Рен хлопнула руками по столу.
– Ножи Имары!
– Да! – ответила Синове, и обе стали возбужденно болтать об их качествах, забыв об остальных. Они втянули и Имару в свой разговор.
Мэйсон смотрел на меня, в его густых волосах запуталась солома – возможно, от долгого пребывания в убежище.
– Это не входило в план, но…
– Когда появляется возможность, ты получаешь уют и заботу, верно?
Мэйсон помрачнел.
– Все не так, как ты думаешь…
– Перестань, брат, – сказал я и положил руку ему на плечо. – Сядь. Ты поступил разумно. Ну, полагаю, по большей части. Нам нужны все…
– Патри? – Это была Джудит. Она стояла в дверях. – Кази. Она зашевелилась. Говорит во сне. Кажется, она приходит в себя.
Не имело значения, что Джудит обращалась только ко мне. Все пошли за мной.
Глава пятьдесят пятаяКази
Я снова чувствовала руки. И пальцы ног. Они больше не горели. Я умерла или мне дали еще лекарства для снятия боли? Что теперь хотел знать Монтегю? Я открыла глаза. Я находилась в крошечной темной комнате, которую не узнала. Здесь не было окон. Неужели меня бросили в другую камеру? Голова болела, и перед глазами все плыло, но чувствовала, как ко мне возвращаются силы и мышцы снова начинают слушаться меня. Боги, нет. Неужели я в чем-то призналась? Они дали мне противоядие, потому что я рассказала что-то? Я моргнула, пытаясь прогнать дымку перед глазами. И вдруг услышала шаги. Торопливые шаги. Они приближались. Я закрыла глаза, пытаясь сообразить, что делать.
Кто-то подошел ближе и навис надо мной. Я почувствовала его тепло, когда он наклонился.
– Кази, ты слышишь меня? Это Джейс. Я рядом. Все будет хорошо.
Я представила перед собой лицо Монтегю. Его уловки. Его манипуляции.
Ты поправишься, но мне нужна твоя помощь. Лидия и Нэш мертвы.
Надежда и ужас пронзили меня. Пальцы сжались вокруг чего-то холодного и твердого у меня под боком. Но голос. Это был…
Я открыла глаза, и страшное лицо приблизилось к моему. В брови сиял драгоценный камень, а от глаз расходились пугающие татуировки.
Мое колено подтянулось вверх. Если мне предстояло умереть, то умру, борясь из последних сил. Я услышала стон и толчок, когда толкнула мужчину на пол и поднесла ложку к его горлу. Он корчился от боли.
– Кази.
Я моргнула.
Глаза. Карие, цвета теплой земли. Его голос.
– Кази, это Джейс, – повторил он, и болезненная гримаса исчезла с его лица.
– Ты собралась убить патри ложкой? – Я повернула голову. Это была Рен. – Не то чтобы сомневалась, что ты не сможешь.
Комната была переполнена людьми. Синове, Вайрлин, Титус, Прая и другие. Они смотрели на меня.
Я вновь взглянула на мужчину передо мной. Джейс.
«Останься со мной, Кази».
Это не сон.
Ложка выпала из моей руки, и я бросилась к нему, обняла и спрятала лицо у него на груди. Его руки обвились вокруг меня, обнимая так же крепко, как обнимала его я.
Слышала всхлипы. Но они не принадлежали ни мне, ни Джейсу.
Казалось, что я произнесла его имя сотни раз.
– Хватит уже, – фыркнула Синове, когда прошла минута. – Мы тоже хотим немного пообниматься.
Я поднялась на ноги, а Рен и Синове набросились на меня, заключив в долгие, удушающие объятия. Я посмотрела на татуировку на лице Синове, которая напоминала ту, что у Джейса.
– Я все объясню позже, – пообещала она.
Тяжесть, которая давила на меня эти несколько дней, ослабла, когда я заметила Пакстона. Он сделал это. Он шагнул вперед, его лицо сморщилось, и он обнял меня за плечи одной рукой, его другая рука была перевязана.
– Они в безопасности, – прошептал он мне на ухо, его голос сорвался, и он быстро отошел в сторону. А потом я увидела семью Джейса, столпившуюся в дверном проеме. Я замерла. Не знала, что делать. Я не заметила среди них Ганнера, но в последний раз, когда встречала Праю и Мэйсона, они бросили меня в силки и оставили там.
Джейс, должно быть, увидел что-то в моих глазах. Он попросил всех уйти.
– Дайте нам несколько минут, – сказал он. Возможно, он знал, как меня схватили. Возможно, то, как я напала на него, позволило ему лучше понять, через что мне пришлось пройти. Слава богам, в моей руке была всего лишь ложка.
Дверь в комнату, размером не более чулана, закрылась. Здесь было темно, если не считать маленькой свечи, горевшей в углу. Я все еще неустойчиво стояла на ногах, и Джейс помог мне сесть обратно на диван.
– Мы в хранилище? – спросила я. Он кивнул.
Я подняла руку и коснулась его испачканного лица и кольца в брови.
– Маскировка, – объяснил он, а затем рассказал, что произошло с ним после нашего расставания, начиная с того, как он выздоравливал в погребе, и заканчивая поисками новостей обо мне в городе, а потом он спустился с тембриса, чтобы выкрасть меня. Ангел Смерти, это был он.
Я поделилась с ним своей историей, начиная с моего пребывания в качестве пленницы в темной камере. Но в основном я рассказывала, какими храбрыми были Лидия и Нэш и как сильно они в него верили.
– Склеп? Они не испугались?
– Не так сильно, как они боялись Монтегю. Они знали, для чего он их использовал. Жаль, что, спрятав их в склепе, я раскрыла твой секрет. Это был единственный способ, Джейс, только так я могла украсть их и быть уверенной, что Монтегю их не найдет. Твоя семья уже знает?
Он кивнул.
– Боюсь, они знают все. Включая…
– Нас? Ты рассказал им о нас?
– Я проболтался, когда душил Ганнера. Понимаю, что мы не так планировали сообщить об этом.
Когда душил брата? С трудом верится. Я вздохнула и потерла висок. Голова все еще болела.
– Полагаю, все прошло не совсем так, как мы планировали. – Я поднесла его руку к губам, поцеловала костяшки пальцев и улыбнулась. – Но думаю, именно так хорошие воры избегают наказания и сохраняют все свои пальцы. Они проскальзывают в щели. Они находят тени. И разрабатывают новый план, когда предыдущий провалился.
Он смотрел на меня так, словно до сих пор не мог поверить в происходящее. Как близки мы были к тому, что никогда больше не увидимся.
– Сейчас мой единственный план – поцеловать жену. И уверен, что даже боги не смогут помешать этому. – Он наклонился вперед, и его рука скользнула мне за голову.
Раздался резкий стук в дверь, и послышался голос:
– Ужин, патри? Принести миски?
Возможно, боги не могли помешать нам, но суп и ждущая семья – да.
– Мы должны присоединиться ко всем, – сказала я.
– Ты уверена? Если не хочешь идти туда, я пойму. Мне известно, что случилось, Кази. Ты не должна…
– Рано или поздно должна встретиться с ними.
Джейс обнял меня, ведя к двери. Меня все еще трясло. Помимо того, что была отравлена, я не ела уже несколько дней, по крайней мере, насколько помнила. Когда мы вошли на кухню, в комнате стало тихо, и все головы повернулись к нам. Кто-то отложил ложку. Несколько человек стояли, словно не зная, что делать. В комнате оказалось полно народу, не только семья Джейса, но и другие люди, укрывшиеся в хранилище. Я растерялась. Больше не играла роль, не находилась среди них под каким-то предлогом. Я чувствовала себя голой. И не знала, кем быть.
– Продолжайте есть, – сказал Джейс, подводя меня к столу. Навстречу нам шагнул мужчина, один из конюхов. Он опустился на одно колено и поцеловал мою руку, но потом, похоже, слишком заволновался, чтобы что-то сказать, и поспешно ушел. Его место заняла женщина, которая вложила мне в руку грубо сплетенный амулет.
– Слышала, ты хорошо приложила этого дьявола. – Она энергично кивнула в знак одобрения, прежде чем другой человек шагнул вперед.
– Ты спасла патри и малышей. Мы у тебя в долгу. – Пока мы шли, остальные тоже выражали свои чувства. Джейс кивал и благодарил каждого. Я не знала, что делать. Я была Десяткой, девушкой, которая всегда оставалась в тени. Казалось опасным, что меня открыто признавали. Не успели мы занять свои места, как Вайрлин встала. Она притянула меня в свои крепкие объятия. Я впервые заметила выпуклость ее живота. Ребенок? Джейс забыл рассказать мне эту часть истории.
Она отстранилась и обхватила мое лицо ладонями, ее сапфировые глаза блестели.
– Моя дочь.
Это слово оборвало мои мысли, и я не смогла говорить.
Вайрлин, казалось, все понимала.
– Я не всегда была Белленджер, – прошептала она. – Поверь, потом станет легче.
Целительница обняла меня, но не раньше, чем ткнула в меня пальцем.
– Больше никаких собак, поняла? Дважды – это мой предел.
Я кивнула.
– Мой тоже, – ответила я. – Спасибо.
Наконец Джейс выдвинул для меня стул, и я села. Рен и Синове, казалось, изучали меня. Было ли это беспокойство или они чувствовали себя так же неуютно, как и я? В последний раз, когда мы сидели за одним столом с Белленджерами, мы подсыпали им в еду березовые крылья, чтобы усыпить.
Я уставилась на миску с супом, поставленную передо мной. Неужели в ней таилась месть? Но они спасли мне жизнь. Все они. Джейс рассказал об этом. Но мне еще предстояло осознать это до конца. Я рискнула попробовать суп. Я не видела Ганнера в комнате, но Прая и Мэйсон сидели в конце стола. Не могла посмотреть им в глаза. Суп был моим спасителем. Суп, с которым знала, что делать, и, к счастью, он не бросал на меня косых взглядов. Меня внезапно охватил голод. Я старалась не есть слишком быстро, и Рея предупредила, чтобы я ела медленно. Я осторожно потягивала бульон из ложки. Наступило долгое, тягостное молчание, все были поглощены ужином, но вдруг разговор разгорелся.
– Суп из оленины и дикого лука-порея. Теперь в основном только это и едим, – сказал Титус.
– На завтрак, обед и ужин, – добавил Арам.
– Боже правый, да я бы все отдала за одну маленькую картофелину, – простонала Прая.
– Если бы только в лесу росла картошка, а может, и пастернак, – согласился Самюэль.
– Мы печем лепешки каждые несколько дней, – напомнила им Вайрлин. – А о финиках вы забыли? У нас их очень много.