— Институт СКП-1, — донеслось из динамика и створки разъехались.
Несколько человек вошли и расселись по свободным местам. Женщина-контролер проверила ремни, прошлась вдоль кабинки и побыстрее вышла прочь. Кабина продолжила путь над лесом.
— Владлен, а кабинками кто управляет?
— Большую часть времени управление автоматизировано, — охотно ответил усатый мужичок, сидящий сбоку. — Компьютер рассчитывает расстояние, скорость, температуру окружающей среды, степень освещенности, общий вес пассажиров и груза и выбирает оптимальные для человека условия поездки. В зависимости от заданных параметров может прибавить скорость или, наоборот, сэкономить ресурс топлива. При желании управление кабинами может перехватить ближайшая станция. В экстренных случаях — ручное управление кем-то из пассажиров. Еще долго по всем маршрутам будет кататься пара-другая присматривающих людей, охраны и тестеров вообще.
— А вы откуда знаете? — прищурилась Лада.
— Я принимаю участие в разработках кабинок.
— Тогда автоматизируйте пристегивание ремней, чтобы сократить время на станциях. Пусть пикает, если не пристегнут.
— Понимаешь, девочка, это все можно устроить без проблем. Просто в идеале, если полностью компьютеризировать струнники, останется только штат ремонтно-технических бригад да кассиры с охраной. Мы должны будем вводить новшества постепенно, дозированно. Антисистеме не все равно, как страдает психика человека в информационном потоке. Человеку сложно в один прекрасный день просто проснуться, прийти на станцию — и не видеть работающих там людей. Безликий автомат продает тебе билет, он же следит за твоим комфортом, безопасностью, он обесточивает станции в случае угрозы терактов, он определяет, какую кабинку отправить в путь первой, он пустит безбилетника на станцию ровно один раз, потому что в следующий раз тебе придется оплатить обе твои поездки. Прошлую и настоящую.
— А как комп узнает, что я без билета?
— Останавливать кабины из-за одного безбилетника довольно глупо, но чипованное в дальнейшем человечество выдаст всю информацию компьютеру, единая компьютерная система запомнит данные, разослав по всем станциям.
— Чипование для всех людей? Но когда это еще будет-то?
Усач вздохнул:
— Надеюсь, что позже… Гораздо позже. Вот поэтому пусть ходят по кабинкам живые контролеры, сидят по кассам живые банкиры и скучает по углам живая охрана… — Усач посмотрел на часы. Там на циферблате таймер замер на 7.49. Именно столько понадобилось кабинке, чтобы пролететь двадцать четыре километра, трижды затормаживаясь и останавливаясь по минуте с небольшим на станциях. — Ну, вот и конечная, девчонки. Через месяц она станет всего лишь очередным звеном, по весне расползется струнник по краю, а через год-другой массовым строительством по всей стране. «Мировая транспортная артерия» звучит все же лучше, чем «сырьевой придаток», не так ли? — Усач грустно подмигнул и вышел первым.
Лада и Владлена отцепили ремни и покинули кабинку. Едва двери станции выпустили их на морозный воздух, докатился голос Елены. Мать стояла возле джипа и махала рукой.
— Интересно, Влада, кто больше потребляет топлива, кабинка или эта четырехколесная махина?
— Не знаю, Лада, только никаких паранормальных штучек при маме. Она и так знает, что ты умница-дочка, но люди в городе еще не привыкли к летающим предметам…
— Хорошо…
— И не понимай буквально «елочка зажгись»!
— Лады…
— И технику не клинь…
— Ладно-ладно…
— И…
— Ладно!!!
Хабаровск.
Офис скорпионовцев.
Даниил Харламов перебирал бумаги. Продлял и подписывал новые контракты на охрану объектов по всей территории Дальнего Востока.
Ячейки спецназа расползлись от Курил до Байкала и от Приморья до Чукотки. По городам и селам вспыхивали конфликты на предмет передела. Не хотелось симбиозам братков терять теплые места. Корежило рыбный промысел островов, тонули чахлые траулеры с контрабандой в Японию, горели контрабандные лесопилки вдоль границ с Китаем. Дальний Восток горел катарсисом, ломались мировоззрения. То корабль на воздушной подушке класса «зубр» оставит без крабов порты в Токио и Осаке, то большой коммунистический брат не досчитается почти дармовых стройматериалов.
Летают истребители «Су» вдоль трасс, режут небо вертолеты «Ка-50М» и «Ка-52М». Дрожат по кабинам дальнобойщики с фальшивым товаром. По накладным бумагам одно, в кузовах другое. И когда подтверждается, что бумаги слишком различны, курьеры имеют склонность к транспортировке наркотиков, а вопросы не решаются, зависает над кабиной большой улыбчивый вертолет с оскаленной акульей пастью и пилот показывает водителю пять пальцев, четыре, три, два… Если выпрыгивает водитель, взмывает в небо вертолет, и через минуты транспортные вертушки десантируют на трассу спецназ. Если упорен водитель, летят из-под крыльев ракеты, и вспыхивает фура, распространяя не столько огонь и дым, сколько панику среди нечистых совестью.
Показательно бьется в истерике прокуратура, отчитывается перед столицей. Вылетают системные самолеты с делегациями и кружат над городом — мощности аэропортов Хабаровска, Владивостока, Сахалина и Камчатки оказываются закрыты для них. Как раз в эти дни технически неисправны антисистемные аэропорты. Летит делегация в Китай, возвращается на поезде, только не готова таможня принять иностранцев — бумаги не сходятся.
Медведь встряхнул головой:
— Б-ррр, ДВР уже какая-то получается. Так и народ скоро отделяться потянет. Навели порядок, чистильщики арийского типа восприятия, хе-хе.
День не предвещал ничего сверхъестественного. За окном валил снег, ветер усиленно хотел пробить щель в бронированном стеклопакете, но разбивался о преграду и скулил, как побитый пес. Отдаленно и гулко.
Медведь зевнул, отмечая, как минутная стрелка неуклонно движется к обеденному времени, и поднял трубку одного из трех стационарных телефонов. Аппарат был без кнопок.
— Ну что, Василий Брахманович? Как первая сходка старейшин?
— Долгая, Даниил Кшатриевич. Даже со скидкой. Все-таки предыдущие поколения долго соображают. Но сталинский надел чем хорош? Что если уж соберутся, пока все не решат, не разойдутся.
— Так что по концепциям?
— Продолжаем расширение.
— Как, уже? Еще Дальний Восток в один регион не скрепили — уже через Байкал десантироваться? Надо сил накопить на Сибирь. Своих, что ли, мало проблем? Еще и в другие лезть…
— Обсуждалось.
— И что?
— Генералитет подал здравую мысль, что пока мы будем копить, с той стороны будут тратить.
— Вася, не ехидничай. У нас одно болото едва-едва устаканивается — уже в другое лезем. Ну, придем в Восточную Сибирь…
— Нет Сибири Восточной, нет Западной. Есть единый второй регион России — Сибирь. От Байкала до Урала.
— Там людей больше, заморочек выше крыши!
— Чем интереснее задача, тем дольше эйфория от ее решения. А вот по поводу людей ты прав. Знаешь, как система затрещит, когда от нее винтики полетят, а к нам люди начнут приходить? Бунт долго искусственно подавлялся. Предпосылки почти перезрели…
— Приход надо подготовить! Чтобы каждый при делах сразу.
— Даня, да брось ты. С чего мы начинали? Ты еще про комфорт расскажи…
— Так, Мозг, ты остаешься на Дальнем Востоке, с базы никуда. Пока под Новосибирском другую не выстроим или не откопаем.
— Откопаем… Есть одна. Только время не ждет — три часовых пояса. Слышишь? Три! Если останусь, работа затормозится.
— Мало в тебя стреляли?
— Да что мне их стрелы?
— Тогда только в третьем составе! Не раньше!
— Ты первым поедешь?
— Я, Кот и силовики. Вихрастых бы еще… Где эти…
— Нет данных. Только регулярные денежные вливания, словно шейхов грабят или масонов доят. Пока и без них справляемся.
— Когда десантироваться?
— В конце января официальный референдум по укрупнению региона, в феврале новая карта регионов, а в марте мы должны быть уже в Сибири.
— Вы, мозговики? Значит, я с военными уже там должен быть?
— Ты еще здесь?
— Дай свои дела разгрести.
— Да какие у тебя там дела?
«Помолвка», — почти сказал Медведь, но что-то за окном на миг загородило свет.
Даниил интуитивно рванул под стол. Стекло со странным скрежетом захрустело и вместе с инородным объектом ввалилось большими кусками внутрь. Рама жалобно завыла, но устояла, а вот ветер ворвался злой и плачущий. Собирался рассказать про все свои обиды.
«Тоже мне, бронированное», — вздохнул Даниил, выпрыгивая из-за стола.
Каково же было его удивление, когда вместо бомбы он увидел сухонького седого старичка в ботинках с огромными металлическими подошвами. От подошв валил густой пар, а старичок развалился на полу, глядя в потолок и бормоча сквозь завывания:
— Добрался… Все-таки добрался.
Даня поскреб бороду и подхватил деда. Усадив на стол, с интересом смотрел то на ботинки, то в стариковские глаза с прищуром. Не увидев ни там, ни там ничего смертельно опасного, занялся растиранием старика.
— Низя! — дернулся старик.
— Чего низя, ниндзя?
— Воды! — буркнул старик.
Даня отошел к столику с графином.
Старик принял полный стакан воды, выпил до дна и снова пробурчал:
— Хлеба!
Даня вздохнул:
— Еще один гениальный изобретатель, если не ошибаюсь? Если по лестнице сложно на четвертый этаж подняться, так у нас лифт работает. Даже два.
— Михалыч к вашим услугам. Что мне ваши лифты? До вас, олигархов, по-другому не доберешься. Пришлось ботинки реактивные с пробивной подошвой делать. Я ж доброго дела ради, я ж все для народа, все для страны. Эти конструкторские решения должны быть запущены в производство!
— Михалыч, как ты сюда слетел — вопрос другой, а вот как подошва пробила то, что не берет снайперка, это уже по моей части. Так и быть, беру под свое покровительство.
— Да что вы с этой мелочью? Ну что, подошва как подошва, промазанная нейтрализующим спецсоставом, я к вам по другой части. Вы интересуетесь…