Я наблюдала за сверкающей галактикой, проплывающей за маленьким окном. От самой низкой звезды на горизонте до самой высокой в небесах. Некоторые из них были лошадьми, мчащимися по небу. «Не смотри вниз. Смотри на звезды. Вон там – Золото воров. А вон там – Орлиное гнездо». Я смотрела, как они сверкают, слушая, как Джейс шепчет истории о вселенной.
«Держись за меня, Кази. Я держу тебя. И не отпущу».
– Знаю, Джейс, – отвечала я. – Знаю.
Она дрожит. Дай ей еще.
Не уверен, что поможет.
Она должна сама выйти из этого состояния.
Рука грубо погладила мое лицо.
Просыпайся, солдат. Вставай.
Еще больше жидкости попало в рот. Я задыхалась.
Пей.
Не думаю, что она тебя слышит.
Она уже наполовину мертва. Она не доживет до виселицы.
Толпа ждет. Она должна выжить.
Больше холодной жидкости. Снова кашель, удушье, но дрожь прекращалась.
Размытые формы становились людьми. Теми же самыми людьми.
– Это твой последний шанс спастись, солдат. Отдай его нам. Белленджеры предали тебя. Мы знаем, что есть другой вход. Туда ты направлялась, когда тебя поймали. Скажи нам, где он.
Монтегю схватил меня за руки и потряс.
– Почему? Разве это стоит твоей жизни?
– Клятва. Джейсу.
– Он мертв.
– Для тебя, – сказала я.
– Она бредит, – огрызнулся Бэнкс. – Давайте продолжим.
Дверь захлопнулась. Я оказалась в какой-то тележке. Деревянные доски под моими руками были влажными. Как бы ни старалась сосредоточиться, чувствовала, что соскальзываю, теряю контроль.
Умереть никем. Быть никем. Монтегю ошибся.
Возможно, иногда жизнь, фантазии и семья были совсем не тем, чем хотелось бы. Но я любила и была любима не раз и не два в своей жизни. Я бы не променяла это на все богатства, которые мог предложить Монтегю.
Глава пятьдесят перваяДжейс
Я натянул перчатки и сжал пальцы. Они должны быть теплыми.
Мы всю ночь ждали рассвета.
Я прокручивал в голове роли всех, помимо собственной, по меньшей мере десятки раз, хотя теперь уже поздно что-то менять.
Все начнется с Мэйсона, Синове и ледохранилища, которое находилось в трех кварталах от площади, за бондарным заводом. Рев толпы будет сигналом.
Большая часть ледохранилища располагалась под землей. Именно там должны храниться боеприпасы. Мэйсону надо взорвать крышу. Затем Синове выпустит залп огненных стрел.
И тогда придет моя очередь действовать.
Уже собралась огромная толпа, почти все в серых и черных плащах. Солдаты со щитами прибывали, выстраиваясь вдоль лестницы на платформу. Появился Зейн. И Гарвин. У Гарвина острое зрение. Но, как и солдаты на крышах, он смотрел вниз.
Никогда не видел Бэнкса. Я все время поглядывал на Пакстона, ожидая подтверждения, что тот прибыл. Тогда казнь была бы неизбежна. Пакстон покачал головой. Еще нет.
Я не видел ни Праю, ни Рен, ни Титуса. Они заняли позиции на других деревьях, с которых хорошо просматривались крыши. Я едва мог разглядеть Ганнера и Пакстона, которые сидели на одной ветке со мной, их темные плащи, которые с наступлением рассвета мы вывернули наизнанку, стали частью тембрисового полога.
От ожидания у меня заколотилось в груди, и вдруг Пакстон подтолкнул меня.
Вот он.
Из кареты вышел мужчина. На нем был черный мундир, а широкая золотая лента охватывала грудь. Он бодро шагал по лестнице, плащ трепетал позади него. Густые черные волосы зачесаны назад и сверкали почти так же, как золотая лента. Магистрат, ставший генералом. Он оказался моложе, чем я ожидал.
Он занял место на платформе. Ни Кази, ни Монтегю не было видно. Неужели они оба все еще в повозке? Пакстон протянул руку в успокаивающем жесте. Жди.
Бэнкс обратился к толпе и начал зачитывать преступления Кази. Воровство. Попытка убийства. Шпионаж в пользу вендского королевства. И, возможно, самое худшее из всего – нападение на невинных детей.
– Лидия и Нэш Белленджер оправляются от нападения благодаря быстрым действиям короля. – По толпе пробежал ропот, и Бэнкс одобрительно кивнул. Кази все еще не появлялась. Где она? Почему они ждали, чтобы вывести ее? Я посмотрел на Пакстона. Он покачал головой. Так не должно быть. – За преступления против Эйсландии она приговаривается к публичной казни через повешение. Да будет известно всем королевствам, что Эйсландия не потерпит вмешательства иностранных государств и нападений на своих граждан. Король намерен защищать своих подданных любыми средствами.
Бэнкс дал знак стражникам, стоявшим у кареты. Они открыли дверцу, и король вышел. Монтегю. Толпа затихла. Даже с высоты тембриса я мог видеть длинный порез на его лице. Свидетельство попытки убийства. Но заметил не только шрам – Монтегю сильно изменился. Он стал выше, сильнее – его плечи казались шире. Грудь вздымалась от ощущения силы. Это был не тот неумелый фермер, которого я знал. Он уверенно поднимался по лестнице, выглядя старше, чем несколько месяцев назад. Монтегю поднял руку к ожидающей толпе, и раздались одобрительные возгласы. Он остановился на середине лестницы и, казалось, вглядывался в людей. В эту минуту он был на виду, легкая мишень для Синове, возможно, даже для Праи, но мы все еще не знали, где Кази. Я поборол искушение броситься вниз и убить его.
Он встал рядом с Банком, вокруг расположились стражники со щитами. Пот струйками стекал по моему лицу. Просто приведи ее. Мне нужно ее увидеть.
Ганнер положил руку мне на ладонь. Я кивнул. Со мной все в порядке.
Монтегю повторил некоторые из обвинений и прибавил новые, не сообщая подробностей, как это делал Бэнкс, но затем добавил:
– Заключенной была предоставлена возможность признаться в предательстве и получить милость короля, но она отказалась, и поэтому судьба этого солдата и шпиона предрешена. – Он подал знак стражникам, стоявшим у закрытой повозки. – Приведите преступницу. Пусть она встретит правосудие.
Они открыли маленькую дверь, и один из мужчин залез внутрь. Казалось, он встретил сопротивление. Сопротивлялась ли Кази? А потом он вытащил ее. Я впервые за несколько недель увидел жену и сразу же понял, что что-то не так.
Она споткнулась, и стражник поймал ее за руку, чтобы она не упала.
Ее руки не связаны. Рахтана ведут на казнь, не связывая рук?
Стоявшие по обе стороны от нее охранники помогли ей подняться по ступенькам. С моего местоположения не мог хорошо видеть ее лицо, но она не выглядела раненой, хотя сильно похудела. Ее скулы выделялись сильнее. Они что, морили ее голодом? Я посмотрел на Пакстона и Ганнера. Они кивнули, приготовившись. Монтегю приблизился к Кази, что-то прошептал, а затем грубо схватил ее за лицо. Я не мог сказать, шевелились ли ее губы или нет, но Монтегю сердито отпрянул и приказал увести ее к месту, где ждала петля.
Один из стражников поставил ее на платформу, а другой потянулся через перила и взялся за поручень, чтобы приблизить петлю. Время пришло.
– Повесить! – раздался голос из толпы, который заставил всех присутствующих на площади зареветь.
– Повесить! – Крик эхом разнесся по площади и за ее пределами, по крайней мере дотуда, где ждали Мэйсон и Синове.
Я приготовился, мой ботинок прочно вошел в петлю веревки.
Раздался взрыв. Ошибки быть не могло – это пусковая установка.
Король и Бэнкс пригнулись, солдаты прикрыли их щитами, а охрана на крышах приблизилась к краю с поднятыми пусковыми установками, осматривая улицы. Солдаты на улицах задвигались, оглядываясь, и вдруг, прежде чем они успели перегруппироваться или понять, что происходит, раздался еще один взрыв, потрясший землю. Дома задрожали, и огромный черный шлейф взвился в небо прямо за площадью. Обломки посыпались вниз. Раздались крики, и началась суматоха. Люди бежали, повсюду мелькали солдаты. Казалось, началось нападение, а о Кази на время забыли.
И тогда я прыгнул.
Глава пятьдесят втораяКази
Мир вокруг меня плыл как в тумане, но я слышала звуки: скрип открывающейся двери, приказ стражника выйти, стук, когда я споткнулась, а затем руки сжались вокруг моих кистей. Скручивание, подъем, удар. Мой разум приказывал, но руки и ноги не подчинялись.
Я услышала голос Монтегю, почувствовала его тепло, когда он прижался ко мне.
– Слышишь? Толпу? Они любят меня. Я не ничтожный король. Я великий.
Мои губы шевелились, но я не знала, произнесла ли слова вслух. Дурак. Ты дурак, Монтегю. По-настоящему великим лидерам не нужно гнаться за любовью. Она сама находит их.
Он сжал мое лицо, впиваясь в кожу пальцами, и рывком поднял мне голову, чтобы я посмотрела на него. Его темные глаза то появлялись, то исчезали в поле моего зрения. Его губы изогнулись в злобной ухмылке.
– Я солгал тебе, – прошептал он. – Я действительно убил своего отца. И это была самая приятная вещь, которую когда-либо делал, – до сегодняшнего дня. Наблюдение за тем, как тебя повесят, затмит все.
Он услышал мои слова. Мне удалось произнести их. Возможно, это моя последняя маленькая победа. Я улыбнулась.
Он оттолкнул меня, и я почувствовала, как меня снова ведут вперед.
– Встань здесь, – прошептал стражник. Стоять. Действие лекарства заканчивалось. Я уже чувствовала жгучую боль, расползающуюся по коже головы, колени горели, будто крошась, а потом звук расколол мир. Моя голова откинулась назад, и я увидела крылатую тень, упавшую с неба, и догадалась, что ангел Смерти наконец пришел за мной.
Продержись еще один день, Кази.
Я пыталась сопротивляться, но была очень слаба, а его хватка оказалась слишком сильной.
Глава пятьдесят третьяДжейс
Жужжание веревки в шкиве отдавалось в ушах. Мой плащ, волосы взлетели вверх, пока я падал вниз. Площадка задрожала, когда приземлился, и Кази упала в мои объятия.