Она пожала плечами:
— Закон.
— Закон мне никогда не помогал.
— А как же запрет?
— За него мне пришлось сражаться.
— Даю тебе слово.
Смех Флинна больше походил на лай.
— Слово Рочестеров? Бесперспективно.
— И что тогда? Нам надо торопиться.
— Ты поедешь со мной.
— Что? Куда?
— В Австралию. Ко мне домой.
— Ты сошел с ума? Флинн слишком много задолжал своему брату. И своим родителям.
— Тебе нужны эти дети или нет? Ты едешь со мной, или эмбрионы отправятся на помойку.
— О господи! Это шантаж.
— Думай что хочешь, дорогая. Я должен быть уверен, что ты не сбежишь, унеся с собой наше совместное «имущество». Значит, я буду постоянно находиться рядом с тобой. До тех пор, пока они не родятся.
— И что потом? — поинтересовалась Бел, недоуменно разведя руками.
— Потом мы дождемся решения суда по поводу предоставления нам равных прав.
— Этого не случится. Ты сам сказал, что суд будет на моей стороне.
Флинн перевел взгляд на юристов и остановился на более смелом, который не побоялся открыть рот в прошлый раз:
— Каким образом лучше разыграть эту партию в соответствии с законодательством Великобритании?
Вмешалась одна из медсестер:
— Разыграть партию? Это не матч. Мы говорим о жизни двух детей.
Флинн выдержал ее сердитый взгляд и пробормотал:
— Надо было раньше об этом думать. Ну что?
Тот, что был повыше, натужно рассмеялся, хотя, по всей видимости, ему было не до веселья.
— Женитьба — оптимальное решение.
Медсестры ойкнули, а Флинн повернулся к Белинде, раскрывшей рот от изумления. Он лихорадочно пытался сообразить, какие еще варианты у него остаются. Потом пожал плечами. Его жизнь все равно уже превратилась в сплошной хаос и неразбериху.
— Это будет формальный брак, — произнес он, готовый к ее отказу.
— Ты спятил?
— Нет, я в отчаянии. И ты тоже. Тебе нужна подсадка или нет?
— Ты же знаешь, что нужна. Жизнь без этих детей не имеет для меня значения!
Ее глаза были полны решимости, и Флинн неожиданно понял, что из Бел получится прекрасная мать, умеющая защитить своих детей. Эта мысль не показалась ему неприятной.
— Значит, ты готова заплатить любую цену, так?
Никто из присутствующих не осмеливался дышать.
Единственным звуком, прерывающим тишину, было мирное тиканье настенных часов.
— Бел… — Доктор Кабаналло наконец прервал молчание, многозначительно кивнув в сторону пробирок, в которых, по всей видимости, находились эмбрионы.
Она мрачно посмотрела на Флинна:
— Непродолжительный брак. Формальный. Только на бумаге. Если ты подойдешь ко мне слишком близко, я переломаю тебе все кости.
— Полностью согласен.
Чего бы это ему ни стоило. Белинда Рочестер станет суррогатной матерью близнецов его брата, а когда подойдет время, он заберет детей и посадит ее на самолет, вылетающий в Англию.
Бел бросила на него еще один яростный взгляд, затем легла на операционный стол.
Юридическая команда клиники ждала его указаний.
Флинн сделал глубокий болезненный вдох и произнес:
— Начинайте.
Глава 3
Новый Южный Уэльс, Австралия
«Добро пожаловать в Оберон».
Выйдя из машины, Бел сразу съежилась и скрестила руки на груди, пытаясь немного согреться в тонкой рубашке. Во время трехчасовой поездки из Сиднея через горы ее порядком разморило в уютном салоне. Там было гораздо теплее, чем на улице.
Она прислонилась к машине и пробурчала: — Я думала, в Австралии всегда тепло. Флинн лишь вздохнул. Это были первые слова, произнесенные Бел после молчания, продлившегося сутки. Нет, конечно, они не молчали постоянно. Им пришлось обменяться несколькими репликами. Например, он сообщил, что его зовут Флинн, а Бел пришлось пару раз просить его встать со своего кресла в самолете, чтобы пропустить ее в туалет. Ей некого было в этом винить, потому что она сама выбрала место у иллюминатора. Смотреть на бесконечные просторы проще, чем поддерживать светский разговор с мужчиной, который фактически похитил ее.
Бел была готова сбежать, когда они оказались в зале ожидания аэропорта. У нее были с собой паспорт, кредитная карта с изрядной суммой денег, чемоданы со всем необходимым, подсаженные эмбрионы и очень веская причина удрать.
Но она дала клятву в то самое утро, когда готовилась к имплантации. Она пообещала покойной сестре, что дети никогда в жизни не столкнутся с тем, через что пришлось пройти ей самой.
— Мы поднялись довольно высоко, — сказал Флинн. — Это Голубые горы. Мы находимся где-то на тысячу сто ярдов выше тех мест, где жарко. Надеюсь, ты захватила теплую одежду.
Бел, не отвечая, оглядывалась.
— А как ты себе это представляла?
Она нахмурилась, удивленная, что мистер Молчаливый соизволил поддержать беседу:
— Название звучало как-то… волшебно.
Оберон. Бел сразу вспомнила пьесы Шекспира и представила себе леса, в которых можно встретить фей. И все же небольшой город в горах не был лишен очарования. Он показался ей типично австралийским. Впрочем, Бел могла судить об Австралии лишь по Сиднею и картинам сельской жизни, которые проносились за окном машины.
— Ты живешь в Обероне? — спросила она.
— Нет. Я живу в десяти километрах отсюда. В местечке, которое называется Баньип-Рич.
— А почему мы здесь остановились?
— Мне показалось, тебе не помешает отдохнуть. И еще нам надо согласовать наши версии.
Бел удивленно посмотрела на него:
— Но у нас было на это двадцать четыре часа.
— Мне казалось, что ты… — Флинн пытался подобрать правильное слово.
Недоступна? Нет, наверное, не так. Большую часть дороги она слушала музыку, звучавшую в наушниках, погруженная в чтение электронной книги. Словно была незнакома со своим соседом. Хотя, наверное, с незнакомцем она заговорила бы.
— Не готова к разговору, — закончил он.
К разговору? С мужчиной, который не произнес и пятидесяти слов с тех пор, как выкрутил ей руки в больнице? Бел вдохнула прохладный горный воздух:
— Что ты имеешь в виду, говоря о наших версиях?
Флинн предложил:
— Давай выпьем что-нибудь согревающее. И учти, тебе действительно придется одеваться гораздо теплее.
В его голосе прозвучали уже знакомые ей командные нотки. Неужели он всегда так разговаривает?
— Я одеваюсь сама с четырех лет, Флинн. Не волнуйся, я справлюсь.
Они миновали несколько домов и наконец очутились в кафе.
Флинн заговаривал с прохожими, кивал кому-то, а она ловила на себе любопытные взгляды. Он был довольно популярен среди местных жителей, и это не делало им чести, раз их любимчиком являлся высокомерный грубиян.
Только когда они оказались за столиком и Бел получила свой травяной чай, а Флинн — кофе, он снова заговорил:
— Итак, я хотел бы обозначить несколько основных правил.
Она приподняла брови:
— Правда?
— Есть вещи, о которых моей семье знать пока не надо. Но у них, естественно, возникнут вопросы…
— Ты возвращаешься домой с невестой, беременной детьми их погибшего сына. Наверное, им будет любопытно.
Флинн сжал губы и посмотрел в окно.
— Так они не знают об эмбрионах? — пролепетала Бел.
— Нет. Я — единственный, кто читал письмо.
— Ты серьезно? И как ты собираешься объяснить им… про нас?
— Мы скажем, что отец — я.
— Неужели? И что? Мы встретились во время твоего путешествия в Лондон, быстренько переспали, и ты сразу надел кольцо мне на палец? Отлично сработано, Брэдли!
— Нет. — Флинн был в некотором замешательстве. — Они ни за что не поверят. Они слишком хорошо знают меня. Думаю, мы познакомились в Мельбурне год назад, — начал фантазировать он, — когда ты проводила там отпуск.
— Но я не была в Мельбурне.
— А потом мы случайно встретились в Лондоне. Пару раз сходили на свидание, памятуя о старых добрых временах. Так все и закрутилось.
Она нахмурилась:
— И ты сделал мне предложение?
— Ну, что еще сказать? Я парень влюбчивый.
— Ого. При этом ты никогда не рассказывал родственникам обо мне, прелестной девушке, которая свела тебя с ума в Мельбурне. Им не покажется это странным?
— Дело в том, что именно год назад у меня был роман в Мельбурне. Просто не с тобой. Но об этом им знать не следует.
Бел нечего было возразить. Значит, у Брэдли может быть подруга. Девушка, которая будет болезненно переживать то, что он привез из Англии беременную невесту. Боже, неужели проблемы только начинаются?
— О нет… А она…
— Она в прошлом, — развеял ее сомнения Флинн.
— Хорошо, пусть будет Мельбурн, — согласилась Бел. — В прошлом году. Место встречи: вечеринка, футбол или паб?
— Надо придумать место, более подходящее для девушки твоего… воспитания. — В его устах это прозвучало как оскорбление. — Кубок Мельбурна. Наверное, скачки наиболее убедительны. Что скажешь?
— Представления не имею. Никогда на них не была.
Флинн прищурился:
— Ты никогда не была на скачках?
— Варварский спорт.
— Но ты родилась в Челси.
Бел пожала плечами:
— И что?
— А поло?
— Поло — более гуманный вид спорта. Но довольно глупый.
— Насколько я понимаю, охота на лис тоже исключается. Стипль-чез?
Бел как можно выразительнее посмотрела на Флинна:
— Так мы ни к чему не придем. Давай вообще исключим версию, связанную с издевательствами над бедными животными. Ты считаешь, твоя семья настолько наивна, что поверит в такое совпадение? Второй их сын встретил девушку по фамилии Рочестер чисто случайно, да?
Флинн внимательно смотрел на нее:
— Поэтому мы не будем называть твою настоящую фамилию. Как твое второе имя?
— О нет. Только не это.
Он наклонился к ней:
— Почему?
— Потому что оно мне не нравится. Давай лучше что-нибудь придумаем.
— И все же… Какое оно?
— Не твое дело.
Можно было бы соврать, но серьезное выражение его голубых глаз остановило Бел. Он так на нее смотрел…