– Новую жену? – спросил Джейс.
– Вот почему ее привезли сюда. Старый король был неловким тихим человеком, но он хотел иметь больше сыновей. Он считал, что крестьянину нужны сыновья. Его жена умерла, и он был разочарован своим сыном.
Женщина рассказала, что младший Монтегю не проявлял никакого интереса к фермерству и за все годы ее работы на высокогорной ферме ни разу здесь не появился.
– Знал ли он, что сделал его отец? – спросил Джейс.
Она покачала головой.
– Думаю, предполагалось, что договоренность останется тайной, пока не появится другой наследник, но этого так и не произошло.
Поэтому Зейн выбрал мою мать. Он знал, что у нее уже есть ребенок и, скорее всего, она сможет родить еще.
– Сожалею о вашей утрате, – сказала женщина и посмотрела вниз на камень. – Знаю, что камень простой. Хотите, напишу на нем ее имя? У нас есть немного краски, которой мы помечаем овец.
Я кивнула.
– Я сама напишу. – Она ушла за краской и кистью. Джейс пошел с ней, сказав, что даст мне немного времени побыть одной.
Я посмотрела на земляную насыпь и простой камень. Я так и не попрощалась с мамой. Никогда не оплакивала ее потерю. Даже если интуиция подсказывала, что она умерла, не была уверена в этом. Без фактов всегда оставались сомнения. Вопросы. А что, если?..
Теперь все решено.
Я обернулась и посмотрела на долину. Прекрасно. Ей бы понравилось.
– Но ты никогда не знала покоя, правда, мама? – прошептала я ветру. Я опустилась на колени рядом с могилой и провела ладонью по небольшому холмику.
«Она то плакала, то впадала в ярость».
– Это была ты, да? Не отпускала меня. – Я говорила так, будто она могла меня слышать, потому что не сомневалась в этом. – Ты заключила сделку со Смертью? Проявила ярость? Заставила ее? Заставила присматривать за мной? Подталкивать, чтобы я осталась в живых?
Сколько мучений выпало на мою долю, сколько досталось ей? Всю жизнь она пыталась защитить меня и вдруг не смогла этого сделать.
Я нарвала немного высокой степной травы и начала сплетать ее так, как она меня учила.
«Вот так, Кази, одна лента за другой». Она наклонилась ко мне.
«Давай вплетем туда и стебель желаний».
«А желания правда сбываются, мама?»
«Конечно, сбываются».
«Загадай желание сейчас, Кази, одно завтра, другое послезавтра. Одно из них обязательно сбудется».
Я сплела траву, придав ей форму короны, и положила на ее могилу.
– Я желаю тебе покоя, мама.
Когда Джейс вернулся с кистью и краской, я отметила ее надгробие.
МАМА
Моя чиадрах
Моя любимая
Пройдут месяцы, прежде чем храм будет восстановлен. Но Вайрлин настояла на еще одной церемонии, как и предсказывал Джейс. Не потому что венданская церемония недостаточно хороша, а потому, что нужно устроить праздник.
У нас была лента. У нас был священник.
Целый город свидетелей.
Даже несмотря на руины и небо вместо потолка, алтарь по-прежнему стоял.
Священник закончил свою часть. Теперь наша очередь.
– Помнишь слова? – спросила я.
– Все до единого.
– Ты же не будешь снова заикаться, правда?
Джейс улыбнулся.
– Нет. Я уже опытный.
Но когда он начал обматывать ленту вокруг моего запястья и помогать мне завязывать ее, он тяжело сглотнул, а когда заговорил, его голос сорвался, как и в первый раз. Я сжала его руку.
– У нас все получится, патри, – прошептала я. – И помни, ты обещал сто церемоний.
Он кивнул и наклонился вперед, чтобы поцеловать меня, но рука Рен вынырнула и оттолкнула его.
– А это потом, – предупредила она. Другие свидетели, стоявшие рядом с нами, Синове и весь клан Белленджеров, зашумели в знак согласия.
Наши взгляды встретились, и он вновь заговорил:
– Кази из Брайтмиста… Ты – любовь, в которой я не знал, что нуждаюсь.
Ты – рука, тянущая меня через пустыню, солнце, согревающее мое лицо.
Ты делаешь меня сильнее, умнее, мудрее.
Ты – компас, направляющий меня. Когда ты рядом, ни одно испытание не кажется слишком сложным.
Я клянусь почитать тебя, Кази, и делать все, что в моих силах, чтобы быть достойным твоей любви.
Я никогда не предам и клянусь всегда оберегать тебя.
Теперь моя семья – твоя семья, а твоя семья – моя.
Ты не похитила мое сердце, я отдаю его безвозмездно.
И в присутствии этих свидетелей беру тебя в жены.
Он сжал мою руку. В его карих глазах плясали огоньки, как и в тот раз, когда он впервые произнес эту клятву. Теперь настала моя очередь. Я сделала глубокий вдох. Достаточно ли слов? Но я скажу те, что на сердце, те, что говорила в пустыне и повторяла ежедневно, когда лежала в темной камере, не зная, где Джейс, но веря, что увижу его снова.
– Я люблю тебя, Джейс Белленджер, и буду любить до конца своих дней.
Ты дал мне насыщение, когда я ощущала только голод.
Ты дал мне вселенную, полную звезд, и истории, когда вокруг была пустота.
Ты раскрыл ту часть меня, в которую я боялась поверить, и превратил магию стеблей желаний в реальность.
Я клянусь заботиться о тебе, защищать тебя и все, что принадлежит тебе.
Теперь твой дом – мой дом, твоя семья – моя семья.
Я стану тебе партнером и поддержу во всех делах.
Когда ты рядом со мной, я не испытываю нехватки радости.
Я знаю, что жизнь полна крутых поворотов, а иногда и потерь, но какими бы путями мы ни шли, хочу сделать каждый шаг вместе с тобой.
Я хочу состариться с тобой, Джейс.
Каждый мой завтрашний день – твой, и в присутствии этих свидетелей я беру тебя в мужья.
Мы повернулись, подняли руки к небу, лента развевалась между нами на ветру, наши взгляды встретились, и свидетели заволновались. Синове фыркнула, вытирая глаза, а Лидия и Нэш радостно воскликнули рядом с Вайрлин. Остальные Белленджеры, включая Пакстона, хлопали, перешептываясь друг с другом, вероятно, планируя окунуть Джейса в фонтан на площади, что, как слышала, было традицией Хеллсмауса. Мы явно не собирались в ближайшее время погружаться в тихую рутину. Жизнь в большой семье никогда не будет скучной.
Мы смотрели на других свидетелей, которые стояли за разрушенными стенами храма, ликуя. Они нуждались в этом празднике, как и говорила Вайрлин. Я увидела мясника, торговца, Беату и Имару. А потом заметила еще двух свидетелей, стоявших с краю, наблюдавших за происходящим, свидетелей, которых, как была уверена, никто больше не видит. Та, что повыше, показала на меня своим костлявым пальцем и сказала:
– Еще нет. Не сегодня. – Она повернулась к женщине, чья рука обхватила ее. На ней была корона, сплетенная из травы. Она улыбнулась, прощаясь в последний раз. Я запомнила ее лицо, морщинки, расходящиеся от янтарных глаз, ее густые ресницы, тепло ее кожи, легкость, покой, но в основном я видела ее любовь. Она кивнула, и они обе повернулись и ушли.
Прощай, мама. Прощай.
Праздник продолжился с большим количеством праздничных пирогов, как и обещал Джейс. Каждый принес по несколько штук, все разные, со своими вкусовыми сюрпризами, ни один не похож на венданские пироги, но, возможно, от этого они были еще лучше. И сотню раз мы отпраздновали свадьбу. А когда был съеден последний пирог и завершена последняя джига, каждый поднял упавший камень, и вместе мы начали восстанавливать город.
Мы складываем камни там, где умер мой дед.
Его кости давно исчезли, возможно, их унес зверь. Но именно здесь он вложил карту в мои руки и умер.
Дозор Тора. Теперь все зависит от тебя. Защищай их.
До сих пор я выполнял данное ему обещание.
Я отхожу назад и смотрю на мемориал. Мы позаботимся, чтобы он вечно стоял.
Когда Фуджико произносит молитву в честь моего деда и его последнего поступка в качестве командира – отдать свою жизнь, чтобы спасти нашу, – Эми пытается повторить молитву, но не может произнести длинное слово «президент» и переиначивает его. Она сжимает мою руку и произносит его снова. Миандра одобрительно кивает, и вот – с тех пор, как я возглавляю Дозор Тора, меня называют патри.
Глава шестьдесят шестаяДжейс
Полтора года спустя
Живот посла Кандорана увеличился, его красная туника вздымалась над столом, как прилив. Пряжки и драгоценные цепи мерцали в свете бронзовой масляной лампы и звенели при каждом хриплом дыхании. Его стража стояла позади, а наша – за нами.
Казалось, ничего не изменилось, но все изменилось. Посол только что закончил длинную тираду, горько жалуясь на тяжелые времена, которые наступили для него из-за нашей новой политики.
– Прошло полтора года. Вряд ли для вас все это ново, и, похоже, ваши дела идут неплохо.
У него все было хорошо. Он никогда не забывал, что мы обрабатываем все поступления и расходы.
Лукас бегал вокруг низкого столика, очарованный послом и всеми его блестящими пряжками и цепями. Он вдавил свой маленький пальчик в живот посла, словно это соблазнительное сдобное тесто.
Жилистые брови посла дернулись.
– И что это такое? – проворчал он, ткнув пальцем в сторону Лукаса. – Вы привели ребенка на встречу?
– Мой брат должен учиться вести дела.
– Он всего лишь ребенок!
– Никогда не рано начать учиться.
Посол поднес ко рту трубку кальяна, нахмурившись сильнее, достал из кармана блестящую безделушку и протянул ее Лукасу, чтобы тот поиграл с ней.
– Есть и другие места для торговли, понимаете?
Ганнер напрягся. Я пихнул его под столом, чтобы он держал рот на замке. Что-то в Ганнере никогда не изменится.
– У меня есть еще важные дела – сказал я. – Примите наше предложение или уходите. Сегодня мы закладываем фундамент нового здания в поселении, и к нам приедут особые гости.