– А куда мы пойдем?
Он снова медленно обвел ее взглядом и соблазнительно улыбнулся.
– Увидите.
Глава 3
Умар даже представить не мог, что разговор с потенциальными невестами окажется настолько тягостным, и очень сожалел, что ради него пришлось отменить все важные встречи, потому что ему всегда не хватало времени для государственных дел. В отличие от состоятельных холостяков Умар никогда не устраивал себе каникулы. С тех пор как он взошел на трон, он думал только о своих обязанностях и не хотел рисковать процветанием или безопасностью Самаркары, эгоистично нежась на пляже или вылеживаясь в кровати до обеда.
Он поклялся себе, что никогда не будет таким, как его отец, слабым и инфантильным. Отец позволил стране утопать в нищете и беспорядках и не обращал внимания на свою часто болеющую жену, американо-самарканку, ища удовольствий в объятиях очередной любовницы, а также отказался от своих королевских обязанностей, передав их в руки влиятельных олигархов, таких как Хассан аль-Абайи.
После гибели Фериды Умар понял, что также никогда не будет таким, как его дед. Да, этот человек был сильным, безжалостно уничтожая всех врагов, чтобы сохранить целостность государства и положить конец гражданской войне. Но цена его безграничной жестокости оказалась слишком высока.
Хороший правитель должен сочетать в себе силу и сострадание, что было довольно опасной тропинкой, вот почему Умар никогда не отдыхал. Вот почему жертвовал собственными нуждами ради своих сограждан.
И ожидал того же самого от своей королевы. Его потенциальной невесте следовало понимать, что члены королевской семьи были всего лишь слугами, работающими над тем, чтобы улучшить жизнь граждан Самаркары. Но многие из приехавших кандидаток рассматривали Умара исключительно в качестве бесконечного источника денег или гламурного трофея.
Он устроил ярмарку невест, чтобы найти себе жену и королеву. Проще говоря, он искал самую лучшую – умную, красивую женщину, благородную, сильную и целостную. Которой он будет гордиться, которая будет служить его народу и станет любящей матерью для его будущих детей.
Так было в теории. На практике Умару казалось, что он потратил целый день впустую за светской болтовней с женщинами, с которыми не представлял, как провести медовый месяц, не говоря уже о совместной жизни.
А ту, к которой его тянуло, он получить не мог.
Ближе к вечеру Умару хотелось махнуть на все рукой и отложить мысли о браке еще на несколько лет. Только он лишился даже этого варианта, потому что благодаря папарацци весь мир услышал о его ярмарке невест. Над ним уже смеялись, и если под конец он так и останется холостяком, не избежит позора ни он сам, ни его королевство.
Нет, нужно довести это дело до конца. С помощью совета он сделает правильный выбор. Его королева будет обожаема народом, и его решение организовать ярмарку невест больше не будет предметом насмешек, а станет предметом уважения.
Но сначала…
Умар глянул на свою спутницу, сидевшую рядом с ним на заднем сиденье шикарного внедорожника. Его водителю удалось убежать от папарацци, и Умар с Эдит смогли насладиться коротким визитом в Лувр, открытым специально для них. Ее лицо просияло, когда она увидела известную «Мону Лизу», а ему доставляло огромное удовольствие смотреть на нее саму.
Теперь они снова ехали по темным парижским улицам.
Перегородка, отделявшая их от водителя и телохранителя, была поднята, и Умар с Эдит остались наедине.
К лучшему. Или к худшему.
Умар снова посмотрел на Эдит, всю такую до невозможного желанную в этом прозрачном шелковом платье, которое идеально сидело на ее фигуре, прикрывая тонкую талию, широкие бедра и соблазнительно полную грудь. Она была хрупкой, женственной, восхитительной, и его тело реагировало на каждое ее движение. На каждый ее вдох. Умару стоило невероятных усилий, чтобы не повернуться к ней и не прижать ее своим телом к кожаному сиденью, впившись жадным поцелуем в ее соблазнительные красные губы.
Однажды он уже уступил своему желанию, когда был слишком молод и слишком самонадеян, чтобы быть умнее, и это привело к гибели одного человека и навсегда изменило жизни других, включая его собственную.
– Куда мы едем? Обратно в поместье?
Ее голос дрожал. Она взволнованно посмотрела на него, и ее длинные черные ресницы робко затрепетали на ее розовых щеках.
– Вы упоминали Эйфелеву башню.
– Вы не забыли? – растерялась она.
– Разве я мог?
– Я не привыкла к тому, что мужчины обращают внимание на мои слова, – пробормотала она, уткнувшись взглядом в свои сложенные на коленях руки.
Умар посмотрел на восхитительную россыпь веснушек у нее на носу.
– Вы проводите слишком много времени в своей лаборатории.
В ее глазах промелькнула досада.
– Эдит…
– Бет, – шепотом сказала она.
– Что? – нахмурился Умар.
– Мои друзья зовут меня Бет.
– Бет?
– Это… это прозвище.
В ее голосе послышалось что-то странное, но ее глаза светились искренностью. Еще больше загадок, подумал Умар и машинально подался вперед, чтобы поймать ее взгляд в залитой лунным светом парижской ночи.
– Как пожелаете. Бет.
На ее лице отразилось облегчение.
– А мне называть вас Умаром? – склонив голову набок, спросила она.
Неужели ей никто не сказал, что без его разрешения к нему нельзя обращаться по имени? Но потом он заметил озорной блеск в ее глазах и понял, что она дразнит его. Она ждала, что он начнет возражать. Она рассчитывала на это.
Первая из женщин, которая сегодня шутила с ним.
– Конечно, – так же невинно ответил он. – Умаром.
Он хотел шокировать ее и добился своего.
– Я пошутила! – растерялась Бет.
– А я нет.
– Но, ваше величество, я не могу…
– Вы назовете меня по имени. – Он отвлекся на кончик языка, показавшийся в уголке ее красных губ, и ему до смерти захотелось прильнуть к ним. – Позвольте мне еще раз услышать, как вы произносите его.
– Но, ваше величество… – судорожно выдохнула она.
– Умар, – горячо возразил он. Внезапно ему стало жизненно необходимо услышать, как его имя слетает с этих чувственных, восхитительных губ, которые она только что нервно облизнула.
– Умар, – прошептала Бет.
Звук ее голоса привел его в такое сильное возбуждение, что он чуть не застонал вслух. Что с ним творилось? Никогда раньше он не испытывал такого влечения.
Ему следовало развернуть машину обратно в поместье и сказать слугам, чтобы они проводили Бет в ее комнату, а потом отвезли в аэропорт. Потому что Умар не мог позволить себе переживать подобные чувства. Особенно когда он знал, что не сможет выбрать ее своей королевой.
Или сможет?
Эта мысль проникла в его сердце подобно тихому дуновению ветерка, проносившемуся над песчаными дюнами южного побережья Каспийского моря.
Может, он слишком рано сбросил ее со счетов, решив, что она не годится на роль его невесты?
Но, нет. Сексуального влечения было недостаточно. Из Бет получится ужасная королева. Она ни за что не откажется от своей работы. И она слишком прямолинейная, слишком независимая от мнения других. И ведет себя слишком неуклюже в высшем обществе.
А еще она слишком горячая. Слишком чувственная. Слишком веселая.
Разве захочет такая женщина оказаться запертой в позолоченной клетке королевского дворца?
– Я хотела бы задать вам вопрос, – тихо сказала Бет. – Можете не отвечать, если посчитаете его грубым.
– Я вас слушаю, – заинтригованно ответил он.
– Зачем вы устроили ярмарку невест? Вы красивый, обаятельный, богатый, влиятельный. Я хочу сказать, что если такой человек, как вы, испытывает трудности с поисками партнера, то что остается делать нам, простым смертным?
– Я не испытывал трудности, – уязвленный, ответил Умар. – Я просто выразил желание почтить традиции моей страны и быть эффективным при выборе королевы.
– Эффективным? – фыркнула она. – Вы тратите миллионы!
– Деньги значат для меня не так много, как быстрый способ найти подходящую женщину.
– Но… почему бы вам не жениться на девушке из местных?
Похоже, она имела в виду Лейлу.
– Мой дед женился на уроженке Самаркары. Но когда он возвысил одну благородную семью, недовольство остальных переросло в гражданскую войну. Погибло около полумиллиона человек, включая всех родных моей бабушки. Из моей семьи уцелел только отец. Ему на то время исполнилось восемь лет, и он учился в частной школе в Швейцарии.
– Мне жаль, – побледнела Бет. – Я не знаю историю вашей страны.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Умар. – Это вызывает у меня восхищение.
– Мое абсолютное невежество?
– Ваше абсолютное посвящение делу вашей жизни. Мой брат умер от лейкемии в детском возрасте.
– О… Я… Я сожалею.
– Я говорю так, чтобы вы поняли, с каким уважением я отношусь к тому, что вы делаете. – Медленно он потянулся к ней и убрал упавшую ей на лицо прядку волос. – Бет, я восхищаюсь вами. Очень.
Он почувствовал, как она задрожала, и осознал, что по-прежнему касается ее волос, таких мягких и таких шелковистых.
Ему хотелось провести пальцами по ее щеке и коснуться ее пухлой нижней губы. Он сходил с ума от желания поцеловать ее и, запустив руки под ее меховую накидку, гладить соблазнительные изгибы ее тела.
Машина остановилась у подножия Эйфелевой башни. Умар вышел первым и протянул руку Бет. Одно прикосновение ее ладони вызвало в нем жгучее желание прильнуть к ее губам. Когда машина отъехала, они пару секунд стояли вдвоем в темноте на пустынной дорожке и держались за руки.
– Почему вы не женились раньше? – прошептала Бет.
Его сердце мучительно сжалось, но он прогнал прочь ужасные воспоминания.
– Потому что не хотел.
– Это не ответ.
– Разве?
Умар подумал о своих бывших любовницах, холодных блондинках с холодным сердцем, быстро соблазненных, быстро забытых.
Они не имели ничего общего с ней. Такая женщина, как Бет, открытая, прямолинейная, добрая, была бы партнером на всю жизнь.