– Но это лучше, чем не идти вообще, – сказал Торчин.
– Как посмотреть, – заметил Дробн. – Если мы не пойдём, то и битвы не будет. А если пойдём с малыми силами, то можем и не добиться ничего, и солдат зазря положить.
– Поединок состоится. Это самый простой способ получить поддержку Краснолесья, им и воспользуемся, – отозвался Дарен, обводя гвардейцев усталым взглядом. – Торчин, будь завтра внимателен. Я постараюсь не убивать Велислава, только ранить, так что будь готов его быстро исцелить. А вы, – он посмотрел на Любу и Умила, – не вздумайте лезть и следите, чтобы люди Велислава ничего не выкинули.
Гвардейцы дружно кивнули.
Мила не спала всю ночь, сгорая от беспокойства. Дарен же заснул, как только голова его коснулась подушки. Слава богам – ему нужны силы. Мила лежала, положив голову на лапы, и слушала размеренное дыхание царевича. Справится ли он завтра? Или почти два месяца, что они провели в походе, пойдут прахом? И самое главное – Дарен. Переживёт ли он завтрашний день? От мыслей о том, что царевич может погибнуть, у Милы сжималось сердце, а сама она сжималась в дрожащий комок. Впереди их ждала большая битва, которая, возможно, унесёт сотни жизней, но Мила никогда не думала о ней всерьёз. Это было далёкое, не совсем понятное «когда-то», оно пугало, но ощущалось кожей, сердцем, всем существом. Завтра битва будет маленькой, но она будет уже завтра. Уже завтра воздух будет пахнуть кровью, болью и… смертью.
За мыслями Мила не заметила, как небо за окном стало прозрачно-серым, знаменуя скорый рассвет. Когда облака окрасились золотом, проснулся Дарен. Мила подползла к нему и ткнулась холодным носом в ладонь.
– Со мной всё будет хорошо, – сказал царевич. – Я же обещал вернуть тебя брату. До тех пор мне нельзя умирать.
Миле стало немного спокойнее.
Место для поединка выбрали нехитрое – внутренний двор терема. Поглазеть вывалили все: свита, стража, слуги, пустили даже купцов, видимо, приближённых к князю. Люди выстроились вокруг импровизированной арены, забили балконы и гульбище. Воздух дрожал от взволнованных ожиданием голосов. Кто-то делал ставки.
Мила оказалась в первых рядах. Люба держала её на руках. Рядом стояли Умил и Торчин. Дробн следил за ареной с другой стороны.
Дарен сбросил кафтан, оставшись в рубахе, и ступил в круг. Велислав поцеловал жену в губы и вышел ему навстречу. Вдруг стало тихо, все замерли в ожидании, и звук извлекаемого из ножен оружия показался Миле оглушительно громким.
Царевич и князь не торопились сближаться и скрещивать мечи, они пошли по кругу, присматриваясь друг к другу, словно дикие звери. Дарен был сосредоточен и осторожен – меч выставил перед собой, защищаясь. Велислав – расслаблен и игрив, будто кот. Он выписывал мечом узоры, перебрасывал его из руки в руку и хищно улыбался.
Князь приблизился первым, выбрав момент, когда на очередном повороте солнце оказалось у него за спиной. Дарен этого ожидал, и мечи со звоном встретились. И тут же разошлись, готовясь к новой атаке. Она не заставила себя ждать. Велислав наносил удары быстро, стараясь пробиться сквозь защиту Дарена и не давая ему возможности ответить. Князь уверенно теснил царевича к краю арены, а тот пятился и лишь отбивал град выпадов.
Что он делает? Мила напряжённо следила за поединком. Его застали врасплох? Он всё ещё изучает Велислава? Или щадит его? Мила ни разу не видела Дарена в сражении, а потому не могла оценить его возможностей.
– Хочет его вымотать, – шепнула Люба, будто прочитав её мысли.
Мила вздрогнула. И правда. Дарен почти не двигался, лишь слегка проворачивал лезвие, прикрывая себя то с одной, то с другой стороны, Велислав же усердно махал мечом, уверенный в своей победе. На лбу князя заблестел пот. А вскоре грудь начала ходить ходуном, улыбка исчезла с лица.
– Сейчас, – выдохнула Люба, и Дарен, увернувшись от очередного выпада, скользнул за спину Велиславу и дал такого пинка, что князь едва не повалился на землю, но всё же устоял, пробежав несколько шагов. – Что он?.. Надо было его кончать…
И всё же Дарен его щадил. Надеялся, что князь сдастся, когда поймёт, что не победит. Но, похоже, унизительный пинок только больше разозлил Велислава, и он, закричав, вновь ринулся на царевича. Удары стали ещё быстрее и мощнее, казалось, не только Дарен сдерживал свою силу. Толпа, захваченная зрелищем, принялась кричать и улюлюкать, впрочем, никого конкретно не поддерживая. Горица стояла молча и прямо, будто проглотила жердь, и наблюдала без какого-либо выражения на лице.
Вспыльчивость Велислава всё же сыграла против него. Он забывал о защите, а потому мечу Дарена удалось лизнуть его по плечу. Велислав вскрикнул и отскочил в сторону, уходя от следующего удара царевича.
Земля напиталась первой кровью.
– Сдавайся! – крикнул Дарен – теперь он теснил князя к краю арены. – Я пощажу тебя, клянусь.
Мечи встретились, Велислав оттолкнул Дарена и ушёл в кувырок, выхватил из сапога нож и швырнул его царевичу в спину. Разворачиваясь, Дарен успел краем глаза это заметить, хоть и недостаточно быстро, чтобы увернуться, но все же достаточно, чтобы удар не стал смертельным. Нож лишь слегка царапнул ему руку.
– Вот как! Я думал, это честный поединок! – рыкнул Дарен, перехватывая меч поудобнее. – Ты мог попасть в своих же людей!
Велислав лишь загадочно улыбнулся, пожал плечами и снова пошёл по кругу, выжидая возможности напасть. Этого шанса Дарен ему не дал, обрушив на князя меч. Царевич не на шутку разозлился.
Велислав едва держался, готовый вот-вот рухнуть под натиском Дарена. Мила ликовала. Он победит! Он точно победит.
Но вдруг движения Дарена стали резкими, почти неуклюжими. Царевич пошатнулся, но продолжил биться. Теперь уже Дарен блестел от пота, задыхался и хрипел. Он занёс меч для очередного удара, но тот просто выпал из его рук. Велислав сделал выпад, Дарен чудом успел увернуться, но лезвие всё же вспороло ему бок. Царевич взвыл и рухнул на землю к ногам князя.
Мила завизжала и рванулась с рук Любы, но чародейка её удержала, хотя и её саму трясло от гнева и непонимания.
– Я предлагал поединок. – Велислав поддел ногой голову Дарена, заставив посмотреть на себя. – Но не говорил, что он будет честным.
«Вмешайся! – Мила кричала Любе, но та не слышала, застыв на месте изваянием. – Вмешайся!»
Велислав занёс меч. Умил и Дробн бросились к нему. Но не успели. Никто не успел.
Тело Дарена выгнулось дугой, и Мила была готова поклясться, что услышала, как надломился его позвоночник. Царевич закричал, одежда треснула. Гора меха и когтей поднялась с земли, и над побледневшим Велиславом вырос огромный разъярённый медведь.
Князь не успел даже пикнуть. Медвежья лапа сшибла его с ног, а когти вспороли кожу. Медведь заревел, брызжа слюной, и в следующий миг голова Велислава скрылась в его пасти. Хруст ломающегося позвоночника и треск рвущихся мышц потонул в криках ужаса. Земля напиталась горячей, свежей кровью. Люди бросились врассыпную. Умил, Дробн и Люба замерли, не решаясь подойти к зверю.
Медведь мотнул мордой, и голова Велислава полетела в толпу. Одним движением он вспорол трупу живот, вывалив кишки, и принялся за трапезу.
– Дарен! – позвала Люба, изо всех сил прижимая к себе дрожащую Милу.
Медведь вскинул окровавленную морду и заревел, но тут же отвлёкся, переключая внимание на бегущих людей – продолжение трапезы.
Дробн понял его намерение и вытащил меч:
– Нет! Дарен!
Медведь даже не обратил на него внимания, отпихнул, будто тот был всего лишь куклой, и промчался мимо, к Горице, которая так и стояла совершенно неподвижно – лёгкая добыча. Остановившись перед ней, зверь заревел, но она не сдвинулась с места, только на бледном лице её читался неподдельный ужас. Медведь поднялся на задние лапы, собираясь напасть и на неё.
Люба наконец отпустила Милу и что-то крикнула, но лисица уже не слышала, она бросилась к царевичу. Остановилась перед медведем, который занёс лапу для удара, и затявкала. Зверь удивлённо уставился на неё, моргая маленькими чёрными глазками. Мила припала на передние лапы и прижала уши, безостановочно визжа, и это, казалось, сбивало медведя с толку. Но недолго. Недовольно зарычав, он решил попросту игнорировать странное животное и вернуться к своей жертве.
– Остановись! – Мила врезалась в медведя всем телом, обхватив за необъятный живот, будто могла сдвинуть громадину с места. – Дарен, остановись! Хватит!
Мила вжалась в жёсткий мех и зажмурилась, продолжая отталкивать зверя от Горицы, которая будто и не собиралась бежать. Медведь замолчал и опустился на четыре лапы, отчего Мила, не удержавшись, упала на холодную землю. Зверь навис над ней, утробно рыча и шумно обнюхивая её лицо.
– Всё хорошо. Тебя больше никто не тронет. – Мила задыхалась от страха, лёжа на земле, в полной власти дикого зверя, но продолжала отчаянно цепляться за шерсть, словно это могло его удержать на месте. – Всё закончилось. Ты в безопасности. Дарен в безопасности. Больше не будет больно.
Шерсть исчезла из-под пальцев, черты медведя стали зыбкими – и вот над Милой уже нависал не зверь, а испуганный, перемазанный в крови Дарен. Они глядели друг на друга тяжело дыша, нагие, посреди опустевшего двора.
– Что ж, отдаю свои войска в ваше распоряжение, мой царь, – нарушила тишину Горица и поклонилась Дарену.
А Мила была готова поклясться, что княгиня улыбалась.
Дарена рвало внутренностями Велислава. Весь потный и бледный, трясущийся как осиновый лист, он раз за разом корчился над тазом. С ужасом смотрел на то, что исторгло его тело, и тут же сгибался под натиском новой судороги.
Мила сидела рядом и молча гладила его по спине. Никого другого Дарен в комнату не пускал. По щекам царевича текли слёзы.
– Я сожрал… его, – выдавил Дарен, а Мила не могла до конца понять, говорил он с ней или сам с собой. – Боги, я…
По его телу прошла волна дрожи, и Дарен, измученно застонав, снова сгорбился над тазом.