‒ Сайман, с тебя укрытие, ‒ приказал Кон, когда группа только-только вышла из города. Жалеть жреца после содеянного Кон не собирался, но он член группы, а не всеобщий любовник. И чего-то такого, за что его надо было выгонять, он не видел. Да и вообще-то, сейчас не до этого было. ‒ Как только найдём место в лесу, я вернусь в город и расспрошу Сазгауса о том, что это было. Не нравится мне это. Столько раз у него был шанс на кого-то напасть и убить, а тут он старика добивает? Даже если он это и сделал, не в его это стиле.
‒ Да какой у него стиль? ‒ канючила Мара. ‒ Хватит к нему относиться так, будто он… ‒ хотела сказать «убил кого-то», но это явно было лишнее. ‒ Он же наш друг!
‒ Марвало, мне тоже не нравится! ‒ строго сказал Кон. ‒ Но нельзя отрицать, что Сазгаус — убийца. И он был приговорен к смертной казни за убийство! Я не хочу рисковать никем из группы, ты поняла? Сначала разберусь, но до этого момента вы все обходите…
‒ Эй, ребята! ‒ Вспомнишь лучик, вот и солнышко. На этот голос все обернулись одновременно, и Кон, следуя какому-то инстинкту, вышел вперёд, как бы прикрывая собой группу и перекрывая дорогу Сазгаусу. Бежал за ними вприпрыжку с небольшим мешком за плечом. Улыбался и в принципе был собой. Но он видел, как на него смотрели остальные, видел и слезы на лице Миры, и улыбка его пропала. ‒ Что случилось? Куда такая спешка? ‒ Он осмотрел на других, подмечая, что все они были явно готовы к пути, а не вышли просто на прогулку. ‒ И почему вещи забрали с таверны?
‒ Сазгаус, это правда? ‒ первая не выдержала Мара, пытаясь выйти вперёд, но кто-то её остановил, схватив за руку. — Зачем ты его убил?
Сазгаус распахнул глаза от удивления, но в своей манере их тут же прикрыл, будто кто-то неудачно пошутил. На самом деле, за весьма глупую шутку он и принял эти слова, опуская мешок на землю.
‒ Ого… Мара, Овечка моя лесная… А отсутствие рогов на разум не влияет? ‒ Но испуг в её глазах и слёзы в глазах Миры продолжали стоять, и Саз вновь спрятал улыбку, невольно заражаясь тем напряжением, что витало в воздухе. ‒ Да черт возьми, что случилось-то?
‒ Он ещё спрашивает… ‒ прорычал Сайман и сделал шаг вперёд, повышая голос. ‒ Ударил девушку, убил старика, при этом улыбается, как ни в чем не бывало!
‒ Сайман, не надо, ‒ остановил его тихий голос. Мира шла впереди всех, поэтому сейчас оказалась позади. Она не хотела смотреть на Саза, не хотела слушать его оправдания. Не сейчас, потому что знала, что поверит любому вранью, если он просто скажет, что это все какое-то нелепое недоразумение и ей привиделось. Но она ведь не сошла с ума! Да и не одна, кто видел его.
Молча утерев слезы и достав кинжал из сумки, Мира подошла ближе на то расстояние, с которого могла кинуть его так, чтобы ни в кого не попасть. Конечно, сил ей не хватило, чтобы он воткнулся в землю, поэтому нож просто упал к ногам Сазгауса.
‒ Ты говорил, что не убиваешь просто так. ‒ Мира собственный голос не узнала, когда заговорила. Ей пришлось кашлянуть, чтобы подавить ком в горле и продолжить. ‒ Не знаю, что тебе сделал тот немощный старик, за что ты его убил, да и знать не хочу. Просто забирай свой кинжал, который швырнул в нас с Сайманом, и… не трогай больше никого.
У нее язык не повернулся сказать ему «уходи». Слезы снова навернулись на глаза, тошнота подступила к горлу, и, зажав рот, она отвернулась и ушла сама. Недалеко, до ближайшего дерева, на которое облокотилась, чтобы не упасть. Как могла, она старалась сдерживать слезы, но глаза, как и все тело, отказывались ей подчиняться сейчас. С ней явно происходило что-то нехорошее, какая-то нездоровая реакция на стресс, будто она никогда не видела, как Сазгаус дрался и убивал. Да взять тех же стражников в поместье рабовладельца. Уж таких ужасов она насмотрелась благодаря Зеду, но тело будто впервые реагировало на увиденное убийство. Оставалось только, чтобы ее вывернуло на глазах у всех.
‒ Я согласен, что это странно, такие убийства больше в моем стиле. Были. Но если Мира говорит, что видела все своими глазами, у нас нет причин не верить, ‒ подал голос Зед, оказываясь на одном уровне с Коном. Он достал свои собственные ножи, будто только и ожидал, что Сазгаус воспользуется предложенным оружием.
‒ М-мира! ‒ Сазгаус на несколько секунд просто выбыл из реальности. Он не понимал, что творилось, о каких убийствах тут говорили. ‒ О чем ты? Я не…
Он рванул было к Мире, но Кон вновь преградил путь, а Сазгаус только наступил на собственный кинжал, который увидел. Он взглянул вниз и ничего не понимал. Его руки потрогали пояс, будто в поисках того, что сейчас вот так лежало у него под ногами. Не нашел.
‒ Он еще утром был у меня! Как оказался у тебя? Кон, отойди!
‒ Нет! ‒ Достав пистолет, Кон прицелился в Саза, но все его нутро не хотело спускать курок. Он и не спускал, просто предупреждал, чтобы шага больше в сторону его группы не было. ‒ Сазгаус, Мира и Сайман видели, как ты убил старика и ударил Уру.
‒ Да я был у кузнеца, он подтвердит! ‒ сорвался на крик Саз. ‒ Почему вы мне не верите? Какое убийство?! Я обокрал парочку людей пару дней назад, но это все плохое, что я сделал в этой деревне!
‒ Но тебя видели. И ты даже общался с ними. Скажешь, что не было такого?
Тем временем к Мире подбежала Марвало и приобняла её, помогая справиться с теми накатившими на неё чувствами хотя бы просто своим присутствием или поддержкой. Если бы не Мира, фейри первая, кто выступила бы в защиту Сазгауса. Она просто не верила. Не могла поверить в то, что рассказали ребята.
‒ И что, я назвал свое имя? ‒ между тем между парнями продолжал происходить диалог.
‒ Нам нужно твоё имя, чтобы узнать тебя? ‒ упрямо заверил Кон. Но помня, какой Кон бывает упрямый и уверенный, Сазгаус видел в нем неверие собственным словам. Он не видел его и отказывался верить другим. Сейчас в нём больше говорила ответственность за группу. На чем Сазгаус и решил сыграть:
‒ Кон, ты меня знаешь! Мы не друзья, но уже прошли долгий путь! Неужели ты считаешь, что я могу это сделать просто так? Черт возьми, Кон! Я не лжец! Ты это знаешь! Даже на кресте, зная, что вы с Мирой можете бросить меня, я был пред вами открыт! ‒ Кон знал. Помнил. Верил. Оттого его рука дрогнула. ‒ Сайман, назови мне хоть один раз, когда я дал тебе повод верить, что я хладнокровный убийца? Ты меня ненавидишь, да и я о тебе не самого лучшего мнения, но смотри сквозь эту неприязнь! Ты всерьёз веришь, что я сделал то, о чем вы говорили? ‒ Сазгаус выглянул из-за плеч парней, смотря на спину Миры и, повысив голос, чтобы она услышала, заговорил уже с ней. Голосом… и душой. ‒ Птенчик! А тебе… Назови мне хоть один раз, когда я лгал тебе! Когда я был с тобою нечестен? Когда я лукавил? Я убийца и вор, вы все это знаете! Но я не мародер и не лгун!
Мира знала и верила, но зажмурила глаза и закрыла уши, чтобы не слышать. Не могла, не понимала. Сазгаус никогда и ни при каких обстоятельствах ей не врал. Так почему она не могла довериться ему сейчас? В глубине души она верила, что он ни в чем не виноват. Но что же они тогда видели? Внутри нее происходила самая настоящая борьба, из-за которой становилось все хуже и хуже. Ещё немного, и она просто не сможет воспринимать происходящее.
‒ Мы видели тебя, ‒ повторил Сайман. ‒ Думаешь, мы стали бы обвинять тебя просто так? Особенно она! ‒ указал он назад на Миру. ‒ Мы пытались поговорить с тобой, но ты сбежал, сказав лишь, что Мире не причинишь вреда, но не всем остальным. Если бы мы не появились, скольким ещё ты навредил?
Но после слов Сазгауса даже Сайман засомневался. Но он же видел. И Мира видела! Да тот самый кинжал у ног Саза был брошен им же в Саймана ради угрозы. И все равно что-то не сходилось. Сазгаус был прав, Саю он не нравился с самого начала, но это не мешало им быть союзниками. Сай даже привык к дурацким шуткам.
‒ Саз, я хочу верить тебе, но я же не сумасшедшая! ‒ крикнула Мира и обернулась. Стоило ей увидеть его глаза, встретиться взглядами, как последняя преграда в ней сломалась. Если бы тело позволило, бросилась его обнимать, потому что готова уже была поверить во все: в свое и Саймана сумасшествие, что это опять странный сон или колдовство. Да что угодно, лишь бы Сазгаус, ее Саз, на самом деле не был там и не убивал никого. Опираясь о дерево, она вытянулась и слабо и так жалостливо протянула: ‒ Котик, хочу верить, но…
‒ Может, магия? Или ещё какая-то ерунда? ‒ высказал сомнения Зед.
‒ Намагичили на всю деревню? Кто и зачем? ‒ все ещё не верил Сайман. ‒ Грот? Чтобы мы не останавливались.
‒ Нет, Грот не выгодно нас разделять, ‒ покачал головой Зед. Он обернулся на Миру, будто ожидал услышать от нее подтверждение. Но она смотрела только на Сазгауса.
Видел бы Кон тогда все своими глазами, сейчас бы все закончилось иначе. Но он знаком с магией, рос среди волшебных жрецов. И конечно все объяснят какой-то магией. Он не мог не верить Сазу, но и состояние Миры было трудно описать. Не могла она просто так впасть в это.
Сазгаус никогда не смотрел на них так, как на той улице. Никогда! Никогда и не давал повода не верить ему. Уж в честности его упрекнуть было нельзя. В чем угодно, но не в честности. А это убийство? Разве Сазгаус не не убивал бессмысленно? Если да, то с чего бы ему сейчас это делать? Ударить женщину? Когда Мира была у него в заложниках, разве даже тогда он не относился трепетно к ее телу? Разве он тогда манипулировал ее болью, чтобы получить ответы от Кона? Да даже Зед был куда более беспощадным, чем Саз, и сейчас именно Саза обвиняли в страшном злодеянии.
Как поверить и не поверить друзьям? Они молчали, а значит, нужно было решать Кону? Отчим всегда говорил доверять своим чувствам, да и мама с ее опытом жизни с магами говорила, что вернее сердца никто не подскажет. А его сердце кричало: этого не может быть!
‒ Саз, я не могу им не верить, ‒ обречённо сказал Кон, но пистолет опустил.
‒ Веришь любвеобильному трусу-жрецу? ‒ не веря своим ушам спросил Сазгаус. Он верил Мире, которая тоже не раз любила что-то делать за спиной группы? Хотя последнего вслух он не сказал.