– Вы о чем? – Я растерянно посмотрела на Влада, окончательно переставая понимать происходящее.
– А ты вдохни поглубже, сейчас дойдет, – опередила его Варвара, откинув голову, выдыхая дым вверх, зажмурившись.
Саша опустилась напротив нее, беря лицо своей практикующей в руки. На секунду мне показалось, что по бледной щеке ведьмы скатилась слеза, и это было… слишком. Растерянность, страх – еще куда ни шло, со скрипом, но могло появиться у Варвары на лице, а слезы… Ничто никогда до этого не позволяло предположить, что сильная, уверенная и независимая Прахова, встречающая все с насмешкой, может допустить у себя подобную эмоцию, да еще и прилюдно. Раньше мне думалось, что она скорее откусит язык, чем покажет кому-то, кроме отражения в зеркале, какую-либо слабость.
– Это необязательно, если не готова, – попытался отговорить Яблонев, но я уже последовала совету ведьмы, желая понять, что ее подкосило.
Глубокий вздох чуть не стал моим последним. Дог взвыла, вздыбив шерсть, едва мы ощутили могильный холод, окружающий церковь, и смутно знакомую тяжесть. Похожее чувствовалось, когда мы с Владом поднимались к Виталине Андреевне разбираться с сущностью. Некроволна.
Мороз от нее обжигал ноздри и студил зубы, а под ним, где-то в сердцевине, находилось то, что вело меня с самого начала. Я не знала обозначения этому запаху, но стая, возникшая за спиной дога, распознала его на лету, передав мне истину вместе с недовольным тревожным рычанием. Кошачья мертвечина.
– Агата, – шепот Влада прозвучал у самого уха, но подействовал, как тревожная сирена, велевшая немедленно покинуть опасное место. Вынырнув из собственной карты запахов и звуков, я задрала голову, заглядывая в серые глаза ведьмака, вовремя вытащившего меня из этой чертовщины.
– Там мертвая кошка, да? – убито спросила я парня.
– Там осталось ее тело, дух уже давно возле Варвары, – вмешалась Захарова, давая понять, что ведьма не просто воздух руками трогать пыталась, а заодно почему Саша спрашивала про лопату. – Надо лезть внутрь. Мне говорят, что есть другая дорога. Для вас там слишком темно. – Настя посмотрела на светленьких. – Тебе туда вообще нельзя, – взгляд остановился на Праховой.
– И не хочется, – ответила Варвара, закурив вторую сигарету следом за первой и так и не открыв глаза.
– Вот, попей. – Ирка протянула ведьме бутылку воды из сумки.
– Заодно руки освежи, – поддержал ее Леша. – Пойду схожу за лопатой и машину сюда подгоню, довезем вас с Сашкой до дома потом.
Оставив кошачий тандем в заботливой суете светлых, мы с Владом, переглянувшись, шагнули за Захаровой, начавшей обходить церковь с другой стороны.
– Можешь объяснить? – тихо попросила я Яблонева, когда мы чуть отошли от остальных.
– Существует два тарана, чтобы пробить даже самую мощную защиту практикующего, не потратив много времени и собственных сил. Первый – это если нападающий и жертва одного рода, в таком случае, защита не воспринимает неприятеля как угрозу, поскольку он несет в себе часть хозяйской энергетики. Второй… некротического толка. При соответствующем ритуале в жертву приносится двойник сущности атакуемого практикующего, что создает определенный энергетический канал, прорывающий защиту. Варе повезло, что рядом была Саша, принявшая на себя солидную часть удара.
Поежившись, я взяла Яблонева за руку, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту пополам с ужасом и злостью. Я понимала, о чем говорит ведьмак, и все же это не укладывалось в голове. Как можно взять и отнять жизнь у другого существа по такой причине? Хотя о чем это я? Современные охотники убивают ради фото в социальных сетях и количества лайков. Время, когда убийство животного или человека происходило только по необходимости, давно прошло.
– Агата. – Влад притормозил. – Я не хочу, чтобы ты смотрела на то, что там есть.
– Тогда не нужно было заключать со мною связь, – буркнула я. – Извини. Я имела в виду, что хочешь ты того или нет, но один ты туда не пойдешь.
– Я с Настей, – приподнял бровь практикующий.
– Несущественно, – отрезала я. – Для меня в таком деле ты один, если рядом нет меня.
Влад склонил голову набок, серые глаза смотрели одновременно серьезно, тепло и ласково:
– Принимается.
– Если вы закончили выяснять прописные истины, то здесь есть на что посмотреть, – донесся до нас голос Захаровой уже откуда-то сверху. – Вход свободный.
Переглянувшись, словно попавшись на чем-то горячем, мы с Владом одинаково шагнули вперед, не расцепив рук.
Глава 28
Осторожно пробираясь наверх по обломкам кирпичей, битому стеклу, камням и веткам, я старалась дышать ртом. Запах, учуянный в сквере и подкрепленный мертвечиной, становился сильнее с каждым шагом, превращаясь в плотную завесу и словно сгущаясь вокруг меня. Чувствовалось все намного ярче, чем с некроволной и сущностью у Виталины Андреевны.
– Почему воняет так сильно? – шепотом спросила я Влада, когда мы перелезли через наполовину заваленный какой-то рухлядью и мусором вход.
– Из-за контраста, – так же тихо ответил ведьмак. – Темный ритуал в церкви – это все равно что разделать коровью тушу на глазах у вегетарианцев. Абсолютное попрание чужих ценностей, надругательство над жизнью и над верой. Мощнейшая отрицательная энергетика, и чем дольше здесь пробудет ее источник, тем сильнее она станет. Потенциальная посадка для любой отирающейся неподалеку сущности.
Передернувшись от как всегда доходчивого примера Яблонева, я посмотрела вперед, обнаруживая только еще один завал, разношерстный мусор, от пластика до тряпок, и березу, непонятно каким чудом умудрившуюся прорасти среди всего этого хаоса. От нее и исходила основная угроза, как я чувствовала.
Дог во мне в который раз вздыбила шерсть, на голове зашевелились волосы, и я сдавила руку Влада, отказываясь пускать его дальше. Корни дерева, испачканные потеками черного воска, стали последним пристанищем для хрупкой черной кошки, частично скрываемой от меня Настей, сидевшей перед местом ритуала на корточках. Мне хватило и взгляда на неподвижные лапы и кончик хвоста, чтобы пришлось отгонять тошноту, вдыхая через рот. Правда, это сразу же создало еще одну проблему. Теперь, кроме смерти, холода и падали, я чуяла еще и кровь. Словно пузырьки с ее запахом лопались на кончике языка, как самая мерзкая шипучка на свете.
Посмотрев на меня, Яблонев склонил голову набок, а потом сделал одно плавное, похожее на танцевальное движение рукой, за которую я цеплялась. Поддавшись, я оказалась прижата спиной к его груди, с замком сплетенных пальцев у бедра.
– Сосредоточься, – тихо уронил ведьмак. – Запахи – союзники твоей сущности. Не думай о них как человек, отрицание заглушает инстинкты. Чем больше ты стараешься от них скрыться, тем сильнее они атакуют.
Несмотря на то, как много времени Влад потратил на разъяснение фундаментальных различий в восприятии окружающего у принадлежащих к миру практикующих и простых смертных, иногда меня все еще срывало не в ту сторону. Вот и сейчас я барахталась в эмоциях, желая обособиться от всего, что пугало, и оказаться как можно дальше отсюда. Так поступила бы обычная девушка, а не фамильяр темного ведьмака, для которого смерть – такой же факт, как и жизнь.
Закрыв глаза, я пнула перепуганную девицу внутри себя куда подальше, погружаясь в дога. Вместе вдохнув, мы сузили себя до одного, самого главного, успокаивающего и важного нам аромата. Сочетание воска, табака и древесины наполняло легкие, прогоняя растерянность и настраивая на работу.
– Порядок, – выдохнула я, когда в аромат Влада просочились остальные вившиеся здесь запахи, став частью уже привычной мне «карты пространства».
Яблонев нежно погладил большим пальцем тыльную сторону стиснувшей его руки, намекая расслабить ту, но я ничего не могла с собой поделать. Здесь каждый метр от стены до стены был пропитан темнотой, ощущающейся даже при свете дня. Я не знала, как точно и правильно объяснить это ведьмаку, но, согласно моим инстинктам и недовольному нервозному рычанию стаи за спиной, мы стояли по колено в могильном холоде.
– Мы как будто в могиле, – пробормотала я.
– Похоже, но хуже, – отозвалась Захарова.
Удерживая трость на коленях, Настя сидела все там же, над телом принесенного в жертву животного. Практикующая смотрела в небо, задрав голову, к нему же были обращены ладони ее распростертых рук. Как будто Безумная Шляпница, непостижимым образом не уронившая шляпы, молилась о дожде. Правда, любая мысль о мольбе со стороны Захаровой казалась едва ли не кощунственной.
Не собираясь уточнять у Насти, что может быть хуже могилы, я последовала за Владом, решившим обойти церковь по кругу, так и не выпустив его ладони. От ведьмака исходила хорошо знакомая мне сила: давящая, густая, электризующая воцарившуюся тишину и почти нежно скользившая по коже, едва покалывая. Она же служила барьером между нами и пробирающей до костей мощью Захаровой.
Яблонев шел, не глядя под ноги, выставив перед собой правую ладонь, изредка останавливаясь и что-то бормоча под нос на языке, слова которого у меня никогда не получалось уловить. Резко остановившись у самой дальней и сырой стены, заросшей мхом, ведьмак опустился на корточки, высвободив ладонь из моей. Не говоря ни слова, темный указал большим пальцем себе за спину и полез в рюкзак.
Прекрасно зная, что означает подобный жест, я в буквальном смысле заступила на стражу, превратившись в живую преграду между ним и всем остальным. Погрузившись в мир запахов и звуков на всех уровнях, я одновременно следила и за соседствующим с нашим лесом и дорогой снежным бураном Захаровой на ментальном, и за всей церковью в реальном, улавливая даже редкие фразы наших друзей за стеной, со стороны улицы.
Влад зажег свечу, Настя поднялась на ноги одним грациозным движением и резко прижала подбородок к груди. Руки практикующей плавно поменяли положение: левая ладонь обращена к земле, правая – к небу. Как будто она была постовой с тростью вместо дубинки и указывала направление кому-то невидимому. Присутствие Влада грело спину, в то время как грудь и лицо обжигал холод, излучаемый Настей и вымораживающий остальные запахи, останавливая их прямо в воздухе.