— А ты чего, думал, что мы Отшельника можем кинуть? — резко спросил Хома.
Кеша промолчал. Ничего он не думал, и особого желания присоединяться к новому походу на Рижский рынок у него нет. Так что, если у Хомы к нему претензии, пусть везет его домой, проверяет квартиру, а потом уматывает.
— Отшельник завтра будет, — сказал Бобыль. — На стреле. Тебя там хочет видеть.
— Зачем?
— А чтобы долгопрудненских в глаза долбило за то, что тебя подставили, — с ухмылкой объяснил Хома.
— Я не чучело, чтобы ворон пугать! — мотнул головой Кеша.
— Дело не только в том, что тебя подставили. Дело в том, что мы тебя вытащили… И еще Хома, он тебя уважает, пацан. Это тоже очень важно.
— Кому важно?
— Всем важно…
В квартиру входили втроем, сначала Кеша, за ним Хома, Бобыль. Агния оторопела, увидев их, вымученно улыбнулась.
— Где Феликс? — спросил Хома.
— Не знаю! — глянув на Кешу, мотнула она головой.
— Мы глянем!
Квартиру осматривали тщательно, даже в шкафы заглядывали.
— Обедать будете? Суп с фрикадельками, макароны по-флотски.
— А почему не будем? — с интересом разглядывая Агнию, улыбнулся Хома. Он смотрел на нее как на дешевку, которая не только накормит, но и другой голод утолит. Но разве Агния этого не заслужила?
И все-таки Кеша с облегчением вздохнул, когда Хома и Бобыль, отобедав, собрались уходить.
— Завтра в пятнадцать сбор, — сказал на прощание Бобыль. — Не придешь — не пацан!
— Куда зовут? — спросила Агния, когда старшаки ушли.
— Зовут! — кивнул Кеша.
Его-то зовут, а с ней другой разговор. Он хоть и попадал в переплеты, никого не предавал, если только Феликса, и то далеко не во всем. Агния же предала Колю. И стала подстилкой Феликса. Все пацаны об этом знают. И все хотят Агнию, как дешевую шлюху. Сама во всем виновата. Не надо было крутить с мажорами, раздвигать ноги под Феликсом.
— А меня нет?.. Ты это хотел сказать? — с обидой спросила она.
— Не важно то, что я хочу сказать. Важно то, что ты сама все поняла… Почему Хома искал Феликса у тебя?
— Может, потому что я его люблю? — выплеснула из себя Агния.
— Твое право! — Кеша повернулся к ней спиной, собираясь уходить в свою комнату.
— А кого мне любить? Тебя?! — Она вцепилась ему в плечо и довольно-таки сильно рванула на себя.
— Ты не можешь любить меня. — Он повернулся к ней. — Я не могу любить тебя.
— И я знаю, почему?
— И ты знаешь, почему!
— А может, это предрассудки? — Агния положила руки ему на плечи, сомкнув ладони в замок и провокационно посмотрела в глаза.
— Может, и предрассудки. — Он плавился, как свеча, под огнем в ее глазах.
Все равно уже, кому и сколько раз она стелила. Тем более что и он во многом виноват. Не уберег Агнию, не досмотрел.
— Может, ну их всех к черту?
— Кого всех?
— Всех!.. Отцу квартиру новую обещают, в Москве, там жить будем. Никаких больше люберов… Достали все! — Агния не сводила с него глаз.
— А Феликс?
— И Феликс пошел к черту!
— Ты же его любишь?
— И ненавижу!
Кеша видел, чувствовал, Агния тянется к нему — и душой, и телом. Но при этом она старалась сдерживать свои порывы: боялась далеко заходить. И даже обрадовалась, когда в дверь позвонили.
— Опять эти твои! — отталкиваясь от него, вроде как с досадой произнесла она.
Кеша в замешательстве смотрел на нее, он все никак не мог прийти в себя после столь мощной встряски. Еще бы чуть-чуть, и Агния поцеловала его в губы. Неважно, что в порыве раскаяния.
В сознании оформился вопрос, но ответ созревал медленно. Агния решила, что это Хома с Бобылем вернулись, но почему?
— Феликс?! — донеслось из прихожей.
Агния нарочно крикнула, чтобы предупредить Кешу. Он стоял на кухне и видел, как она упала, растянулась по полу в холле. Феликс толкнул ее, чтобы она не поднимала тревогу.
Схватив нож, Кеша выскочил в холл и застыл, увидев два ружейных ствола, направленных на него. Кеша взял его на прицел обреза охотничьего ружья. Стоит, скалится, глаза злые, колючие.
— Я вам, по ходу, кайф обломал, голубки?
Даже издалека от него разило коньячным перегаром, лицо красное, взгляд не только злой, но и безумный.
Кеша молчал, предостерегающе глядя на Феликса. Но сам же при этом осознавал, насколько жалко при этом смотрится. Куда ему с ножом против ружья? Феликсу решительности не занимать, он выстрелит без раздумий, Кеша и шагу не успеет сделать. И выстрелит. Именно за этим он и пришел, чтобы дать выход своему отчаянию.
— Еще кто дома? — спросил Феликс.
— Хома был, Бобыль. Тебя искали.
— Хома!.. Сука хитрозадая! Ригу под себя подминает! Овцой, падла, прикидывался, — кривился Феликс.
— Они тебя найдут.
— А ты меня спрячь!
— С какой это радости? — фыркнул Кеша.
— Ты мне должен! — Феликс затравленно смотрел на него.
— За что?
— За все!.. Я тебя человеком сделал. Вспомни, каким лохом ты был!
— Не был я лохом! — мотнул головой Кеша.
— Был!.. А теперь тебя сама Агнешка хочет!
Агния уже поднялась с пола, стояла, не шевелилась, завороженно глядя на Феликса.
— Или ты меня хочешь?
Феликс шагнул к ней, одной рукой легко удерживая обрез. А другой обнял Агнию за талию, прижал к себе.
— Хочешь прямо сейчас?
Агния тряхнула головой, махнула руками, будто сбрасывая цепи и оковы, отскочила от него.
— Иди ты знаешь куда!
— Ух ты! — Феликс навел обрез прямо ей в живот.
От страха ноги у Агнии согнулись в коленях, и рот открылся, потому как отвисла нижняя челюсть. И лицо стало белым-белым.
— Давай прямо сейчас и начнем! — Феликс пугал ее ружьем, мало того, гипнотизировал взглядом.
И Агния покорно кивнула, хотя и отступала от него, сделала шаг-другой.
— Какой же ты ублюдок! — И Кеша сделал шаг навстречу ему.
И Феликс тут же направил на него стволы.
— Хочешь быть первым? — оскалился подонок.
— Тварь! — Кеша мечтал вцепиться ему в горло.
Агния слаба духом и всем остальным, но это же не значит, что над ней можно так вот изгаляться.
— На колени! — потребовал Феликс.
— Что?!
— На колени! Или ты труп!
— Пошел на хрен!
Выстрел взорвал тишину в доме. Сильный удар в грудь отбросил Кешу к стене, боль почему-то отозвалась в голове, стенки черепа, казалось, превратились в паровой котел под критическим давлением. Нож вывалился из руки. Перед глазами поплыло, но Кеша все-таки увидел, как Агния шагнула к Феликсу. И зачем-то взмахнула рукой, собираясь ударить его. И он выстрелил в нее. Глядя на Кешу, откинул руку с обрезом в сторону и нажал на спусковой крючок.
Громыхнул второй выстрел, Агния взвыла от боли и ужаса, хватаясь за живот. Феликс глянул на нее так, как будто не верил своим глазам, шагнул к ней, собираясь подхватить ее на руки. Но передумал. Пока Агния падала, он преломил стволы, чтобы зарядить их.
Кеша, казалось, держался на ногах только благодаря стене, о которую опирался спиной. Еще чуть-чуть, и он ляжет на пол. Феликс перезарядит ружье, спокойно добьет его, затем Агнию. И так же спокойно уйдет. И никто и никогда не отомстит ему за нее.
Кеша и сам не понял, как смог оттолкнуться от стены и даже сделать шаг. Феликс усмехнулся, глянув на него, и даже не остановился, продолжил вставлять патрон в ствол. Как будто знал, что Кеша сейчас упадет.
И Кеша падал, отчаянно взмахнув рукой. Но падал он вперед, на Феликса, и каким-то чудом смог ухватиться за спаренный ствол. И удержаться, когда Феликс попытался вырвать обрез.
Ружье Феликс вырвать не смог, мало того, он притянул к себе Кешу. Удерживая обрез, Феликс не смог закрыть руками шею, когда Кеша вцепился в нее.
А вцепился он в горло мертвой хваткой. Умирающего волчонка.
Феликс выпустил из рук ружье, но было уже поздно. Он пытался разжать противнику руки, бил его, как мог. Даже поднялся и упал на Кешу, сильно ударив его о пол головой. Но этим он лишь еще больше навредил себе. Кеша оказался под ним, держал его за шею, спиной прижимая к окровавленной груди. Точно в таком положении Кеша душил Феликса в тюремной камере, но тогда он упустил свой шанс убить ублюдка. А сейчас он чувствовал в себе силы закончить начатое. Чувствовал силы при полном их отсутствии.