Мэйсон вздохнул.
– Никто не в силах забыть о финиках.
– А мне они нравятся, – сказала Синове.
Мэйсон проигнорировал ее.
Джудит стукнула ложкой о большую кастрюлю на очаге, будто это колокол.
– Вы только об этом можете говорить? О супе?
На кухне воцарилась тишина. Тяжелое подводное течение двигалось между нами. Прая встала, смущаясь и опустив глаза, затем, наконец, перевела взгляд на меня.
– Правда в том, что некоторые из нас не знают, что сказать. Благодарности недостаточно. Извинений недостаточно. До самой смерти я буду жить с чувством стыда за то, что сделала с тобой. Когда ты сказала, что любишь Джейса… – Ее голос дрогнул, и она закрыла глаза. Она кивнула, словно пытаясь подбодрить себя, затем открыла глаза и продолжила: – Когда ты призналась, что любишь его, я знала. Знала, что ты говоришь правду. Я должна была хотя бы выслушать, но не хотела слышать. Хотела смотреть, как ты страдаешь, так же как мы страдали, словно это решит все проблемы. Я была не права.
Я не хотела слышать ее извинений или благодарностей. Лучше бы она остановилась.
– Если бы я думала, что кто-то убил Джейса, то поступила бы так же, – сказала я.
Она покачала головой.
– Нет. Ты бы не стала так поступать, и ты не смогла бы. Я знаю всю историю. Когда Пакстон сказал, что Джейс мертв, ты могла убить короля и бежать, но ты осталась. Из-за Лидии и Нэша. Потому что поклялась Джейсу защищать его семью. Спасение их было для тебя важнее, чем сиюминутное удовлетворение от мести. Когда я помогла бросить тебя в ту сеть, то желала только этого – мести, а не правды, которой ты пыталась поделиться с нами.
Мэйсон опустил голову, уставившись на свой суп. Он кивнул.
– Я тоже, – сказал он. Он сделал длинный вдох и посмотрел на меня. – Мне жаль, Кази. Этого недостаточно, но мне жаль. Я потерял одну сестру из-за всего этого безумия, а теперь чуть не потерял еще одну по собственной вине. Сестру, которая является истинным Белленджером.
Мне хотелось спрятаться под столом. Разве так поступают семьи? Они изливали свои души перед целым залом людей? Их признания заставили меня дрожать. Такие разговоры я не умела вести. Я совсем недавно научилась делиться всем с Джейсом, а теперь должна была говорить со всей семьей?
Рука Джейса скользнула к моей ноге под столом и ободряюще сжала ее.
– Когда вы поняли, что ошиблись, вы рискнули всем, чтобы исправить сделанное, – ответила я. – Полагаю, это единственное, что каждый из нас может. Попытаться все исправить.
Я посмотрела на Мэйсона, а затем на Праю. Последние несколько дней ужаса и боли все еще были слишком свежи в моей памяти. Но они рисковали жизнями, чтобы спасти меня. Я была благодарна. Но также зла. Я слишком многого не понимала, и, казалось, все ждали, что скажу что-то, что все решит. Скажи, скажи, скажи сейчас. Слова Монтегю еще крутились в моей голове, его насмешки, его руки, обыскивающие меня, тяжесть цепи на моей шее. Я только очнулась от кошмара. Я искала способ перевести разговор в другое русло. Уловку. Это я умела, но мысли ускользали от меня. Дыхание дрожало в груди.
Пакстон внезапно поднял руку в своей раздражающей манере.
– Итак, Джейс, почему у тебя три жены? Расскажи нам.
Все внимание переключилось с меня на Джейса, и воздух снова ворвался в мои легкие.
За столом завязался новый разговор, и Пакстон лукаво подмигнул мне.
Вот что мне требовалось: мгновение, чтобы собраться, отдышаться, вспомнить, кто я и что мне нужно сделать.
Я шла по туннелю хранилища, который вел к входу. Когда спросила, где Ганнер, Джейс сказал, что он отнес свой ужин в нишу у двери. Ганнер решил, что мне будет комфортнее, если его не будет рядом. Я не могла не согласиться, но мне надо поговорить с ним.
Он сидел напротив массивной двери, отделявшей нас от Дозора Тора, и наблюдал, пока я шла к нему. На его коленях мерцал темно-алый огарок, а рот был полуоткрыт. Если бы не знала, то подумала, что он пьян. Когда остановилась перед ним, он отложил огарок в сторону и встал. Прищурился.
– Убьешь меня? – спросил он.
– Забавно, именно об этом меня спросил Джейс, когда я сказала, что мне нужно поговорить с тобой наедине.
– Джейс чуть не убил меня, когда узнал, что я сделал. – Он прочистил горло, а затем пристально посмотрел на меня. – Не буду винить тебя, если бы ты все же решила убить меня.
– Поверь, много раз думала сделать это, Ганнер, но по другой причине.
– Полагаю, любая причина будет достаточно веской.
– Но ты должен узнать ту причину. Из всего, что ты когда-либо сделал мне, самое худшее случилось несколько месяцев назад. Мне не забыть некоторые события своей жизни. Может, никогда не смогу. Для рахтана, который упорно работал, чтобы стать сильным и умным и преодолел многое через интенсивные тренировки, эта слабость удушает. Ты знал о ней.
Я шагнула к нему.
– Ты мог пустить в меня стрелу. Мог сделать сотню вещей, но вместо этого бросил Зейна передо мной, зная, что он сделал. В одно мгновение ты вернул ужас ночи, когда я была маленьким ребенком. Вот кем я стала тогда. Испуганным ребенком, ищущим мать. И за это я должна убить тебя. Мне было шесть лет, Ганнер. Шесть.
– Я не…
– Не надо. Не говори, что ты не знал. Ты был точен, как хирург, вырезающий сердце. Ты точно знал, что делаешь.
Он скривился и кивнул.
– А потом ты выпустил его на свободу, чтобы он мучил меня еще больше. Тебе было все равно…
– Я не отпускал его. Это случайность. В хаосе той ночи он сбежал. Мы бросились за тобой, а он оказался ненадежно заперт. Он выбрался из склада и исчез. Я говорю это не как оправдание – знаю, что ничего не могу сказать или сделать, чтобы заслужить твое прощение…
– Ты ошибаешься. Дело в другом. Я сделаю все возможное, чтобы найти способ оставить все позади, простить тебя и двигаться дальше, ради Джейса, если ты дашь мне правдивый ответ на один вопрос.
– Я скажу правду обо всем, простишь ты меня или нет.
– Бумаги. Те, что были в кабинете Финеаса. Где они?
– Бумаги? Никаких бумаг не было.
Ганнер объяснил, как они рылись в пепле мастерской, надеясь что-то восстановить, а затем перешли к комнатам ученых и ничего не нашли.
– Кто помогал тебя искать?
– Прая, Титус, Самюэль… – Он почесал шею. – Тиаго, Мэйсон. Думаю, вроде все.
– Мог один из них…
– Нет. Никто бы не взял их.
Кто-то украл их. Бумаги не исчезают сами по себе, и я знала, что видела их в ту ночь, когда мы забрали Финеаса. Король тоже знал об их существовании.
– Хорошо, – сказала я. – Но ты не будешь возражать, если проверю остальных.
– Проверь, – ответил он.
Мы смотрели друг на друга, и я догадалась, что оба задаемся вопросом: можем ли действительно двигаться вперед?
И, возможно, у нас был один ответ: теперь мы семья. Какой у нас оставался выбор?
Мы направились на кухню вместе.
Сейчас нас сорок четыре.
Наша семья продолжает расти. Вчера к нам прибавилось еще трое детей. Мы нашли их в развалинах. Они были напуганы, но Грейсон предложил им еду, как Аарон Белленджер предложил мне, когда нашел меня бродящей в одиночестве.
Я больше не та испуганная девочка. Я изменилась. Как и Грейсон.
Вижу, что теперь он смотрит на меня по-другому. Я тоже смотрю на него иначе и удивляюсь всем чувствам внутри меня.
У меня так много вопросов, а спросить не у кого. Все, кто старше, умерли.
Глава пятьдесят шестаяДжейс
Теперь это уже походило на грозный арсенал, о котором мы всегда мечтали. Этого более чем достаточно для защиты караванов от налетчиков. Девять пусковых установок разложены на столе, а рядом лежала куча снарядов. Двадцать восемь, что равнялось ста двенадцати выстрелам. Это нанесет огромный урон.
Но этого недостаточно.
Пакстон быстро погасил наш восторг.
– У короля есть склад боеприпасов – тысячи партий – плюс еще двести пусковых установок и столько солдат, чтобы каждый нес по одной из них. Единственная причина, по которой в городе находится лишь небольшой гарнизон, в том, что Монтегю может это себе позволить. Он устроил шоу, когда ворвался в город в тот первый день, взрывая все подряд, и это сработало. Теперь все испытывают уважение к его силе.
– В смысле страх. – Я уставился на наши боеприпасы. Мои пальцы крепко сжались на спинке стула. – Тогда мы заберем больше, – сказал я. – Столько, чтобы устроить собственное шоу. Где он их хранит?
На этот вопрос Пакстон пытался ответить с тех пор, как все это началось. Король и Бэнкс держали местоположение склада в строжайшем секрете. Где-то на бирже, он знал это точно. Кази велела Пакстону проверить склад номер 72 – номер, указанный на бумаге, которую она украла у короля, но Пакстон так и не смог туда попасть.
– Этот склад находится в конце третьего ряда. Мы могли бы пробраться туда ночью через пастбище, – предложила Прая.
– Добраться до него – это одно, – возразил я. – Вытащить тысячи фунтов боеприпасов – другое. Я был на бирже, и там полно стражников, а на башнях их еще больше. Они замечают все.
– Тогда мы не будем их вытаскивать, – сказал Арам. – Мы просто захватим склад и объявим его своим. У нас достаточно оружия, чтобы защитить его. Если они лишатся склада, их власть падет.
– Пока они не разнесут вас в пух и прах, как мы это сделали с ледохранилищем, – сказал Мэйсон. – У них все еще достаточно заряженных пусковых установок.
– Или мы можем сами взорвать боеприпасы, – предложил я. – Тогда будет равный бой.
– Равный? У него пятьсот обученных солдат, – сказал Пакстон.
– Наемников, – поправил я. – Их преданность простирается не дальше мешка монет. На нашей стороне – горожане, готовые вернуть свой дом.
– У нас получится, – сказала Джудит. Тиаго и еще несколько человек поддержали ее энтузиазм.