— Мне понадобится проводник, знающий местность как свою лапу. Командор, кого посоветуете?
— Себя посоветую, кого же еще! Когда на прогулку?
Рэкети Там чуть поразмыслил и решил:
— Лучше всего — попозже, вечером, еще во время ужина. Выйдем потихоньку через восточный ход. Только зайцев придется переодеть. Полковая форма слишком заметна. Отец Монотон, надо подыскать одежду, в которой легче затеряться в лесу. Какое-нибудь тряпье крестьянское.
Аббат тотчас поднялся со стула:
— Пойду поговорю с Кротоначальником, в маскировке ему равных нет.
Совет завершил работу. Крамшо и сержант Таран остались в сторожке, решая, кого направить с МакБерлом и кого оставить в аббатстве. Там и Дуги отправились с сестрой Армилой уговаривать Тергена. Ястреб опасался за свое крыло и боялся медицины.
— На-а-арр! Кр-рыло кр-репнет, кр-репнет! Р-резать запр-рещаю!
Армила решила пристыдить боязливую птицу:
— Ай-яй-яй, капризничает как маленький! Вон у командира Крамшо почти такая же рана, а он не боялся, сам пришел лечиться. Теперь ему лучше. Никогда я ничего не отрезаю, только помогаю, только исцеляю.
Дуги добросовестно подыгрывал Армиле:
— Да он просто боится, а не капризничает. Такой здоровенный, а струсил!
Терген ледяным взглядом смерил Армилу и Дуги:
— Йик! Стр-русил? Бер-рл! Лечиться, быстр-ро!
Ястреб оказался образцовым пациентом. Он уселся на спинку кровати и ковырял клювом засахаренные каштаны, которые Армила держала в лечебнице для самых маленьких посетителей. Армила обрабатывала рану и рассказывала о мече Мартина:
— Ты обратил внимание на гобелен с портретом Мартина Воителя в Большом зале? — Не отрываясь от крыла Тергена, она показала взглядом на миску с вербеновой водой, и Там тотчас подал ей лечебный настой.
— Конечно. Сразу можно сообразить, что ваш Мартин — могучий воин. Да и не диво, с таким мечом-то…
Сестра Армила бросила быстрый взгляд на меч, с которым МакБерл не расставался.
— Несчетные сезоны прошли с дней Мартина, но легенда о нем и его мече живет. Мы в школе проходили, что рукоять меча принадлежала отцу Мартина, Луке. Барсук по имени Боевой Кабан, правитель Саламандастрона, выковал клинок из металла упавшей звезды, и нет на земле прочнее и мощнее этого клинка. Меч Мартина принадлежит аббатству, его доверяют великим воинам, избранным судьбою, когда Рэдволлу угрожает опасность. Мартин явился мне во сне и объявил, что на тебя пал выбор, Рэкети Там МакБерл.
Дуги задумчиво порылся в засахаренных каштанах и выбрал самый большой.
— А вы уверены, что Мартин не меня имел в виду?
МакБерл мгновенно выхватил меч и расщепил каштан в лапах Дуги надвое. Он отступил на шаг и принялся размахивать мечом, следя за игрой солнечных лучей на поверхности клинка.
— О, сезоны сражений, какое оружие! А как он в лапе сидит, как будто прирос! С таким мечом можно с десятком сразиться.
Армила хлопнула Дуги по лапе, протянутой за очередным каштаном:
— Мистер Дуги, каштаны только малышам.
— Кр-ра-ха-ха! И р-раненым ястр-ребам, котор-рые не тр-русят, — проскрежетал Терген и схватил еще один каштан.
Вечерний пир удался на славу. Рэдволльцы, не прерывая непринужденного общения, наслаждались кулинарными шедеврами брата Грисома и продукцией из погребов Берлапа. Даже прожорливые зайцы не могли справиться с навалившимся на них изобилием — супами, соусами, салатами, пирожками и громадным бисквитным тортом.
В самый разгар веселья, когда песни и шутки сыпались одна за другой, появился Кротоначальник и прошептал Командору:
— Хур-хур, одежка готова, сэр.
Назначенные в отряд МакБерла вышли из-за стола и отправились переодеваться. Вернулись они, сменив молодецкое облачение Дозорного Отряда на невзрачные коричневые и зеленые хламиды деревенщин из лесной глухомани. Клинки сабель потеряли блеск, покрылись слоем сажи из кухонного очага.
— Глаза бы мои не глядели! — сокрушался Крамшо. — Вопиющее нарушение формы одежды, во. Какая-то шайка жуликов.
— Дак… что поделаешь, — утешал его сержант Таран. — Не на парад пойдут, во.
— И хотел бы я увидеть их снова, всех, невредимыми. — Командир сжал отряда плечо сержанта неповрежденной лапой.
Покидавшие аббатство зайцы сердечно прощались с боевыми товарищами, с новыми друзьями и знакомыми:
— Выше уши, старик, во, во!
— Не вешай хвост!
— Дак… тяжко вам здесь без нас будет, во, во! Как вы, бедные, справитесь с такой уймой жратвы!
— Всыпьте им перцу за нас, ребята!
Весь вечер незаметно сидевшая в уголке Керси встала и подошла к де Мэйну:
— Вот, возьмите, и берегите себя, мистер де Мэйн. — Она вручила ему пращу и сумку с камнями, оружие ее погибшего брата.
Фердимонд поклонился зайчихе:
— Надеюсь, мы скоро снова увидимся, мисс Керси.
Едва заметная улыбка тронула губы зайчихи:
— Мне будет очень приятно.
Армила вручила Таму походную аптечку:
— Надеюсь, не пригодится. Здесь бинты и травки.
Там широко ухмыльнулся:
— Вот спасибо. Еще как пригодится. Я Дуги пасть забинтую, чтобы не болтал напропалую. — МакБерл подошел к командиру отряда и отдал честь. — Все готово, сэр! Можем приступить к выполнению боевого задания.
Крамшо отсалютовал Таму тросточкой:
— Надеюсь на вас, МакБерл. Вперед, молодцы, во! Не подкачайте!
Командор щелкнул по носу племянницу:
— Веди себя прилично, сударыня. Будь чуток серьезнее, ты своим смехом любого плакать заставишь.
Молодая выдра прижалась к дяде:
— Слушаюсь, шеф! Буду слезы лить ночи напролет и не дам никому заснуть своими рыданиями.
Брат Гордил отворил калитку в восточной стене и выпустил отряд, похлопывая по спине каждого выходящего. Отряд бесшумно растворился во тьме ночного леса. Гордил запер дверь и повернулся к сестре Скриве:
— Пусть им сопутствует удача!
— Слава Сезонам, ниспославшим Рэдволлу таких бравых защитников.
22
Яростный гнев Гуло наводил панический ужас на его войско. Песцы и горностаи тряслись от страха, глядя на рассвирепевшего вождя, рычащего над останками четырех растерзанных существ. Гуло собственнолапно разнес в клочья часовых, дежуривших в ночь похищения пленниц, не исключая и труп уже убитого Толстяком Дуги. Едва отваживаясь дышать, нечисть вслушивалась в голос предводителя, пытаясь угадать, когда утихнет эта вспышка ярости.
— Я могучий, свирепый Гуло, сын Драмза, величайший, сильнейший воин в стране льдов за Великим Морем! А служат мне сплошь дураки, безмозглые лентяи и неучи. Следопыты сослепу теряют следы моего братца, предателя Аскора, труса и вора, укравшего Бродячий Камень. Эти идиоты проворонили мое знамя и позволили ускользнуть пленникам. Трепещите! Дрожите как осиновые листья перед грозой!
Все тряслись и без приказа. Трясся и капитан Шрад, поскуливая от боли. Плащ капитана свисал клочьями, нестерпимо болел обожженный костром бок, раскалывалась голова, покрытая запекшейся кровью.
Гуло смерил его презрительным взглядом:
— А ты что скажешь, умник? Где ответ на все беды твоего господина?
Шрад понимал, что любой ответ на вопрос вождя равнозначен самоубийству. Он молчал и трепетал, не смея поднять глаз.
— Еще один просчет, Шрад, — один, ты слышишь?.. — и я сам разожгу костер, чтобы поджарить тебя на ужин. Понял?
— Да, могущественный, — простонал белый лис.
Гуло хлопнул Шрада по обожженному боку, и песец взвизгнул.
— Ладно. Слушай меня внимательно. Сейчас направимся прямым ходом в Рэдволл. И ты его возьмешь. И вернешь мне все: и знамя, и Аскора, и Бродячий Камень. Тебе ясно? — Гуло схватил песца за уши и вздернул его морду, повторив вопрос: — Ясно?
— Слушаю и повинуюсь, мой господин! — запинаясь, пробормотал Шрад.
Гуло швырнул своего капитана в грязь.
— Иди… повинуйся.
Утреннее солнце пробивалось сквозь зелень леса, играя светом и тенью и отражаясь в воде широкого тихого ручья. Бойцы Рэкети Тама собирались пересечь ручей, когда Командор вдруг поднял лапу, призывая замереть и хранить молчание.
— Нечисть? — шепнул ему в ухо Дуги.
— Вроде нет. Сейчас проверю.
Обе белки и зайцы с интересом наблюдали, как выдра бесшумно скрылась под водой. Вот голова Командора показалась на поверхности выше по течению и сразу снова скрылась.
Уши Фердимонда нетерпеливо зашевелились.
— Что он там вытворяет?
МакБерл зажал рот болтуна зайца:
— Тихо! Командор знает, что делает.
Командор тем временем появился у противоположного берега и сунул лапу в береговые заросли.
— Вот он, милый!
Более не скрываясь, Командор поплыл обратно, небрежно волоча за хвост Юфуса Легкую Лапу, вскрик которого сменился бульканьем, когда Командор притопил его, чтобы избежать ненужного переполоха.
— Гляньте-ка, какую я рыбку поймал!
Отряхнувшись, Юфус лучезарно заулыбался МакБерлу:
— Добрейшего вам утречка, дорогой мистер МакБерл, сэр, и удачнейшего дня! Я как раз спешил в аббатство, чтобы вам доложиться!
Там приставил меч к горлу береговой полевки:
— Спасибо на добром слове, милейший. Где флаг и меч? Поведай, не то сбрею шерстку вместе с головой.
Юфус отпихнул меч:
— Фи! Глупости говорите, сэр. Если вы мне голову сбреете, то уж точно не получите ни флага, ни меча.
Командор засмеялся:
— Ловко врет, жулик!
Юфус горящими глазами уставился на меч Мартина:
— Нет, вы только гляньте, гляньте! Такого оружия нигде не найдешь, я вас уверяю. Серебряные Сезоны, чего бы только я вам за этот меч не предложил!
По голосу МакБерла вор сразу понял, что выбрал неподходящий предмет для торговли. Кончик меча снова уперся в горло хитроумного вора.
— Если ты еще раз глянешь на этот меч, мой легколапый друг, то умрешь на месте без всяких разговоров, так же неизбежно, как ночь сменяется днем, только намного быстрее.
Избегая ледяного взгляда грозного воина, Юфус мгновенно сменил тему: