– И теперь, когда ты выспалась, тебе все еще интересно? – спросил он.
Я надеялась, что он не сразу перейдет к вопросу, который его сжигал.
– Да. Я…
– Не нужно удивляться, хорошо?
Еще несколько минут. Все, что мне нужно, пока… Он притянул меня в свои объятия и поцеловал.
Мой пульс участился, а мысли метались, пока я пыталась снова взять ситуацию под контроль…
Но теперь я поняла. Каждое его движение было спланировано, отработано и рассчитано по времени. Он хотел застать меня врасплох. Удивить и проучить меня. Сначала его поцелуй был нежным, его губы едва касались моих. Он прошептал мое имя, Казимира, но потом его губы надавили сильнее, и язык оказался у меня во рту. Его объятия стали крепче, и я вспомнила его предупреждение: «Я сильнее и могу легко одолеть тебя». Он притянул меня ближе, словно доказывая это. Его тело прижалось ко мне, дыхание становилось все тяжелее, и я боялась, что это уже не спланированный поцелуй, а выходящие из-под контроля чувства. Куда пропали дети? Почему мы выбрали Фуджико? Нужно было подобрать историю покороче. Но я судорожно отвечала на поцелуи. Мои руки скользили вверх по его телу, пока не стали нежно гладить его лицо, каждое мое движение должно показать, что я очарована. Где же они?
– Ну? – прошептал он.
Я ответила, прижавшись ртом к его рту. Да, король выше патри.
– Извините?
Я вздохнула, отстранившись, и мы оба повернулись. Лидия стояла на первой ступеньке павильона, Нэш – чуть позади.
– Что вы здесь делаете? – прорычал Монтегю. – Идите играть!
Он посмотрел на Сломанного Носа, который стоял в стороне.
– Но мне нужно сходить, – удрученно сказала Лидия.
– Сходить? – ответил король, не понимая, а потом его осенило. – Он зарычал в отчаянии. – Тогда найди дерево и пописай! Ты же не маленькая!
– Я боюсь идти одна, – ныла она. – Я слышала вой.
– Отведи ее в лес! – сказал Монтегю охраннику. Губы Лидии задрожали.
Она не двигалась.
– Я тоже хочу, – добавил Нэш, его голос был наполнен таким же отчаянием.
Я вздохнула и взяла Монтегю за руку.
– Она уже взрослеет и поэтому смущается. Может, со мной ей будет спокойнее. Разрешите пойти с ними, чтобы помочь, а потом я отведу их к ручью, чтобы они поискали камни. Это займет их надолго, и нас никто больше не прервет.
Он с досадой втянул воздух сквозь зубы.
– Поторопись, – приказал он. И затем Сломанному Носу: – Не возвращай их обратно, пока не услышишь мой приказ. Ты понял?
Сломанный Нос кивнул, не выдавая своих эмоций, но я подумала, что в нем кипит обида, что ему поручили такую работу. Я была рада, что сегодня за детьми наблюдал не Бесшейный. С ним было бы сложнее.
Мы быстро ушли, чтобы заняться неотложными делами. Сломанный Нос заворчал, когда мы оказались достаточно далеко от короля, оскорбленный, что ему поручили роль няньки.
– Будь моя воля, я бы давно утопил обоих, как котят. – Его голос звучал серьезно, и если бы король или Бэнкс согласились, не сомневалась, он с радостью бы это сделал. Лидия и Нэш не отреагировали на его замечание, и я задумалась, какие ужасы они переживали каждый день, оставаясь в заложниках у короля, потому что, хотя он и пытался выставить все иначе, сомнений не оставалось – они пленники.
Джейс бы разгневался, но и гордился, как они справились с этой ситуацией, проявив больше силы, чем многие взрослые. Джейс бы…
Мою грудь сдавило. Я решила не говорить им, что они скоро увидят его. Не знала, насколько он поправился, и вообще…
Он может быть мертв.
Я хотела бы, чтобы Пакстон не говорил этих слов.
Мы быстро шли к кустарнику, который рос на пути к кладбищу. Сломанный Нос ждал на другой стороне, чтобы дать Лидии возможность уединиться, но не спускал с меня глаз. Каждая минута была на счету, поэтому Лидия и Нэш быстро закончили свои дела.
Когда мы продолжили путь к высохшему руслу ручья, я попросила охранника замедлить шаг ради детей.
– У тебя есть имя? – спросила я. – Чтобы мне не приходилось постоянно называть тебя стражем?
Он отмахнулся от вопроса, сказав, что имя не имеет значения, но когда я настояла, он, наконец, признался, что его зовут Люциус.
– Как ты сломал нос, Люциус?
– Приклад алебарды, – ответил он, затем улыбнулся. – Но парень, который ей размахивал, пострадал гораздо сильнее.
– Приятно слышать.
Люциус. Полезная деталь. Впереди показался ручей, но вдруг я остановилась, протянув руку, чтобы остановить детей.
– Подожди, – прошептала я. – Что это?
Я указала на гробницу Белленджеров. Дверь приоткрыта.
– Расхитители могил? – сказала я. – Может, сходить за помощью?
Сломанный Нос обиженно нахмурился.
– Для чего, по-твоему, я здесь? Не только, чтобы изображать для них няньку. – Он вытащил меч и осторожно пошел к гробнице. Я приказала детям оставаться на месте и последовала за ним. Когда мы отошли на несколько ярдов, он крикнул в сторону темного входа: – Выходите!
Никто не появился, и он подошел ближе, вытянув шею, чтобы увидеть, какая угроза может ждать внутри, забыв, кто стоит у него за спиной.
Я никогда раньше не убивала таким образом. Всякий раз, когда погружала нож или меч кому-то под ребра, это совершалось в бою – шумном, грязном, отчаянном и быстром. Теперь же все происходило медленно. Наблюдение. Выжидание идеального момента. Мне это не нравилось, но я использовала любую возможность.
Я двигалась спокойно. Только грохотал пульс в ушах.
– Ты что-нибудь видишь? – прошептала я.
– Нет, – ответил он, будто разочарованный, и шагнул внутрь. – Ничего.
По крайней мере, дети не станут свидетелями убийства.
Один шаг. Два. Он обернулся. Я вонзила скальпель в его горло и дернула.
Быстро, бесшумно, точно. Как жонглирование апельсинами. И гораздо надежнее, чем приклад алебарды.
Люциус не мог позвать или поднять меч. Я выхватила оружие из его руки прежде, чем он упал на колени, лицом в землю. Я сомневалась, что он вообще понял, что это я, но теперь точно знала, что он не сможет никого топить – ни детей, ни котят. Я стянула с него плащ, прежде чем тот успел пропитаться кровью, и положила его на центральное надгробие вместе с длинным мечом, кинжалом и ножом, затем подошла к двери и помахала детям.
– Не смотрите, – сказала я, когда они подошли к гробнице. – Он мертв и не может навредить вам.
А потом все перешло из медленного в стремительное движение. Здесь находилось около пятидесяти крипт. Мраморный фасад каждой занимал примерно два квадратных метра. Более половины из них были уже заняты, имена Белленджеров выгравированы на мраморе.
Я опустилась на колени, чтобы оказаться на уровне глаз Лидии и Нэша, и поспешила рассказать им все, что им требовалось знать.
– Завтра к этому времени вы будете в безопасности, в кругу друзей, но следующие несколько часов от вас потребуется огромное мужество, такое, как у патри, и такое, какое есть у вас. Вы понимаете?
Лидия кивнула, ее челюсть сжалась.
На подбородке Нэша появились ямочки, он пытался сдержать слезы.
– Я не могу оставаться с вами. Должна увести их от вас. Но что бы ни услышали, кто бы ни звал вас, кто бы ни угрожал вам или мне, не отвечайте. Вы услышите, как я зову вас, но это только игра. Вы должны хранить полное молчание, даже если я буду кричать. Это часть плана. – Я сжала их руки. – И он провалится, если вы закричите, – помните, мы спасаем не только самих себя, мы работаем над спасением всего Хеллсмауса – поэтому вы не должны плакать, хныкать или даже перешептываться друг с другом. Будет темно и холодно, но как только наступит ночь, кое-кто придет за вами и уведет туда, где вы будете в безопасности. И будете ездить на своих лошадях. Никаких больше поездок с королем. Здорово, да?
– Да, – ответили они тихо.
А потом я сказала, где собираюсь их спрятать.
– Но тела Сильви там нет. И никогда не было. Там пусто. Но никто больше этого не узнает.
– А где Сильви? – спросил Нэш. Он не знал ее. Она умерла, когда он был еще младенцем, но он слышал о ней. Белленджеры никогда не забывали свою историю – или семью.
– Она похоронена в горах Моро.
В глазах Лидии стояли слезы, она переживала за сестру, о которой почти ничего не помнила.
– Рассердятся ли боги, что ее больше здесь нет?
– Нет, – сказала я, обнимая их с Нэшем. Боль сжимала мне горло. – Боги знают, где она. Там прекрасное место, где она хотела упокоиться. Боги довольны.
Никогда в жизни не радовалась так нарушению закона. Слава богам, что Джейс украл ее тело. Даже если бы гробницу обыскали, никто никогда не проник бы в склеп, в котором, как считали, покоится освященное тело.
Я отодвинулась от детей, чтобы посмотреть им в глаза.
– А теперь вы должны сказать мне последнюю вещь. Это очень важно. Вы знаете, есть ли еще один вход в хранилище?
Они посмотрели друг на друга, а затем на меня.
– Мы не должны рассказывать. Мы даже королю не сказали. Только семье разрешено знать.
– Но я – семья. Я теперь ваша сестра. Джейс хотел бы, чтобы вы рассказали мне.
Пожалуйста.
– Ты наша сестра? – спросил Нэш.
– Ты больше никогда не уедешь? – добавила Лидия. – Потому что семья не бросает.
– Никогда, – ответила я, почувствовав укол вины, потому что знала, что иногда семья бросает тебя, даже если сама того не желает.
Нэш посмотрел на мертвого охранника в углу, чтобы убедиться, что тот не подслушивает.
– У водопада, – прошептал он.
– Там пещера. Налево, налево, направо, налево. Я запомнила, – с гордостью сказала Лидия. – Как только окажешься внутри, нужно идти по туннелям.
– И там есть летучие мыши. Много-много летучих мышей в первой большой пещере, – добавил Нэш.
– Какой водопад? Где? – спросила я. В горах за Дозором Тора должно быть сотня водопадов.
Они неуверенно посмотрели друг на друга.
– Далеко в горах. Вроде бы, – ответила Лидия. Они начали перечислять те немногие детали, которые помнили. Длинный заросший луг. Поваленное дерево с корнями, которые поднимались выше дома. Гигантский синий камень, похожий на медведя, вставшего на задние лапы. Они вспомнили только это, и я молилась, чтобы этого оказалось достаточно.