– Если частный капитал поддержит власть… Я бы и сам вложился. От новых лекарств пошли хорошие деньги. Создать бы попечительский фонд да попросить освобождение от податей лет на пять-семь…
Княгиня засмеялась:
– Даже тут ты думаешь о работе! Мы едем на воды отдыхать…
Лиза накрыла на поручне мою руку своей. Какой-то разряд мигом прошел между нами. Я оглянулся вправо, влево… В коридоре, как ни странно, никого не было. Приобнял женщину за талию, поцеловал в шею. Потом, когда Лиза вздрогнула и повернула ко мне голову, нашел ее губы. Они были мягкими и зовущими.
Где-то вдалеке стукнула вагонная дверь, я с сожалением отстранился.
– Это… это был мой первый настоящий поцелуй, – тихо произнесла княгиня. – Меня всю… прямо в жар кинуло.
По вагону пошел проводник, разодетый в ливрею.
– Меня тоже… – прошептал я, еще больше отстраняясь. – Пойду к себе.
Жар никак не проходил, пришлось в купе устраивать себе тренировку по ушу. Уворачиваясь от стола и стульев, выполнил малый комплекс форм и стоек, потом помедитировал. Все равно особо не помогало.
Позвал Кузьму:
– Ты уже свел знакомство с дворецким князей?
– А как же! Распили фляжечку. Фома Аникеевич даже приказал повару сделать нам закуски. А тот уже и эти японские роллы намастрячился крутить! Принести?
– Не откажусь. Ты мне вот что скажи. Что обо мне говорят при «белом» дворе?
Почему-то именно этот цвет закрепился за двором Сергея Александровича.
– Молятся на вас! Истинно вам говорю, барин. Как вы появились подле княгини, так она вся расцвела прямо. Говорят, что у вас есть какое-то тайное лекарство… Фома Аникеевич даже слово мудреное употребил.
– Какое?
– Па… панагея?
– Панацея.
– Точно!
Я засмеялся. Эндорфины и гормоны – вот и вся панацея.
– Ладно, неси роллы. Ужинать пора.
Всё кончается, даже длинная дорога. Содержимое четырех вагонов вывалилось на перрон в Пятигорске. Не сразу, конечно. Обеспечивая инкогнито, там собрались: городской голова, полицмейстер и прочие лица, которых сочли возможным допустить к сугубо неофициальной встрече.
Впрочем, с этими Елизавета расправилась быстро: поклоны, поцелуи рук, короткий диалог, после которого лицо местного мэра приобрело выражение, сочетавшее радость и озабоченность. Наверное, грядет ужин в узком, сотни на две лиц, кругу. Или бал?
А потом все начали загружаться в подходящий для них транспорт, предоставленный встречающей стороной, и выезжать на места дислокации. Я отошел в сторону, здраво рассудив, что лезть в неизбежно возникшую толкотню смысла нет. Чуть раньше, чуть позже – какая разница. После изучения «Отчета о путешествии по Кавказу» и стократного раскладывания пасьянса «Косынка» вручную я познал дзен. Скукой меня не испугать, равно как и ожиданием.
Интересно, а что от меня надо начальнику Пятигорска? Потому что он выдвинулся ко мне в сопровождении еле поспевающего следом паркинсоника.
– Разрешите представиться, Федор Яковлевич Богданов, доктор медицины. По совместительству городской голова.
Низенький, с большой залысиной… Голова постоянно вытирал потный лоб платком, смотрел на меня снизу вверх с каким-то непонятным почтением.
– Баталов Евгений Александрович, экстраординарный профессор. Для меня честь познакомиться с вами, ваше высокородие.
– Всего лишь высокоблагородие, не дорос чинами еще, – ответил мэр. Впрочем, мелкий прогиб засчитан, улыбка стала гораздо шире. – Позвольте представить моего спутника. Смирнов Семен Алексеевич, доктор медицины, тайный советник. Очень хотели с вами познакомиться.
– Ваше превосходительство, – поклонился я.
Этого они явно для мебели взяли. Вряд ли в Пятигорске и окрестностях в изобилии обитают чины третьего класса. На отдых приезжают, но не живут. А тут вытащили пожилого человека, страдающего паркинсонизмом, ради секундного показа великой княгине. Впрочем, он рад, не каждый день такое случается, можно и потерпеть.
– Остановитесь у меня, – порадовал мэр. – Отказа не потерплю. У нас во дворе замечательный флигель. К тому же это буквально в двух шагах от дома Евдокимовой, в котором остановилась великая княгиня.
Что же, таким образом я получаю жилье рядом с работой, избавляюсь от хлопот по столованию, и случись что, начальство неподалеку, да еще и в хороших отношениях. Нормальный вариант.
– Почту за честь, – улыбнулся я.
Начальник тут же подхватил пенсионера под руку и потащил туда, где уже рассасывались приехавшие. Я последовал за ними. Мне теперь и переживать не о чем.
Так и случилось. Тайного советника усадили в его повозку, попрощались со всем вежеством, и Богданов показал мне на стоявший в стороне фиакр.
– А вот и наш экипаж.
– Одну секунду, я скажу слуге, куда везти вещи.
– Да уже везут на место, не стоит беспокоиться, – махнул рукой мэр, довольно усмехаясь собственной расторопности. – Поехали.
В этих местах мне довелось побывать раза три в «прошлой» жизни. Как рассказывал какой-то местный, в Кисловодске – деньги, в Железноводске – пенсионеры, а в Пятигорске – молодежь и движуха. Такая вот российская Ибица. Вряд ли сейчас здесь имеется хоть один ночной клуб, да и на местном рынке торгуют большей частью изделиями местных мастеров, а не турецким ширпотребом. А в остальном разницы не очень много. Наверное, если в двадцать первом веке каким-нибудь образом убрать многоэтажки и машины, то получится примерно та же картинка.
Правда, посмотреть пока удалось не очень много – от железнодорожной станции и до резиденции городского главы путь оказался недалек. Но меня провезли по Графской улице, показав дом Евдокимовой. Вполне себе симпатичный двухэтажный дом за оригинальной оградой из стволов трофейных ружей, захваченных графом в бытность его генералом. Число своеобразных штакетин – четыреста восемьдесят восемь, сообщил Богданов. Наверняка ограда вызывает неизменно теплые и светлые чувства у некоторой части местного населения.
Сам генерал умер довольно давно, лет двадцать назад. А вот графиня скончалась совсем недавно и завещала особняк под женскую гимназию. Вот выедет Елизавета Федотовна, и начнут заносить глобусы и крепить на стены классные доски. Естественно, такое соседство вдохновит…
Я после таких слов слушать перестаю автоматически. Что-то срабатывает в мозгу полезное, и я на несколько минут погружаюсь в сенсорную афазию. Но дорогу от знатного забора и до особняка Богданова запомнил. Не обещанных пара шагов, метров пятьдесят, наверное, или даже все семьдесят. И улица аж через одну, Царская. Центральная, кстати. Вот тут и порадуешься отсутствию цивилизации. Ночные гонки местной золотой молодежи на тонированных заниженных «Приорах» мне не грозят, спать буду спокойно.
Только успел расположиться и переодеться, решил сразу, пока меня не начали утомлять гостеприимством хозяева, сходить на Графскую улицу. До обеда время еще есть, а вещи Кузьма и без меня разложит, нечего ему мешать.
Фасад двухэтажного дома, украшенный балконами, смотрел на юг. Наверняка вид из окон шикарный. Многочисленная прислуга бурно осваивала флигели, передвигаясь между ними и основным зданием муравьиными колоннами. Я лишний раз порадовался, что меня взял на постой мэр. Меньше любопытных взоров с неизбежными докладами куда следует о частоте физиологических отправлений и пищевых предпочтениях.
В холле внизу меня встретил Фома Аникеевич. Будто ждал. Вот и славно, сейчас он мне проведет экскурсию по зданию будущей гимназии.
Начальник над всеми слугами не подвел. За столь короткий срок он освоился в доме так, что складывалось впечатление, будто он не с нами приехал, а приглядывал за квартирьерами недели две как минимум. Мне продемонстрировали кухню, библиотеку, людскую, спальни временных хозяев и детскую. Если честно, я даже не пытался подсчитать количество комнат. Десятка два, не меньше. Хорошо жили графья, молодцы. Дом построили на загляденье и поддерживали в нем должный порядок. По крайней мере нужды даже в косметическом ремонте я на первый взгляд не заметил.
Потревожили на секунду Лизу, которая, в отличие от меня, пустить разборку кофра с драгоценностями и украшениями на самотек не могла никак. Я был удостоен милостивой и весьма дружелюбной улыбки, краткой беседы о собственном устройстве и передачи поклона семейству городского головы.
После этого Фома Аникеевич потащил меня в сторону от магистральных путей и парадных входов и показал открывающуюся за неприметной дверкой узенькую лестницу. Постояв наверху, я был увлечен своим спутником вниз, в самый подвал, где он открыл еще одну дверцу, за которой оказались ступеньки, ведущие на поверхность.
– Вот, господин профессор, – почему-то смущаясь, подал он мне ключ, – это вам. Ночью здесь никого не бывает, но сами понимаете… Прошу быть очень аккуратным!
«Золотой ключик, или Приключения дубового Буратины». Или он был из сосны? Нет, пусть будет дуб. Лучше всего подходит к описанию меня и моих будущих приключений. Я повертел ключ в руках, убрал его во внутренний карман.
Глава 7
«КАВКАЗСКIЯ ВѢСТИ». «Въ воскресенiе, 4-го августа, изъ помѣщенiя тифлисскаго общества велосипедистовъ-любителей состоялся полетъ на воздушномъ шаре Юзефа Древницкаго. Очутившись на порядочной высотѣ, Древницкiй возлѣ Ванкскаго собора отцѣпилъ парашютъ-зонтикъ и опустился въ одномъ изъ прилегаюшихъ къ собору дворовъ, самый-же шаръ упалъ въ Куру, гдѣ онъ былъ пойманъ съ лодки. Сборъ съ проданныхъ билетовъ достигъ 400 рублей».
Первый день, конечно, весь в суете прошел. Познакомился с семьей мэра. Жена, Анна Викторовна, за время брака превратившаяся в сестру-близнеца, такую же маленькую, полноватую, и улыбка такая же, расслабленная. У них обоих даже родимое пятно на правой щеке почти в одном и том же месте. Представил, что они – инопланетные разведчики, вечером встречаются и опознают друг друга. И сразу начал так же довольно улыбаться. На обеде присутствовала дочь Богданова, копия мамы, только чуть помоложе. С супругом, местным доктором. Династия, короче.