Просто Зед не умел иначе объясняться. Ему знаком только язык угроз и силы. А чтобы кто-то проявил к нему доброту ‒ это что-то новое. Поэтому он даже не знал, как себя повести.
‒ Долго я проспал? ‒ Он оглядел каюту, будто до конца не верил в происходящие и ожидал, что сейчас кто-то зайдет в дверь, и ему вновь придется сражаться. Однако сил на это у него точно не было. Он был истощен болезнью, а живот издал звук умирающего кита.
Мара мысленно обрадовалась, потому что все эти дни Зед проглатывал лишь пару кусков чего-то съестного. Если хотел есть, значит, точно шел на поправку. Но улыбки своей она не показала, а взглянула позади себя на свою тарелку. Она только начала есть, так что тарелка была полная, но отдать её Зеду? Почему нет? Аппетит после такого происшествия, как проснувшийся убийца, пропал. Более ужаснула мысль, что его придется кормить. А был выбор?
‒ Прошло пять дней, к следующей ночи мы должны будем приплыть к Илю, ‒ сказал Мара, развернувшись, чтобы взять тарелку с тумбы, и придвинулась ближе к Зеду с ней. ‒ Да, я тебя спрятала, а Мира, та, которой ты угрожал, помогает тебя скрывать! ‒ Был ли смысл пробуждать в этом странном парне совесть? Тяжелым вздохом Мара дала понять, что слабо в это верила. ‒ И после того, сколько жизней ты лишил, а главное, с какой легкостью, я не верю, что ты бы ей не сделал зла. С чего ты вообще взял, что она может призывать? Могла бы, Мира с Коном и остальные уже давно бы связались с Грот и разобрались во всей ситуации.
Мара не особо давала говорить Зеду, насильно впихивая ему ложку супа в рот, сначала хотела высказать все сама. И, честно признаться, чем дольше он молчал, тем быстрее Мара теряла свой страх перед Зедом. Он не показывал себя сейчас агрессором, а просто беспомощным человеком… Опасным человеком, стоило ему только заполучить силы.
‒ Если ты о том, что было в том доме, ‒ тише сказала Мара, опустив голову, и аж мурашки по спине пробежали, вспоминая, что тогда случилось с Мирой, ‒ то она это сделала не специально. Она ‒ оракул или медиум… Я в этом не особо смыслю. Предполагаю, что Грот насильно вошла в неё ‒ сама Мира не в силах призвать столь высшее существо.
‒ Это была не Грот, ‒ покачал головой Зед. ‒ Кто-то из ее слуг ‒ возможно, но не богиня. Если впустила в себя один раз, сможет и снова.
И он искренне в это верил. Хоть как-то, но он должен был связаться с Грот. Если бы тогда Мирой завладела богиня, он был уверен, что вечер закончился бы иначе.
Если прошло пять дней, и они скоро прибудут в Иль, то Зеду надо было придумать, как незаметно сойти с корабля. Он же не мог спокойно дожидаться своей участи, сидя в этом шкафу. К тому же нужно найти оружие.
‒ Где мои вещи? ‒ спросил Зед и снова оглянулся. Его взгляд внимательно изучал каждый угол комнаты, он привык подмечать детали, чтобы потом использовать их для укрытия или нападения. Но когда перед носом замаячила ложка с супом, он послушно открыл рот, довольно принимая такую заботу. ‒ Родная, можешь меня не развязывать, но оружие верни. Я многое отдал, чтобы заполучить некоторое из них.
‒ Меня зовут Мара, я тебе не «родная», ‒ буркнула она и чуть ли не воткнула бедолаге ложку в рот. И откуда у него принципе вот эти все заскоки? Один раз всего увидел, и тут у него поехало. Не нравилось, что он так к ней собственнически относился. Хотелось за это сказать, что, мол, всё выкинула, но с огнем играть было нельзя ‒ она ему еще не настолько доверяла. ‒ Я спрятала твои вещи. Когда мои друзья будут далеко, я тебе все верну и отпущу, а до тех пор будешь сидеть здесь и, если хочешь жить, не издавать ни звука.
Несмотря на то, что он болтал, суп уплетал активно, потому к моменту, как Мара договорила, тарелка была уже пуста. Отложив её, она придвинулась к Зеду поближе и все еще боязливо, дотронулась до его плеча и надавила, чтобы он облокотился о стенку шкафа.
‒ Я хочу осмотреть рану, ‒ предупредила она. ‒ Не двигайся.
Чем лучше становилась рана, тем меньше требовалось её затягивать. И все равно из-за положения, ей приходилось соприкасаться с голым торсом Зеда, да и коленки вечно упирались в его бедро. Она старалась не смотреть на убийцу, а просто выполнять свои действия, к которым за пять дней привыкла. Но, боги, она прямо чувствовала его пристальный взгляд, от которого становилось не по себе.
Сняв повязку и оценив рану, Мара достала из тумбочки, где Зед мог приметить одну из своих вещей, остатки зеленой кашицы со вчерашнего дня.
‒ Что это? ‒ Зед попытался отодвинуться от неизвестной штуки, но бежать было некуда. Если только оттолкнуть Мару, чего он не хотел. Но с чего бы ей вредить ему, если до сих пор она этого не сделала?
Когда она вновь к нему наклонилась, Зед опустил голову и вдохнул запах ее волос. Она впервые назвала свое имя, хотя раньше он просил ее. Конечно, он давно узнал, как ее зовут, ведь всегда наблюдал из темноты. Он ‒ тот взгляд, который можно почувствовать между лопаток, но не знать, откуда это чувство.
‒ Мара… ‒ повторил он, пробуя ее имя на язык. Улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока мазь не попала на рану ‒ Зед подпрыгнул и зашипел. С доверием у него точно были проблемы, но Маре он не желал навредить, и только по этой причине ничего не предпринимал. ‒ Это обязательно?
Конечно, боли он не боялся, скорее от неожиданности так реагировал. Да и всё-таки где-то глубоко внутри, пусть и любил ее всем своим извращённым сердцем, не мог полностью доверить свои безопасность и жизнь.
‒ Пока рана открытая, пока на ней не будет корки, её нужно промывать и накладывать мази, чтобы избавить от заражения и предотвратить повторное, ‒ процитировала она Миру, сидя на полу. Когда Зед дернулся, она сама подпрыгнула с испугу и упала на пятую точку.
И даже когда она договорила, а Зед перестал шипеть, Мара не сразу поднялась и рискнула дотрагиваться до него. Ей то и дело приходилось повторять в голове: «Он тебя спас, он тебе плохо не сделает». Вот только кровавые воспоминания все тянули её назад.
Справившись с собой, она поднялась и, придвинувшись, продолжила наносить мазь, но старалась держаться на расстоянии. Она его все еще боялась, а благодаря Мире этот человек вернул часть своих сил.
‒ Я всего лишь возвращаю тебе долг, ‒ буркнула Марвало, стараясь закончить всё быстро, отчего и вышло неаккуратно и неравномерно. Из той же тумбы она достала новую чистую повязку и наложила поверх мази. ‒ Ты спас меня из той комнаты, за что я тебе благодарна. Спасибо.
Неуютно, некомфортно… Что-то неестественное и неправильное ‒ вот какие чувства она испытывала, говоря о благодарности, но факта не изменить. Он её спас. А она всего лишь вернула долг. Потому даже имя его не собиралась спрашивать.
Это слово непривычно легло на слух. Зед даже засмеялся и расслабился, позволяя Маре делать то, что нужно. Он никогда не слышал, чтобы к нему обращались так. Она его точно любит, как и он ее. Потому что иначе ее доброту он понять не мог.
‒ В таком месте меня ещё не держали, ‒ вздохнул Зед. Хотя это было приятнее, чем в какой-нибудь клетке. Да и любимая рядом. Когда Мара закончила, он снова сел, приближая свое лицо к ней. ‒ Наверное, я тоже должен сказать это слово, «спасибо»? Оно выражает благодарность. Хм-м… Спасибо, милая моя.
Было интересно познавать какие-то новые чувства и произносить слова, которые ранее никому не говорил и не слышал. А все благодаря Маре. Было чуточку не по себе, но эти новые ощущения ему нравились. Внутри разливалось какое-то тепло.
‒ Ты же знаешь, я говорил тебе, что сделаю все для тебя, ‒ улыбнулся Зед. ‒ Ты была в опасности, я не мог оставить тебя. А этот мерзавец должен был ответить за то, что посягнул на твою свободу. Все они, кто посмел прикоснуться к тебе.
‒ Прекрати так говорить! ‒ поморщилась Марвало и отодвинулась, чтобы быть от лица Зеда подальше. ‒ Ты меня не знаешь, ты не можешь испытывать то, о чем говоришь. Похоть, влечение, желание переспать ‒ это да. Но ты не можешь влюбиться за раз.
Мара не верила в любовь с первого взгляда. Она любила секс, она возбуждала желание в тех, кто ей приглядывался, и тем пользовалась. Не удивилась и знала, что ее могли хотеть. Просто хотеть. Несмотря на нравоучения Саймана, она знала, как открыто одевается, и Мара нарочно привлекала мужчин. Она любила внимание, любила эту рыбалку! Но Зед был совсем странный, совсем не таким. В его взгляде не было чего-то похожего на страсть или желание, зато были нежность и ласка. С ней его взгляд каждый раз менялся, и казалось, что исчезало даже безумие. Но она и его чувства приравнивала к желанию, просто какому-то деформированному. Он так странно отблагодарил ее, будто первый раз. Быть может, и чувства в нем, что он испытывал, тоже были впервые? Тогда это объясняло его невозможность в них разобраться и понять.
Мара резко отвлеклась от дум, слыша за дверью характерные шаги ‒ это был Кон, идущий за тарелкой. Мара схватила Зеда за ноги и, развернув его обратно в шкаф, закрыла дверцы, строго наказывая:
‒ Не издавай ни шума! Не подставляй!
К тому времени шаги были уже возле двери, раздался стук, после чего открылась дверь. Мара уже сидела на гамаке, покачивая ножками с тарелкой в руках. Да, это был Кон. Он поприветствовал девушку улыбкой, и она подошла к нему, вручая тарелку.
‒ Не стоило, ‒ сказала она. ‒ Я бы и сама отнесла ее.
‒ Я вообще-то пришел тебя с собой попытаться увести, ‒ пожал плечами Кон. Мара похлопал глазками, и он уточнил: ‒ Морякам сегодня удалось поймать рыбу, они угощают.
‒ Ой, это здорово, принесешь?
‒ Нет, пошли с нами поешь! Ты всю неделю нас сторонишься, может, всё-таки…
‒ Я не вас сторонюсь.
Кон наблюдал за тем, как Мара отвела взгляд к шкафу, и тяжело вздохнул. Он прекрасно знал, от кого она пыталась спрятаться, но не понимал, почему именно. Жрец не рассказывал, да и неприлично было лезть в дела служителя богини. А вот Мара имела более длинный язык, и их ссора уже начала пугать.
‒ Мара… Расскажи, что у вас произошло с Сайманом? Это уже не простая ссора, да и ты не выглядишь на него обиженной. Ведь что-то другое случилось? Верно?