Джордж Харрис проснулся с небольшой головной болью и ощущением, что что-то не так. Это ощущение подтвердилось, когда он услышал, как по коридору бегают надзиратели.
– Считаем по головам! – кричали они. – Всем встать у своих коек!
– Прес, что, черт побери, все это значит? – спросил Джордж. – Прес?
Не услышав ответа, он оглядел камеру.
– Иисус Христос! – воскликнул он. Что это? Как это произошло? Он вспомнил, как увидел в полу маленькую дырочку, но не смог ничего разглядеть в тусклом свете. Может, сказать надзирателям? Сказать, что нет его сокамерника? Пошли они к черту, эти ублюдки! Но если он не будет с ними сотрудничать, они прибьют гвоздями его задницу к стене.
Джордж слабо улыбнулся и лег на нижнюю койку. Оказалось совсем просто снова заснуть.
Джорджа разбудил яркий свет и дюжина надзирателей в его камере.
– Что? Где Сандерс? Куда он делся? – орал ему толстый тюремщик снова и снова.
– А? Прес, скажи этим идиотам, чтобы они проваливали отсюда…
– Где он?
– Хватит, Уинсом. Мистер Харрис, я напоминаю вам, что помощь в побеге из определенного законом заключения является преступлением. Итак, вы хотите с нами сотрудничать?
– Конечно, – ответил Джордж.
– Прекрасно. Что вы можете нам рассказать? Было трудно сдержаться и не захихикать, но Джорджу удалось сохранить спокойное выражение лица.
– Ничего. Совсем ничего. Когда я лег спать, я разговаривал с Престоном Сандерсом, а сейчас я только что проснулся. – Он скатился со своей койки и посмотрел на верхнюю койку. – Прес? – Он поднял одеяло. Никого.
– Черт побери.
– Хэл? Хэл, звонит телефон.
Донован проснулся, будто вынырнул из глубины глубокого стоячего пруда, смутно понимая, что Кэрол о чем-то ему говорит. Постепенно он понял.
– Хорошо, дорогая. Спасибо. – Он взял телефонную трубку и стал слушать.
Кэрол наблюдала за ним из постели. Ее пеньюар распахнулся, и Донован подмигнул ей. Он притворялся, что она абсолютно всегда заводит его. Она и правда довольно часто делала это.
Когда он положил трубку и потянулся за брюками, она выглядела покорной неизбежному. Она уже давно прекратила задавать вопросы. Он мог ей все объяснять, а мог и не делать этого.
– Это не новое убийство, – сказал Донован. – Может быть даже не мое дело. Но это мой арестованный. – Но она не среагировала даже на это, и продолжала ожидающе смотреть на него, даже заинтересованно, но не задавала вопросов.
– Престон Сандерс, – сказал Донован. – Формально это мое дело, и мой арестованный. Он бежал из тюрьмы.
– Бежал? О боже, Гарри, как? – спросила Кэрол Донован.
– Кажется, пока никто не знает, – ответил Донован. – Надеюсь, они выяснят.
– И ты едешь в тюрьму?
– Начну оттуда. Просто посмотрю, как они это сделали.
– Они?
– Конечно. Мне не нужно выяснять, что случилось, чтобы понять, что Тодос-Сантос сделал свой ход. Я только надеюсь, что это не означает начала полной войны.
Когда Донован приехал в окружную тюрьму, бригада рабочих долбила пол камеры отбойными молотками. Дежурный офицер, капитан отдела шерифа Оливер Мэтсон, был его старым другом. Один из заместителей Мэтсона передал Доновану фотографии пола камеры, сделанные «Поляроидом» до начала работы отбойными молотками. На полу была ясно видна тонкая круговая линия.
– Он ушел здесь, это ясно, – сказал заместитель.
– Вот оно, – сказал рабочий. – Эй! Поберегись!
– Что там такое? – спросил Мэтсон.
– Там внизу все пусто. Тоннель.
– Тоннель, – сказал Донован. Конечно, там должен был быть тоннель. Как еще иначе мог бежать Сандерс? Но как же тоннель прошел под тюрьмой?
– Проклятье!
– Что такое? – спросил его друг.
– Это землеройная машина! «Крот»! – воскликнул Донован. – Вот как они это сделали – они прорыли «Кротом» тоннель, как для метро, этой проклятой машиной для прокладки тоннелей. Сейчас они с минуты на минуту заявят, что она украдена. Кто-нибудь хочет поспорить?
– Ох, дело дрянь, – сказал Мэтсон. – Боже мой. Это игра по-крупному.
Рабочие вскрыли вход в тоннель. Заместители протиснулись в отверстие, за ними последовали Донован и Мэтсон.
– Никакого сомнения, – сказал Мэтсон. – Новый тоннель для метро. Ну, нам не потребуются собаки-ищейки, чтобы пройти по такому следу.
Донован засмеялся, но подумал, что они могли бы также пустить и собак-ищеек. Вряд ли можно поймать Сандерса другим способом. И не только Сандерса. Он посмотрел на гладкие стены тоннеля.
– Это как волшебство, – сказал он.
– Что?
– Мы ищем волшебника. В данном случае придворного волшебника.
Донован почувствовал сильное раздражение от того, что Мэтсон не видел тот фильм. Донован ненавидел объяснять шутки.
Собрание состоялось в квартире, которой не было ни на одной схеме Тодос-Сантоса. Два десятка людей с отличными измерительными приборами должны были бы потратить большую часть дня только на то, чтобы просто доказать, что эта квартира существует. Для того чтобы найти в нее вход и открыть его, потребовалось бы еще больше времени.
Здесь были большинство руководителей Тодос-Сантоса, и Тони наслаждался их одобрением. Все прошло хорошо (и он мог забыть, как он боялся).
– А как тот другой парень? – спросил Боннер. – Сокамерник Преса. Может быть, вы должны были ему помочь?
– О-хо-хо, – сказал Сандерс, и громко захохотал. – Боже мой, нет, Арт. Харрис приходит туда только на уикенды! Он закричит «караул!», если узнает, что его разыскивает полиция, и… – Он прекратил смеяться, и его приподнятое настроение померкло. – Что же делать дальше?
– Есть несколько вариантов, – ответил Боннер. – Все из них разумные. Как тебе нравится моя должность?
– Ну, это глупо…
– Не здесь, – сказал Боннер, – и не в аркологе. Но «Ромул» имеет множество предприятий, и в одном из них вакантное место директора. Ты хотел бы поехать в Африку?
Сандерс поднял брови.
– Кажется, слишком далеко бежать… Боннер развел руками.
– Мы поговорим об этом утром. Как я сказал, выбирать тебе. Тебе не обязательно нужно ехать слишком далеко – не забывай, что в данный момент у полиции нет доказательств, что ты сбежал. Ты мог быть жертвой похищения.
Улыбка, хотя и слабая, вернулась на лицо Сандерса.
– Ты правда думаешь, что мы можем навесить это на «фроматов»?
Фрэнк Мид фыркнул.
– По-моему, мы этого не хотим. Мы спасли одного из нас, и я хочу, чтобы каждый в Лос-Анджелесе и вокруг знал об этом. Потому что они не смогут это доказать. – Он задумался. – Мы ведь нигде не оставили своего автографа, если только Тони…
– Может ли Пикассо удержаться от подписи на своем шедевре?
– Есть подписи или нет, они догадаются, – сказал Арт Боннер. Внезапно он усмехнулся. – Кстати, о подписи на сделанной тобой вещи…
– О чем вы? – спросила Барбара.
– О грабителях. Что нам делать с грабителями?
– Убить сукиных сынов, – сказал Фрэнк Мид.
– Эй, нет, – воскликнул Сандерс. – Эй…
– Не беспокойся, не убьем, – сказал Боннер. – Фрэнк шутит.
Мид пожал плечами и потер левой рукой свой кулак. У него были синяки под широким кольцом и на двух костяшках, но на лице была задумчивая счастливая улыбка.
– Итак, что же мы будем делать с этими идиотами? Где они, кстати?
– В комнате без окон в медицинском центре, – ответил Боннер. – Думаю, для них подойдет специальное выражение – в состоянии тяжелого наркотического опьянения. Конечно, в конце концов мы будем вынуждены их отпустить.
– Они оказались плохими горожанами, – сказал Мид.
– Тем хуже для Лос-Анджелеса, – сказала Делорес.
– Нет ничего, чего бы не заслуживал Лос-Анджелес. Но у меня есть идея!
– Нам нужно обсудить ее сейчас? – спросила Барбара. – Мы все довольно осоловели.
– Хорошее замечание, дорогая, – сказал Боннер. Он подошел к ней и взял за руку. – Пойдем домой. О, Тони…
– Да?
– Полицейские из Лос-Анджелеса будут тебя разыскивать для допроса. Я бы не хотел, чтобы они тебя нашли.
Делорес подошла и продела свою руку под локоть Тони.
– Вот решение одного вопроса, – сказала она. Тони нахмурился и вопросительно посмотрел на нее.
– Ко мне или к тебе? Мы не можем пойти к тебе, – сказала она. – У меня будет довольно безопасно. Какое-то время. – И она повела его из комнаты.
19: ВОЗМЕЗДИЕ
Они (корпорации) не могут быть уязвлены обвинением в предательстве или тем, что их объявляют вне закона, или отлучением от церкви, потому что они не имеют души.
Она лежала в неудобной позе, было немного холодно. Простыни и одеяла все к черту перекрутилось. Делорес расправила их так, чтобы можно было натянуть на голову.
А вообще, она чувствовала себя прекрасно… ощущала себя сонной. Сможет ли она снова заснуть? Они немного поспали в эту ночь.
А где Тони?
Она услышала удар колокольчика системы доставки блюд и ощутила запах кофе. Кофе и неопределенных запахов завтрака. Внезапно она ощутила в желудке сильнейший голод.
Надо сказать, что, укротив сон, они в эту ночь сожгли приличное количество энергии. Придворный волшебник никогда раньше не выказывал такой склонности к сатириазу. Видимо, геройские поступки сексуально возбуждают мужчин, подумала Делорес.
Она села и спросила:
– Что там у нас?
– Разные вещи. – Голос Тони звучал бодро, и конечно ему было чему радоваться. – Дыня. Блины. Яйца по-бенедиктински. Кофе и горячее молоко. Водка прямо из холодильника.
Она подошла посмотреть. Так мало времени, и так много нужно сделать. Она откусила большой кусок сочащейся медовым соком дыни, и некоторое время они молчали. Тони, казалось, был так же голоден, как и она. Пусть даже так.
– Но more, нам этого никогда не съесть! А где блины? Вот это?
– Точно. Белужья икра, сметана и немного сливочного масла, завернутые в горячие блины из гречневой муки. Под блины идет холодная водка, если ты не возражаешь. Кто может обвинить меня в чрезмерных тратах в такой день?