– Эту заботу я поручил Мяуну и Тиргу, – ответил Лель.
– А мы закончили! – Белый кот появился в воздухе, и рядом с ним на стол легли две деревянные маски.
Василиса восхищённо охнула, разглядывая искусную работу. Белый волк и рыжий лис. Точёные мордочки, острые ушки и завитки узоров, которые переходили в языки пламени на щеках лиса и в вихри ветра – у волка. В плетении узоров Василиса разглядела руны отвода глаз.
– Вот это да… – протянула она, касаясь резной поверхности маски.
– Очень красиво, Мяун! – воскликнул Лель, а Кирши с Атли одобрительно закивали.
– На-те! – отозвался с печи Тирг, и на стол упали ещё две маски.
Повисло неловкое молчание.
Василиса разглядывала две кривые деревяшки с круглыми дырками для глаз. На одной красной краской было намалёвано что-то вроде кошачьей морды, а вторую просто полностью покрывала черная краска. Руны тоже имелись – прямо на лбу, такие корявые, что Василиса не сразу угадала в них магические знаки.
– Что ж, – осторожно сказал Атли, вежливо улыбаясь. – Очень… мило. Нам с Лелем, думаю, подойдут вот эти.
Он взял маски волка и лиса. Василиса и Кирши неуверенно покрутили в руках сотворённое Тиргом нечто.
– Эй! А меня чего не хвалите? – недовольно проорал домовой с печи.
– Ты даже не старался. – Кирши приложил чёрную маску к лицу, но тут же отдёрнул её и схватился за щёку: – Вот леший, тут ещё и занозы!
Василиса предусмотрительно не стала пытаться примерить подарок.
– Звери неблагодарные! – обиженно огрызнулся Тирг и соскочил с печи. – А ну верните мне маски! Ложите на место, кому сказал!
Василиса вскинула руку, не позволяя Тиргу вцепиться когтями в ладонь.
– Ладно-ладно! – засмеялась она, уворачиваясь. – Прекрасная работа, Тирг, ты большой молодец!
Кирши легонько стукнул его своей маской по макушке:
– Раз уж это лучшее, на что ты способен…
Тирг стрельнул в него недовольным взглядом.
– Вышло поразительное сходство с твоей рожей, – осклабился домовой и забил хвостом.
– Ладно вам, не ссорьтесь. – Василиса сгребла Тирга в охапку и заторопилась с кухни. – Сколько у нас времени на сборы?
– Выдвигаемся завтра на рассвете, – ответил Атли и окинул Василису и Кирши внимательным взглядом: – Постарайтесь выспаться.
– Вы тоже, – хихикнула Василиса, показала своему капитану язык и выбежала из кухни.
Обозначенное на карте маленькое поселение на самом деле оказалось зажиточной деревней. Это играло гвардейцам на руку – много жителей, а значит, на празднике будет легко затеряться в толпе. На больших деревянных воротах висело знамя Чернобога – чернокнижники взяли и эту деревню. Василиса переживала, что празднование отменят, но зря. То ли чернокнижники не стали перечить жителям, то ли боялись разгневать Велеса, то ли просто-напросто сами хотели повеселиться, но костры на деревенской площади, как и положено, вспыхнули на закате.
Пробраться в деревню труда не составило, гвардейцы в масках и плащах тут же смешались с пёстрой, разряженной и шумной толпой, которая понесла их на площадь, где полыхали пять высоких костров, до летнего жара согревая зимнюю ночь. Перед началом гуляний следовало почтить главное божество празднования и попросить его о милости.
Василису утянули в хоровод к одному из костров, Кирши в последний момент схватил её за руку и тоже встал в круг. Леля и Атли унесло к другим кострам. Древняя песня-заклинание взвилась к небесам, а её резвый ритм и полные магии слова разгоняли кровь и заставляли сердце биться чаще.
Царь лесов, хозяин ночи,
Милости твоей мы просим!
Заходи к нам на постой
Да от лютых стуж укрой.
Слушай-слушай, нам внемли,
Ужас ночи отзови,
Не наказывай снегами,
Не губи, а лучше с нами
Веселись, мёд пей, пляши —
Славить мы тебя пришли!
Славься, наш владыка Велес!
Приходи на огонёк!
Выпей с нами, брат наш Велес!
Мы тебе ещё споём!
Кто-то плеснул в костры мёда, и сладкий хмельной запах ударил Василисе в нос. Хоровод распался, и чародейку потянул к себе незнакомый мужчина в маске медведя, закружил в танце и отдал в объятия женщине-змее. Били о струны гусляры, стучали барабаны, партнёры сменялись один за другим, и Василиса хохотала вместе со всеми. Вместе со всеми она прогоняла с родной земли зимнюю стужу и вместе со всеми ждала весны. Чародейка мчалась вслед за музыкой, за нестройным, но сокрушительно громким хором голосов, плясала так же легко и быстро, как плясали, взмывая ввысь, искры костров. Наконец Василиса завершила круг, упав в горячие объятия Кирши, и он, взяв за руку, вытянул её из толпы.
Василиса не заметила, как они оказались в переулке за ближайшим домом, как полетели на снег маски, а обжигающие губы Кирши целовали её, пьяную от веселья и раскрасневшуюся от танцев.
– Мы пришли сюда по делу, – задыхаясь, пробормотала Василиса, находя в себе силы разорвать поцелуй.
– Я помню, – ответил Кирши и снова прильнул к ней. – Просто ты сегодня умопомрачительно красивая.
Василиса засмеялась и кивнула на свою уродливую маску:
– У тебя интересный вкус. Значит, для пробуждения твоей страсти недоставало деревяшки вместо моего лица? Чтобы меня не видеть?
Кирши улыбнулся, поцеловал шрам над её бровью, вязь шрамов на шее, уголок обветренных губ, красные от смущения щёки, перехватил её руку и коснулся губами почерневших пальцев.
– Я люблю всю тебя, – серьёзно сказал он, а потом шутливо добавил: – Даже с деревяшкой вместо лица.
Василиса шумно выдохнула. Счастье накрыло её тёплой волной, не оставив возможности от него сбежать. Василиса обвила руками шею Кирши и прильнула разгорячённым лбом к его лбу:
– Я тоже тебя очень люблю.
Поцелуй получился нежным, трепетным и невесомо лёгким, полным благодарности, заботы и целительной ласки.
Зашуршал снег, послышались голоса, и Василиса с Кирши замерли, отпрянув друг от друга и прислушиваясь.
– Я всех местных на запах помню. Говорю тебе, в деревне чужаки, – сказал кто-то. Голос низкий, но будто бы женский.
– Да мало ли какая погань пробралась на праздник пожрать, – ответил мужской голос. – У нас приказа всех проходимцев отслеживать не было.
– А ещё упырям обещали свободную охоту, а потом приказали не трогать деревенских. А я, знаешь ли, очень голодная и уже не могу на кур и крыс смотреть.
– Зорану это не понравится…
– Зорану об этом знать не обязательно. Тем более что деревенских я не трогала. А уж если к нам пробрался кто-то из гвардейцев, так твой повелитель ещё и наградит меня. Кажется, куда-то сюда пошли…
Василиса потянулась к мечу, а Кирши – к катане.
Из-за угла выглянули двое – высокая крепкая упырица и огромный мужик с маской медведя на лбу. Василиса с ужасом поняла, что кружилась с ним в танце у костра. Разбираться и задавать вопросы незнакомцы не собирались. Серые глаза упырицы хищно блестели – она уже приняла решение поужинать.
Решив, что выбрала жертву послабее, упырица бросилась на Василису, но чародейка тут же оградила себя огненной лентой, радуясь, что чары решили сегодня её не подводить. Упырица отпрянула, недовольно зашипев. Чернокнижник приложил руку к груди, и за спиной Кирши возникли три ночницы, тут же полоснувшие его когтями. Кирши ловко увернулся. Но ночницами дело не ограничилось, в переулок ворвались два до чёртиков злых волколака.
– Ты решил всех сюда согнать? – гаркнула упырица, но чернокнижник не ответил – весь он был поглощён контролем над призванной нечистью.
Пользуясь тем, что Кирши, отбиваясь от ночниц, повернулся спиной, упырица кинулась на него, вцепившись зубами в плечо. Тёмный вскрикнул, развернулся и впечатал её в стену избы. Василиса тем временем пыталась сдержать волколаков. Топнула ногой и ударила воздух кулаком, заставляя землю под их ногами провалиться. Вышло плохо, почва лишь немного просела, но волколаки замедлились, не понимая, что происходит. Это позволило Василисе выхватить меч и снести голову одному из них. Второй взвизгнул и бросился наутёк.
Чернокнижник за спиной Василисы выругался – он не сумел удержать чудище под контролем. Чародейка ударила его в грудь потоком воздуха, в надежде перетянуть внимание на себя и ослабить контроль ещё и над ночницами. Чернокнижнику это не понравилось, но он, осознавая угрозу для собственной жизни, был вынужден отпустить и ночниц, которые тут же исчезли.
Земля под ногами Василисы задрожала, и тугие корни оплели лодыжки. Чародейка дёрнулась, и корни тут же добрались до рук, плотно прижав их к телу. Меч упал на снег. Чернокнижник удовлетворённо ухмыльнулся.
Упырица тонко вскрикнула и повалилась на землю. Кирши стряхнул с катаны кровь. Он не успел развернуться, когда волколак вернулся и повалил его на землю. Кирши удалось лишь выставить перед собой лезвие меча, в которое чудище вцепилось зубами. Чернокнижник улыбнулся шире, и вернулись ночницы – они нависли над Тёмным, пуская слюну с распухших сизых языков.
Вот чубась, если Василиса ничего не сделает прямо сейчас, то Кирши не справится. Они убьют его!
Она закричала. Страх и гнев обратились пламенем, корни, что держали её, ярко вспыхнули и осыпались пеплом. Не раздумывая, Василиса бросилась к чернокнижнику. Выхватила из сапога нож.
Он не успел ничего сделать, слишком был сосредоточен на своих ручных чудовищах. Василиса с низким, утробным воем всадила нож ему в грудь и тут же испуганно отпрянула, выпустив рукоять. Ужас от того, что впервые от её руки пострадал человек, а не чудище, накрыл ледяной волной, и Василиса задрожала.
Чернокнижник дёрнулся, тонкая нить крови пролилась из уголка его рта, и мужчина, ошарашенно глядя на Василису невидящим взглядом, упал. Несколько мгновений чародейка смотрела на его распростёртое на снегу тело.
Оказалось, что убивать людей очень легко.
Ночницы исчезли, а Кирши наконец справился с волколаком и вылез из-под его бездыханной туши. В переулок вбежали Атли и Лель и замерли, созерцая побоище.