– Я хотела это сделать после обеда, – кротко ответила Эйнар. – У тебя есть что-нибудь интересное?
– Только приглашения, вряд ли они мне пригодятся, пока я не управлюсь с кладкой, – сказала Беренда, бесцельно перебирая свою стопку. Тут Даверак издал рык, от которого дети испуганно сбились в кучку, а взрослые оборотились к нему. Беренда даже выронила несколько приглашений.
– Что случилось, дорогой? – спросила Беренда с неподдельным беспокойством. Даверак, в обычное время черный, теперь стал почти багровым.
– Я поверить не могу в его наглость, – прорычал Даверак.
– Чью? – спросила Беренда.
Эйнар уже все поняла. Она надеялась, что Эйван передумает, и не ожидала, что исковое уведомление доставят так скоро.
– Твои гнусные брат и сестра тащат меня в суд из-за тела твоего отца.
– Эйнар? – спросила Беренда, поворачиваясь к ней.
– Нет, нет, – сказала Эйнар, понимая, что ее могли бы сожрать прямо на месте, если бы она позволила Эйвану использовать ее имя для этого вызова.
– Нет, Эйнар знает, чье мясо ест на завтрак, – сказал Даверак, грубо швыряя бумагу на пол. – У тебя две сестры, если ты забыла. Ты знала об этом, Эйнар?
– О чем? – спросила Эйнар, не на шутку испуганная.
– Об этой попытке вызвать меня в суд, чтобы добиться компенсации за плоть твоего отца. Которую я съел в соответствии с его желанием, как справедливо рассудил тогда Преподобный Фрелт, если помнишь.
Челюсти Даверака оказались на расстоянии не больше ширины когтя от горла Эйнар, она в страхе отпрянула. Никогда еще она не видела Даверака в такой ярости.
– Эйван упоминал что-то в этом роде, когда был в гневе, – сказала она. – Я понятия не имела, что он действительно что-нибудь предпримет.
Это было правдой, хотя она и знала, что так все и будет.
– Я предъявлю ему встречный иск, потребую вернуть твою долю золота, которую они забрали, и долю Беренды тоже, – бушевал Даверак, удаляясь в другой угол комнаты. Драгонеты подползли поближе к Эйнар и укрылись под ее крылом.
– Нам не надо золота, дорогой, – сказала Беренда очень спокойно.
– Так оно все пойдет на приданое Эйнар. Ты говорила, что хотела бы пополнить приданое, чтобы она могла найти хорошую пару.
Эйнар ничего об этом не знала и, услышав, легонько ахнула от удивления.
– Очень хорошо, – зло сказал Даверак. – Вот давай и добавим. Двадцать четыре тысячи крон плюс то, что ее братец сберег от взяток, которые он берет в офисе, сделают ее более привлекательной, не правда ли? Раз уж она связала свою судьбу с нами, а не с этими злонамеренными авантюристами, которых я по глупости принимал за членов семьи. Ты же на нашей стороне, не правда ли, Эйнар?
– Да, – прошептала Эйнар, чувствуя, как тельца племянника и племянницы прижимаются к ней, и зная, что другого выбора у нее в этот момент нет.
– Я никогда не видела тебя таким разгневанным, дорогой, – сказала Беренда, заботливо накрыв лапу Даверака своей. – Может, тебе стоит немного успокоиться? Ты выглядишь так, будто сейчас взорвешься.
– Я завтра отправлюсь в Ириет, чтобы повидать моего поверенного, – бушевал Даверак, стряхивая ее руку. – Им это так не сойдет. Какое нахальство! Я обдеру их до последней кроны, я пойду до конца. И я заставлю Пенна явиться в суд и признать, что Бон не говорил ничего подобного на смертном ложе. Он тогда так и заявил. Я их проучу, чтобы не думали, что могут у меня хоть что-то урвать таким образом. Я забочусь о своей семье и готов был позаботиться о твоей, Беренда, вот и Эйнар взял в дом.
– Я знаю, дорогой, я знаю, я никогда бы не подумала, что они могут быть так неблагодарны. Я всегда знала, что ты прав, а они нет, – причитала Беренда.
– Эта дерзкая выходка еще хуже, чем я ожидал, – сказал Даверак, ощериваясь на документ. Внезапно из его ноздрей повалил дым, а из пасти вырвалась струя пламени, отчего повестка в суд занялась огнем. Он уронил ее от неожиданности и сам осел на секунду, вытянув когти перед собой.
– У тебя появился огонь, дорогой, – сказала Беренда, прихлопнув горящую повестку хвостом. – Позволь мне убрать это, чтобы не пахло горелым.
– Огонь, – сказал Даверак, весьма довольный собой. – Я понятия не имел, что он уже так близко. – Он попробовал выдохнуть еще один клуб пламени.
– Может быть, тебе лучше попрактиковаться снаружи, пока ты еще не научился им управлять, – предложила Беренда практично.
– Я это сделаю завтра, – сказал Даверак. – Надо же – огонь. А мне еще и трех сотен нет.
– Сообщают, что обед наконец готов, – сказала Беренда.
Даверак нахмурился на жену.
– Говорят, что ранний огонь – это признак величия, – отважилась вставить Эйнар, опустив общеизвестное следствие, что ранний огонь означает раннюю смерть. Огонь определенно создавал дополнительные тяготы для организма дракона. Ее отец использовал его редко и рассудительно.
Даверак улыбнулся ей, показывая зубы, почерневшие от копоти.
– Спасибо на добром слове, – сказал он, пытаясь вернуть свой обычный вальяжный тон, но слишком перевозбужденный для этого.
– А теперь давайте уже обедать, пока кто-нибудь не умер от голода среди всей этой шумихи.
31. Второй званый обед
Поскольку обедали в семейном кругу, подали только шесть баранов, с которых перед подачей на стол умелые в этом ремесле фермеры ободрали шкуру и шерсть. Овечья шерсть и целые овчины очень ценились в шляпном деле. Овечье руно отправляли в город, где оно преображалось в виде хитроумных головных уборов. Даверак немедленно схватил самую большую тушу и начал разламывать и раздирать ее. Беренда взяла другую. Эйнар с драгонетами, которые все еще жались к ней, приступили к третьей. Вскоре драгонеты выползли из-под крыла и начали есть, но пригибались всякий раз, когда пламя Даверака снова вырывалось наружу, опаляя баранью ногу, что он держал в когтях, отчего комната наполнилась запахом горелого мяса.
– Я тоже думаю, что, может быть, стоит попрактиковаться снаружи, – сказала Эйнар, когда язык пламени подобрался к ее хвосту.
– Чушь, это совершенно безопасно, – сказал Даверак, выбирая второго барана и снова дыша огнем.
– Интересно, почему это запрещают готовить мясо на огне? – спросила Беренда, чтобы поддержать разговор, проглотив большой кусок жирного бараньего подбрюшья. – Пахнет довольно приятно.
– Опалить огнем и приготовить – не одно и то же, – ответил Даверак. Он выглядел слегка виноватым.
– Ах, и правда, что это я, – сказала Беренда и слегка фыркнула, что могло означать смешок над собственной недалекостью, но могло быть и частью пищеварительного процесса. Она жадно поглощала свое мясо.
– Запрещают только потому, что мерзкие Ярги это делали, – сказал Даверак, повертев в когтях опаленную ногу, будто прикидывая, не станет ли он отщепенцем общества, если съест ее. – Так нам в школе говорили по крайней мере. Очевидно, они пытались заставить нас делать это во время Нашествия, и это было одной из причин, почему мы восстали. Отвратительное жареное мясо застревает в брюхе. Так говорят, сам-то я не пробовал.
– Эта опаленная нога на вкус неприятна? – спросила Беренда.
– Я же уже сказал, что это – не приготовление, – ответил Даверак, хмурясь.
– Но вкус-то какой? – спросила Беренда. – Поскольку готовить мясо запрещено, это, наверное, редкая возможность посмотреть на что-то хотя бы похожее на него. И запах у него приятный, ну или хотя бы интересный. Как оно на вкус?
– Такое же, как всегда, только немного теплее, – сказал Даверак, специально причмокивая, чтобы оценить вкус. – К тому же, если хочешь отведать приготовленного мяса, есть такие места в Ириете, где его подают. Некоторые драконы едят его ради острых ощущений. Мне самому никогда не хотелось, но за несколько лет до того, как я на тебе женился, было модно ходить за этим в квартал Мигантин. Но мне кажется, что больше одного раза туда никто не ходит.
Затем разговор перекинулся на повальные увлечения прошлых сезонов в Ириете. Эйнар, естественно, не могла принимать в нем участия, но ела вместе со всеми и случайными ремарками поддерживала беседу на эту нейтральную тему. Она также проследила, чтобы драгонеты съели свою долю и даже больше. Она сама не чувствовала голода. Когда слуги вернулись, чтобы забрать кости и омыть губками всех участников обеда, чтобы на чешуе не осталось капель крови, все бараны были съедены. Даверак съел три, Беренда – два, а Эйнар и драгонеты поделили одного оставшегося.
После обеда Даверак объявил, что он хочет прогуляться и узнать, каков сегодня ветер, но все поняли, что он собирается практиковаться в использовании огня. Няня забрала драгонетов. Беренда устроилась полулежа перед камином и пригласила Эйнар присесть рядом с ней. Эйнар предпочла бы укрыться в своей комнате, но сочувствовала Беренде, оставленной мужем в ее деликатном положении. Поэтому она заняла место рядом с сестрой, опустившись на задние лапы.
– Я не понимаю, что такое нашло на Эйвана, что он выставил себя таким идиотом, – сказала Беренда.
– Ты знаешь, он ведь рассчитывал на ту плоть, – сказала Эйнар. – Ему же теперь надо самому прокладывать путь в жизни. Он работает в Департаменте Планирования и Благоустройства, а там очень большая конкуренция. Есть драконы, которые готовы сначала сожрать его, а потом легко пережить последующее расследование, когда его уже не будет и никто не сможет помешать подкупить судей. Ему нужна эта должность, а следовательно, и плоть отца была нужна гораздо больше, чем Давераку.
– Да-да, я все понимаю, я и сама откусила только один кусок, ты же знаешь.
– Один большой кусок, – сказала Эйнар, поскольку все еще осуждала Беренду за этот кусок.
– Но и ты свою долю взяла, разве нет? Ты подросла на фут или два с тех пор, – Беренда глазами измерила Эйнар. – Не переживай, мы еще найдем тебе мужа, – добавила она уже более доброжелательно.
– Но не ценой жизни Эйвана, – возразила Эйнар.
– Даверак очень зол, – сказала Беренда. – Ты же видела. Обычно я могу добиться, чтобы он делал, что я хочу, но сейчас будет очень трудно смягчить его. Вот что я имела в виду, когда назвала Эйвана идиотом. Если бы он только оставил эту идею, я бы через какое-то время уговорила Даверака пригласить его сюда после того, как закончится эта кладка, как раз ко времени отбраковки, и он мог бы наверстать упущенное. Я уже наполовину уговорила Даверака добавить золота к твоей доле приданого. Ты ему нравишься.